Меркулов посмотрел на него лукаво:
– Ничего, ничего, нам главное – суть. А бумажки ваши мы уже видели.
Якимцев растерянно обернулся на Турецкого. Тот, посмотрев так же лукаво, как хозяин кабинета, подмигнул ему: давай, мол, не тушуйся.
И Якимцев махнул рукой и на свои смущения, и на мысли о том, что докладывает как бы за спиной начальника. Еще он решил на ходу, что будет говорить только непосредственно о деле, не отклоняясь в сторону. Да, так будет правильно.
И начал было подробно докладывать об основных узлах расследования, не забыв упомянуть неоценимую помощь, оказанную Турецким, – благодаря этой помощи они фактически уже вышли на исполнителей или, по крайней мере, у них появились реальные шансы выйти на них…
Но Меркулов вдруг решительно прервал его:
– Хорошо, практически все это мы уже знаем из спецсообщений вашего шефа – даже о вмешательстве, как он написал, старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкого. А я бы сейчас хотел услышать несколько иное – ваши соображения по поводу самого этого преступления. Вы идете по следу преступников, сложилась ли у вас уже какая-то конкретная версия? Может быть, у вас уже есть подозреваемые? Мне лично кажется, что вы начинаете вязнуть в подробностях, а главное – как-то мало-помалу теряете из виду суть. Я не прав? Если не прав – разубедите меня!
Якимцев снова поймал ободряющий взгляд Турецкого. Нет, все же непрост оказался Меркулов, зря он так поспешил с выводом, чего-то мужик явно добивался услышать, но чего? И надо ли это угадывать?
– Хорошо, согласен, – кивнул он, – попробую доложить о наших версиях.
– Ну почему же – попробую, – усмехнулся Меркулов. – Давайте по-настоящему, с чувством, с толком, с расстановкой…
И кивнул: давай, мол, не тушуйся.
Версии у Якимцева изначально было целых четыре, и все бригада успела по возможности прощупать.
– У Топуридзе очень обширная деятельность, – начал Якимцев, – честно говоря, я, например, даже не думал, что один человек может тащить на себе столько сразу. Но тащит ведь, и, кажется, даже справляется.
– Да уж, судя по тому, как к нему относится мэр, – заметил Меркулов, – справляется очень хорошо. Между прочим, мэр уже был у генерального, лично приехал просить усилить группу, расследующую это преступление. Вы здесь у нас отчасти и поэтому тоже…
Якимцев кивнул понимающе.
– Я не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что по мере расследования мы начали рассматривать четыре основных версии: гостиничный бизнес, игорный бизнес, коммерческая деятельность самого Топуридзе и его ближайшего окружения.
– Ну давайте по порядку. Давайте начнем с гостиничной версии.
– Эту версию мы практически уже отвергли. Речь шла о предположении, что Топуридзе, курирующий гостинично-туристический бизнес в Москве, мог давать определенные льготы одной группе бизнесменов и лишать таких льгот другую группу. В частности, особый интерес у нас вызывали муниципальные гостиницы, финансируемые из городского бюджета. Мы предположили, что, раздавая эти гостиницы в управление тем или иным лицами или фирмам, Топуридзе мог требовать за это выполнения каких-либо обязательств. Естественно допустить, что кто-то, нагрев руки, мог счесть такие обязательства костью в горле. В целом эта версия в конце концов была признана нами неплодотворной, хотя в процессе ее проверки выявились некоторые очень интересные подробности. Типа той, в частности, которая касалась владельца гостиницы «Балканская». Это небезызвестный Джамал Исмаилов, которого Топуридзе когда-то сделал совладельцем этого высококлассного отеля, представителем города в совместном предприятии "Гостиница «Балканская». Так вот, гостиница, которая была вначале совместным предприятием с большой долей участия мэрии, в настоящий момент является фактически собственностью этого самого Исмаилова. Но это бы полбеды, главное же, что Исмаилов продолжил незаконно пользоваться муниципальными льготами, в результате чего бюджет города недополучил от этого своего «управляющего» налогов аж на миллион долларов!
– Я надеюсь, вы сообщили об этом в налоговые органы? В налоговую полицию, например?
– Сообщили сразу, как обнаружили, хотя ответа до сих пор не имеем.
– Хорошо, это одна версия, – лениво заметил Турецкий, вольготно расположившийся за журнальным столиком, – чувствуется, свой человек в этом кабинете. – А еще какая?
Якимцев не стал томить вышестоящую инстанцию.
– Вторая – игорный бизнес. Дело в том, что потерпевший является председателем комиссии по регулированию и соблюдению законности в этом виде бизнеса. Там раньше возникали недовольства и разногласия, но, с тех пор как по предложению Топуридзе был вменен девяностопроцентный налог на каждый игровой стол, прямых конфликтных столкновений между сторонами уже не было. Правда, насколько нам известно, не исчезли трения в вопросе места строительства автодрома, но и здесь уже нет той остроты, что была полгода назад, – место для строительства практически уже определено…
Меркулов слушал его внимательно, делая для себя какие-то пометки. Когда Якимцев замолчал, поднял голову, спросил:
– Вы, надеюсь, не совсем забросили эту версию? Надо, надо по возможности искать еще в этом направлении – очень много криминального элемента крутится вокруг игорного бизнеса…
Якимцев снова кивнул – то ли соглашался с Меркуловым, что действительно много криминального элемента, то ли подтверждал, что версию они не забросили.
– Я бы хотел поподробнее остановиться на предложениях, связанных с коммерческой деятельностью самого Топуридзе. Несмотря на то что закон фактически запрещает чиновникам эту деятельность, следствием обнаружено что-то около десяти коммерческих структур, учредителями которых являются либо сам потерпевший, либо кто-то из его родственников. Известны сравнительно недавние случаи, когда Топуридзе, используя свое служебное положение, изымал у партнеров акции их предприятий, а потом эти предприятия подвергал процедуре банкротства. Именно так он поступил с совместной фирмой «Моситалинтел» и испанской «Ди Сальвадор». Сейчас аналогичной процедуре подвергается Универсал-банк. Мы пытаемся разобраться, насколько серьезен подобного рода конфликт, во что он выливается в денежном выражении и способен ли он, так сказать, стимулировать заказное убийство… Увы, должен признаться – профиль не наш, поэтому, скорее всего, есть смысл передать эти материалы в главное управление по расследованию экономических преступлений Министерства внутренних дел. Все-таки и здесь, и в Сити-банке, где Топуридзе является председателем совета директоров, нужны сотрудники со специальным образованием и особым опытом…
– Ну что ж, все верно, – согласился Меркулов.
Якимцев заметил при этом, что он уже второй раз смотрит на часы, и решил для себя, что будет закругляться. Хоть и не ограничивал его хозяин кабинета по времени, все же, наверно, это был благородный жест вежливости или гостеприимства…
– Я позволю себе коснуться нашей четвертой версии лишь вкратце: материал там слишком обширен и пока проработан недостаточно, хотя, на наш взгляд, очень перспективен. Эта версия связана с ближайшим окружением Топуридзе. Мы исследовали его служебные связи – начиная от постоянных контактов с мэром и кончая людьми, с которыми Топуридзе основательно общался в прошлом, в годы его работы в комсомоле. Известно, что в мэрии некоторое время назад обозначилась жесткая конфронтация между верными последователями мэра и сторонниками первого заместителя мэра – Бориса Рождественского. Эта конфронтация прорывалась наружу отнюдь не в единичных случаях, – тут у нас на учете и распри из-за Горбушки, и схватка из-за местоположения автодрома, и некоторые подряды по проекту «Москва-сити», по Третьему кольцу. Поскольку практически все крупномасштабные проекты столичного правительства разрабатываются при участии Топуридзе и его авторитет в финансовых кругах России, а также за рубежом является в некоторой степени гарантией инвестиций, слово Топуридзе ценится очень высоко. Причем слово, сказанное как «за», так и «против». То есть если Топуридзе против, то можно считать, что тот или иной проект фактически похоронен. И вот здесь-то, как нам кажется, вероятнее всего, и находятся причины покушения на Топуридзе.
