— Говоришь, интересная вдовушка-то? — подмигнул Меркулов, уже стоя в дверях. И еще погрозил оттуда пальцем.
— Я их специально не выбираю… — развел руками Турецкий. — Клиентура у нас такая, при деньгах и связях. Они и выбирают себе жен — соответственно. Что смотришь? Опять ведь будешь говорить: хорошо устроился! А мне что прикажешь, оправдываться?
— Мне бы твои трудности, — хмыкнул Меркулов и вышел из кабинета.
Турецкий прождал Тамару Артемову еще с полчаса, потом вышел в коридор и увидел взволнованных сотрудниц, столпившихся у окна коридора.
— Что там стряслось? — спросил он у Зои, чувствуя неладное.
— Женщину, говорят, убили, — сказала она. — Вон, «скорая» только что подъехала…
— Я своими глазами все видела, — возбужденно рассказывала уборщица тетя Катя. — Я на работу спешила, а она впереди меня, тоже торопилась, я еще подумала: надо же, такие красивые к нам теперь ходят? А она вдруг упала, и кровь из головы потекла, из виска по волосам. Все подумали, может, оступилась, на каблуках-то, и на бордюр головой? Ее на руки поднимают, а она как есть вся уже мертвая.
Турецкий быстро вышел за проходную, на улицу, где в окружении толпы несколько милиционеров вели свое следствие. Тамару уже увезли, и он увидел только задние двери «скорой», увозившей ее труп.
Турецкий предъявил удостоверение молодому следователю в очках, представившемуся капитаном Акиньшиным.
— Она шла ко мне на прием, — вполголоса сказал он. — Как свидетель. Что, снайперская пуля?
— Похоже на то… Совсем обнаглели, — посочувствовал тот. — Уже возле Генпрокуратуры свидетелей убивают. Молодая, красивая, жить да жить.
— Вы разобрались, откуда стреляли? — спросил Александр Борисович.
— Пока нет.
— А пуля?
— Тоже нет.
Александр Борисович огляделся, осмотрел здания, примыкавшие к месту убийства.
— Ну хоть примерно… — сказал он и тут же, вспомнив про уборщицу тетю Катю, вернулся в здание, потом снова вышел вместе с ней и подвел к милицейскому следователю.
— Ведь вы, Катерина Андреевна, шли за ней, а она впереди вас? — спросил он у нее.
— Ну да, говорила уже, я еще подумала: чего она так торопится-то?
— Покажите нам, откуда вы шли к нашим воротам? — попросил он. — Идите с той стороны, с какой шли.
Когда уборщица все показала и ушла, Турецкий взглянул в сторону самого высокого дома на противоположной стороне улице.
Капитан Акиньшин проследил за его взглядом.
— Самая выгодная позиция, — сказал он. — Только как он ее смог разглядеть, да еще в толпе? Может быть, он целил в кого-то другого? Или она очень важный свидетель?
— Второе. Дело наверняка будет передано нам, — сказал Турецкий. — Но все равно я просил бы вас хорошо посмотреть в подъездах и на чердаках, поговорить с теми, кто там живет. Может, кто-то что-то видел и помнит? У меня, к сожалению, вся группа в разъездах.
— Это само собой. Посмотрим, пока дело вам не передали, — уважительно сказал капитан. — За это не беспокойтесь, мы там все посмотрим и со всеми поговорим.
9
Турецкий просматривал видеокассеты с уличных видеокамер, установленных на здании Генпрокуратуры, и дожидался возвращения Геры Шестакова и Лени Барышникова. Уже стемнело, когда Гера явился наконец с докладом.
— Борисыч, говорят, опять что-то стряслось? — спросил он, увидев лицо шефа. — Что, не пришла?
— Стряслось. Убили ее, прямо перед нашими воротами. — Он кивнул на экран монитора и перемотал пленку назад. — Вот Артемова, видишь? Вот идет к нам… классная девка, мужики оглядываются, некоторые идут за ней… И вот она упала, будто споткнулась. И ее больше нет.
— Черт… — пробормотал Гера. — Как в кино.
— Да. И снова снайперский выстрел, которого никто не услышал. Только на этот раз днем. Возможно, она что-то узнала об убийцах своего мужа… Хотя там, где его точно так же застрелили, вела себя так, будто была рада, что освободилась от него…
— Черт их поймет, этих баб! — Гера сел, не снимая куртки и глядя на экран. — Хочешь сказать, что ее здесь уже поджидали? Ну да, ее прослушивали и услышали ваш разговор… А значит, точно знали, когда она сюда явится.
Турецкий не ответил, пожал плечами.
— Баллистическая экспертиза будет только завтра, но я больше чем уверен — тот же стрелок. Опять безошибочно нашел голову в толпе и точно в нее выстрелил… А вот как он их находит в этом мельтешении, можешь ты мне сказать?
— Где-то я слышал или читал в Интернете про такого вот чудо-стрелка, который может свалить кого надо прямо в толпе… — сощурился Гера. — Кажется, это была статья в журнале «Интерпол» про убийство какого-то южноамериканского бизнесмена в Швейцарии.
— Какое к нам это может иметь отношение? — спросил Турецкий. — Где мы и где Швейцария?
— Не скажи… — покрутил головой Гера. — В наше время открытых границ и поддельных загранпаспортов эти стрелки — несколько человек на целый мир. Это штучный товар, и весьма востребованный. И, как футболисты мирового класса, могут свободно переходить из страны в страну, из команды в команду.
— Посмотри на всякий случай еще раз на досуге… Меня другое сейчас занимает, — сказал Турецкий. — Ведь убийство Артемовой у дверей Генпрокуратуры — это вызов, брошенный мне лично.
— Борисыч, не бери в голову, — поморщился Гера. — Какой еще вызов?
— Не скажи, — покрутил головой Турецкий, — почерк все тот же: сразу убивают свидетелей, как только выяснится, что они могут что-то рассказать, попадая в поле нашего зрения. Но чтобы убить прямо у порога Генпрокуратуры, почти у дверей моего кабинета?
— А если у них другой возможности не было? — усомнился Гера. — Вы же с ней говорили буквально вчера, верно? Может, она скрывалась, где-то пропадала эти сутки, а они ее не могли найти? А что она придет к тебе в назначенное время, так это они подслушали… И поняли, что есть одно место в Москве, где ее точно следует искать, поскольку она туда придет… А твоя версия, Борисыч, ты уж извини, происходит от зарождающейся мании величия в твоем усталом воображении! Лучше скажи, сейчас чего ты ждешь? И домой почему не идешь? Тебе ж завтра утром в Париж!
— Тебя ждал. Ну и, возможно, каких-то известий от милиции. Они уже возбудили дело об убийстве Артемовой, провели расследование по свежим следам, и кто знает, может, уже что-то нарыли.
— Свежак — это хорошо, — согласился Гера. — Плох тот следачок, что не любит свежачок. А о моих делах послушать желаешь?
— Ты же все рассказал по мобильному. Или потом до тебя тоже что-то дошло?
— По мобиле все не расскажешь, — вздохнул Гера. — Местный шериф мне сразу не понравился. Думаю, я ему тоже. Уж больно он заискивал да в глаза заглядывал. Хотел узнать, какого черта и кого конкретно мы там искали. Короче, пока я листал журналы — ты только матом не ругайся, Леня в гараже впарил в его «Волгу» «жука» самой последней тайваньской модели, согласно моей санкции.
