— Вполне… Называй свою цену, — согласился Николай Григорьевич.
— Ну… Это вдвое превышает мой долг вам… И потом, я предпочитаю не в баксах, а в битах информации. Мне сейчас позарез нужна бомба, чтобы снова заявить о себе! Скандал, каких давно не было. Ну, вы понимаете.
— Это все будет, — заверил Николай Григорьевич. — Вот тебе сюжет для завтрашнего, я подчеркиваю, номера. Например: «Почему убивают помощников депутата Кольчугина? Кто следующий? Сам депутат? Наша версия». Шестьдесят строк. Материал я тебе дам, как только привезешь мне компру на Богуславского. Там нет ничего лишнего, и ничего не меняй. И чтобы вышло без твоих поправок, один к одному, ты понял? Так что звони прямо сейчас главному редактору. Будет артачиться, перезвонишь, я сам с ним переговорю. Ты меня знаешь. И он тоже.
— Можно выезжать? — спросил «сливной бачок».
— Могу поспорить, что кассета с мальчиками у тебя уже в руках, — усмехнулся Николай Григорьевич. — Жду тебя через полчаса у себя на Сретенке, где — ты знаешь.
И отключил телефон, потом с хрустом потянулся. Нашел небольшую папку с готовой статьей о Кольчугине для «сливного бачка». Встал, быстро собрался, вышел на кухню, включил электрический чайник.
Ровно через полчаса раздался звонок в домофоне.
— Давай! — сказал Николай Григорьевич в микрофон. — Поднимайся.
Но дверь открыл, чтобы только принять запечатанный пакет с кассетой и отдать заготовленную папку, как если бы это был не скандально известный журналист, а некий мальчик на посылках.
— Заставляешь себя ждать, — сказал Николай Григорьевич, не приглашая его зайти. — Главный редактор дал согласие?
— Да, только что с ним разговаривал… — «Сливной бачок», слишком полный для своего юного возраста, тяжело дышал. — Еле уговорил… Дает мне место на первой полосе, нужно прямо сейчас бежать в типографию.
Николай Григорьевич кивнул, после чего бесцеремонно захлопнул дверь перед носом запыхавшегося от спешки специалиста по газетным скандалам.
Когда несколько часов спустя адвокат Борис Богуславский вышел из парикмахерской, надушенный, выбритый и с букетом цветов, к нему подошли двое омоновцев в пятнистой форме и с короткоствольными автоматами и попросили показать документы. Потом столь же вежливо препроводили его к джипу с затемненными стеклами.
— Садитесь, Борис Семенович, не стесняйтесь! — сказал ему Николай Григорьевич, сидевший в глубине салона. — Есть небольшой разговор с иллюстрациями. Мы вас надолго не задержим.
— Но, извините, что случилось? — еле выговорил Богуславский, садясь на указанное сиденье сзади и рядом с гостеприимным хозяином машины.
— Вы куда-то торопитесь? — тактично спросил Николай Григорьевич. — Судя по цветам — к супруге?
— Да, но не совсем, просто сегодня деловая встреча… — пробормотал вспотевший адвокат.
— Ну не к женщине же вы спешите?.. — как бы удивился Николай Григорьевич. — Вы ж их боитесь, не так ли?
И кивнул в сторону небольшого темного экрана телевизора, стоящего на передней панели возле ветрового стекла. Он был присоединен кабелем к небольшой бытовой телекамере. Николай Григорьевич, по-прежнему не спеша, нажал пару кнопок на пульте, и экран послушно засветился.
— Что это? — испуганно спросил адвокат.
— Иллюстрации к нашему разговору, как я и обещал, — пожал плечами Николай Григорьевич. — Смотрите, любуйтесь, может, узнаете кое-кого, например вон того дяденьку… Только не отворачиваться!
Адвокат сначала надел очки, потом засопел, замотал головой, побагровел, стал вздыхать, хвататься за сердце.
— Мальчишки оголенные в глазах… — продекламировал Николай Григорьевич. — Валидол у вас с собой?
— Да… — Он начал суетливо шарить по карманам, пока Николай Григорьевич не помог ему найти таблетки там, где он их только что искал.
— Драму Пушкина помните, надеюсь? Там, правда, не по вас, а про Бориса Годунова, и не про голеньких мальчиков, а про окровавленных… Ну, узнали себя, нет?
— А… с чего вы взяли, что это я? — тонким голосом воскликнул адвокат.
— Мне так показалось… Но если вам трудно разобрать, может, нам другие помогут? Ваша супруга, например? Или ваш братец? Или давние клиенты?
— Чего вы хотите? — прохрипел адвокат.
— Вы меня удивляете… Вам ли не знать, чего обычно желают шантажисты от жертвы шантажа, — пожал плечами Николай Григорьевич.
— Сколько? — перебил адвокат.
— Обижаете… — вздохнул Николай Григорьевич. — Сами подумайте, что с вас взять… Разве что завтра, когда придете со своей очаровательной клиенткой в банк, вам придется подтвердить достоверность документа, который вам там предъявят. Даже если он окажется клочком туалетной бумаги.
— То есть документ на самом деле фальшивый? — быстро спросил адвокат Богуславский.
— Но составлен по всей форме, — кивнул Николай Григорьевич. — Иначе чего ради я терял бы на вас свое время?
— И вы отдадите мне эту кассету?
— Да ради бога! — усмехнулся Николай Григорьевич. — Берите. У меня таких еще много. Дома посмотрите. В кругу семьи.
11
Александр Борисович Турецкий и Герман Шестаков в кабинете зама генерального прокурора Меркулова еще раз просмотрели данные экспертизы, пришедшие из Экспертно-криминалистической лаборатории. Все как и следовало ожидать. Афанасьев убит из той же винтовки, что и двое предыдущих помощников Кольчугина. И тоже в лоб. И тоже с большого расстояния.
Меркулов взглянул на сидевшего напротив Турецкого.
— Ерунда какая-то… — сказал Александр. — Афанасьев-то кому сейчас мешал? Давно уже сидит… Сидел, — поправился он.
— И все-таки, — кивнул Меркулов. — Как, по-твоему, зачем нужно было убивать Афанасьева, от которого сегодня никому ни холодно ни жарко, ты можешь это сказать?
— Черт их знает… Ехать к черту на кулички, под Архангельск! — недоуменно ответил Турецкий.
— …Куда уже должен был выехать кто-то из твоих, — недовольно сказал Меркулов. — И постараться побыстрее перевезти его в Москву.
— А что бы это изменило? — пожал плечами Турецкий, опережая Геру, приоткрывшего было рот. — Гера собирался… А вылетел бы на неделю раньше, так что? Если бы очень захотели, убили бы и в Москве. Вон у них какой стрелок… Везде достанет. И кого угодно.
— Словом, опередили они вас… — Меркулов хмурился, барабанил пальцами по столу.
— И все равно… Ну опередили… А зачем им это? Чтобы дорогостоящий киллер там, в лесу, застрелил зэка, по которого все думать забыли?.. — крутил головой Турецкий. — Такого не бывает!
— Сколько сейчас стоит такое убийство? — спросил Гера.
— Судя по квалификации стрелка, меньше, чем за пятьдесят штук, причем в баксах, он не возьмется, — пожал плечами Турецкий. — Я бы не взялся.
