— Иди сюда, — негромко сказал ему, обернувшись, мент после окончания переговоров.
— Иду. — Корнеев привычно сложил руки за спиной, направился к ожидавшим. Он повнимательнее присмотрелся к ним, но опять никого не узнал. В прошлые разы менты были другие. Или это были другие заказчики?
— Ты это брось! — нахмурился мент. И ударил его сзади по рукам. — Довыкобениваешься! опусти руки, говорю!
Они приблизились к дверям школы. Переглянулись.
— Сигнализация? — негромко спросил кто-то из заказчиков.
— Отключена, — ответил мент, доставая ключи.
— Сторож?
— Нажрался до посинения. На халяву-то…
Он открыл дверь школы, ржавая пружина неприятно заскрипела, и они вошли в темный вестибюль со светлыми квадратами на полу от тусклых уличных фонарей. Корнеев оглянулся. Сладковатый запах подгоревшего молока, должно быть со стороны кухни, запах сырых тряпок после уборки полов. И полная тишина.
Они стали подниматься по лестнице, Корнеев молча шел между ними, понимая, что лучше ничего не спрашивать. Все скажут сами.
На пятом этаже мент открыл ключом угловой класс в конце коридора. Там они подошли к окну.
— Черт, рама заклеена! — сказал один из заказчиков, массивный и багроволицый. Он провел пальцем по бумажной ленте, которой были проклеены окна, пока она не прорвалась. Под ней обнаружилась вата.
— Да и х… с ней, рви! — сказал другой, бледный, возможно старший, явно нервничая. — Времени нет…
— Надо было предусмотреть, — строго сказал багроволицый.
— Кто ж знал! — огрызнулся его напарник. — Ты окна в это время заклеиваешь?
— Может, тогда с чердака?
— Раньше надо было думать. Времени в обрез… Открывай!
Они открыли наконец окно, и в помещение ворвался сырой холодный воздух позднего октября. Багроволицый быстро открыл свой кейс, вытащил оттуда какие-то детали, стали слышны щелчки собираемого прибора ночного видения.
— Только тихо, — сказал бледный Корнееву. — Не суетись… Вон видишь, казино «Золотая львица»?
— Ну, — кивнул Корнеев, глядя на еле заметный отсюда неоновый силуэт пышного женского тела и надпись: «Приятный досуг для всех желающих».
— Вижу. Для всех желающих и имеющих.
— А ты смотри получше. — Багроволицый передал ему собранный прибор ночного видения. — Дверь, видишь, открывается?
— Счас! — Корнеев не спеша достал пузырек «визина», закапал в оба глаза и только после этого взял прибор.
2
Заместитель генпрокурора Меркулов поздно ночью позвонил старшему следователю по особо важным делам Александру Турецкому после недолгого, но напряженного ночного разговора с генеральным.
— Извини, Саня, что разбудил… Меня самого только что подняли… Догадываешься, о чем пойдет речь?
— Судя по твоему расстроенному голосу, опять какую-нибудь бяку подкинешь, — зевнул Турецкий и покосился на жену, отвернувшуюся к стене.
— Угадал… Час назад застрелили Артемова, партнера по бизнесу депутата Кольчугина.
— Ну а я тут при чем? Кстати, Костя, выходит, в последнее время только у него убивают партнеров или помощников? Это, кажется, уже третий? И тоже ночью, снайперской пулей?
— У меня спрашиваешь? Вот ты и узнай! И доложи мне по всей форме.
Турецкий чертыхнулся. Уголовные дела об убийствах двух помощников зама руководителя самой скандальной фракции в Госдуме Кольчугина уже объединены в одно дело и стали головной болью Генпрокуратуры.
Кольчугин буквально достал генерального своими думскими запросами — под телекамеры, с шумом на всю страну. Городская прокуратура не справлялась, а Кольчугин торопил: вдруг до него доберутся? И генеральный, ради спасения чести мундира, согласился взять расследование на свою контору… А что делать, если Кольчугин — зам руководителя самой скандальной фракции Госдумы?
— Это я в курсе… И ты решил на меня повесить? И сообщить об этом в три часа ночи?
— Да, Саня, генеральный лично просил тебе передать. Его самого с постели подняли… Так вот Кольчугин уже прибыл к месту убийства, наорал на милицию и стал кричать: где ваш Турецкий?
— Так это он меня там ждет? — присвистнул Александр Борисович.
— Выходит, так, — вздохнул Меркулов. — Мол, ему сам генеральный тебя обещал… И в чем-то он прав. Если не ты, то другой, но если уж мы взялись, то хорошо бы собрать информацию по свежим следам.
— Костя, это приказ или пожелание?
— Приказ будет завтра, это я тебе гарантирую.
— Все понял. Ты только скажи, когда мы, Генпрокуратура, перестанем обслуживать этих психопатов, добравшихся до власти, которые набирают в помощников бывших уголовников? Им же место не в Думе, а в Кащенко!
— Вопрос не по адресу. А если хочешь знать мое мнение, то не раньше, чем электорат перестанет их во власть выбирать… Ладно, давай не терять время. И держи меня в курсе. Кстати, извинись за меня перед своими девушками. Наверно, я их разбудил.
…Когда телефонный звонок разбудил журналиста Игоря Залогина, тот сначала взглянул на часы и только потом на проснувшуюся Люсю.
— Что, опять? — спросила она. — Уже в три часа ночи?
Игорь пожал плечами, нерешительно протянул руку за телефонной трубкой.
— Я же предлагал отключать телефон на ночь, — сказал он, оправдываясь. — А ты не согласилась.
— Потому что потом я буду во всем виновата, если пропустишь что-то срочное, — сказала Люся и поднялась с постели, чтобы, по обыкновению, нарезать на скорую руку бутерброды. — Поговори уж, только не забудь включить запись, как в прошлый раз. И потише, Надю разбудишь.
Игорь пожал плечами, включил запись на автоответчике. Наверняка звонил все тот же.
— Алло, — послышался приглушенный голос Кольчугина. — Я, кажется, опять тебя разбудил.
Тот самый Петр Кольчугин, избранный вместо умершего депутата Сорокина. Разоблачительные статьи, написанные Игорем о нем и его махинациях, похоже, только прибавляли Кольчугину популярности, когда речь зашла о досрочных выборах. За что он поблагодарил при одном из первых телефонных разговоров, всех, без исключения, кончавшихся угрожающими нотками.
— Да уж, — сказал Игорь. — А мы разве на «ты»?
— Вы еще надо заслужить, — буркнул Кольчугин.
— Стараюсь, да все никак… — хмыкнул Игорь, переглянувшись с женой. — А что у вас за манера звонить среди ночи? Проверяете мою нравственность, сплю дома или в другом месте?
— А чтобы давить на вас, гадов, тех, кто злоупотребляет свободой слова! — буркнул Кольчугин.
— Не меньше, чем вы злоупотребляете своей властью и неприкосновенностью, — перебил Игорь. — Это все, что вы собирались мне сказать в третьем часу ночи?
