— Да потому, — не дал ему закончить фразу Александр Борисович, — что во всем, что касается таможенного варианта, и не только его, бандиты все время, особенно в последние дни, опережают нас на шаг… Именно ключевые свидетели и фигуранты исчезают с доски, как съеденные пешки!.. Не удивлюсь, если вашего Марусина замочат прямо в камере… Кажется, он на данный момент единственный имеющийся в наличии и пока что живой-здоровый, явно располагающий необходимой как вам, так и нам информацией… Я не прав?
На этот раз не только подчиненные Турецкого, редко видевшие его в столь раздраженном состоянии, но и полковник Анисимов тоже счел за лучшее промолчать. Очень кстати для него на столе Александра Борисовича зазвонил внутренний телефон.
— Да! — Голос Саши все еще звучал сердито. — Слушаю, Костя… Что ж, и слава богу… Почему не слышишь особой радости? Потому что пока не понял, что это дает нам лично… А-а-а… Теперь понял… Извини, у меня совещание, зайду, как только закончу… Да.
Турецкий положил трубку и, ощутив на себе сразу около десятка вопросительных взглядов, усмехнулся.
— Только что объявлено об отставке некоего замминистра, имя которого хорошо известно и нам, и, полагаю, вам, Михаил Иванович, — кивнул он в сторону Анисимова, — Ахмеда Ахмедовича Митарова… Пока, пожалуйста, «нон комменс»… Сейчас я еще раз попрошу всех присутствующих, без какого-то бы ни было исключения, внимательно посмотреть на теперь уже выполненный профессионально портрет человека, засветившегося на обоих убийствах: Познеева и Башкира… Надеюсь, не откажетесь, Михаил Иванович?
Полковник Анисимов усмехнулся и, протянув руку, взял из пачки заранее отксерокопированный Турецким рисунок. Остальные листки Вячеслав Иванович, подхвативший их из рук Александра Борисовича, начал раздавать всем присутствующим.
Внимание участников совещания, правда, больше было привлечено к Михаилу Ивановичу, разглядывающему рисунок, — ровно до того момента, пока тот, порассматривав его некоторое время, не покачал слегка головой, одновременно пожав плечами. И чтобы ни у кого не осталось сомнений, добавил:
— Мне очень жаль, конечно… Но я уверен, что вижу этого типа впервые… Во всяком случае, никто похожий на него за последние пару лет по нашим делам не проходил…
Некоторое время в кабинете Александра Бо-рисовича слышался лишь шорох передаваемых следователям и оперативникам листков бумаги, потом снова установилась тишина, в которой кто-то, кажется, Светлана Перова, разочаровано хмыкнул.
Олег Гнедич получил портрет подозреваемого последним. Бросив на него первый, безразличный взгляд, он неожиданно нахмурился… Где-то он уже видел и эту круглую физиономию, и напряженно-мрачный, исподлобья взгляд темных глазок неопределенного цвета… И словно эхом его мысли прозвучал неуверенный голос Володи Яковлева:
— Не знаю… Может, мне кажется, но, по-моему, я его где-то видел…
— Где?! — хором произнесли сразу несколько человек, включая Турецкого.
Володя растерянно огляделся по сторонам и смущенно мотнул головой:
— Не знаю… Может, мне это просто кажется, похож на кого-нибудь…
— Володя, соберись! — резко произнес Турецкий. — Остальных попрошу вести себя как можно тише… Попробуй, напрягись и вспомни, у тебя же всегда была отличная зрительная память!..
Возможно, если бы Яковлев не произнес свою реплику, да еще столь неуверенным голосом, Гнедич никогда и ни за что ничего не припомнил: в отличие от Яковлева, его зрительную память никто пока не считал выдающейся, в лучшем случае — профессиональной.
Однако в тот момент, когда все примолкли, создавая Володе благоприятные условия, перед глазами Олега и мелькнула вполне конкретная картинка: увесистая «задница» сверхдорогущего бронированного «бентли» ядовито-песочного цвета… Кажется, в этот момент, стараясь держаться от наблюдаемой им машины на безопасном расстоянии, он еще подумал, что не понимает, почему она такая уж супердорогая… Лично ему «бентли» почему-то напоминал бронированный гроб, из тех, в каких у бандитов принято хоронить погибших авторитетов…
…Вот «гроб» тормозит, точнее, сбрасывает скорость и поворачивает к парковке перед универмагом на Рижской — тем самым супермаркетом, у входа в который несколько месяцев назад прогремел взрыв… Вот бежевая машина (или все-таки песочная?) плавно втискивается на освободившееся место и, наконец, замирает. А спустя минуту водительская дверца открывается и из нее выходит невысокий плотный мужчина с заурядной физиономией… Незаурядным ему издали показался только быстрый, настороженный взгляд, каким тот молниеносно окинул окружающее его пространство, прежде чем неторопливо, вразвалочку направиться к ступеням, ведущим в универмаг…
— Простите, Александр Борисович, — смущенно произнес в этот момент Яковлев, — но правда не могу вспомнить… Ночью я работал, голова несвежая… Я еще подумаю… Может, завтра?..
Ответить ему Турецкий не успел. Потому что из дальнего угла раздался разве что не дрожащий голос провинившегося Гнедича, из-за которого Турецкий сегодня едва не поссорился со Славой, по непонятным причинам обожавшим этого опера.
— Простите, Александр Борисович, — в точности повторил Олег фразу Яковлева. — Я уверен, что знаю, кто это… И знаю, почему Володе он кажется знакомым… Я его узнал!
Произнося не имя даже, а должность изображенного на рисунке человека, Гнедич не успел порадоваться моментально вспыхнувшему изумлению во взгляде Турецкого, потому что Яковлев, вопреки обыкновению, эмоционально подскочил на своем стуле:
— Точно! Точно он!.. — И редко проявлявший подобные чувства Володя, тут же круто развернувшись в сторону Гнедича, восхищенно добавил: — Олежка, ты — гений!.. Лично я бы ни за что не вспомнил, хотя в последний раз видел это чудовище только вчера…
Участники совещания успокоились не сразу. Даже профессионально сдержанный полковник госбезопасности Анисимов — и тот что-то такое-эдакое пробормотал сквозь всеобщее оживление, одобрительно поглядывая на Гнедича и улыбаясь. А про Вячеслава Ивановича и говорить было нечего: он просто сиял, с торжеством посматривая на Турецкого, не далее как полтора часа назад всячески предававшего Олега анафеме.
Наконец, все успокоились — после того как Сан Борисыч постучал по столу.
— Что ж, — усмехнулся Турецкий, — вот теперь, кажется, все понемногу встает на свои места! Если нам повезет, возможно, и мое присутствие на допросе Марусина понадобится уже постфактум… Но не будем загадывать!
— Что вы все-таки имели в виду? — поинтересовался Анисимов. — Под везением?
— Всего лишь то, что Борис Николаевич Шахмин на данный момент, возможно, еще жив… Мужики, — он теперь обращался явно к оперативникам, — я понимаю, Володя, что ты едва на ногах держишься…
— Ничего подобного! — возразил действительно резко взбодрившийся Яковлев.
— …И вы, Олег, почти не отдыхали…
— Ничего подобного! — скопировал Володю Гнедич, вызвав смех остальных.
