– Девочки, – громко и властно, как будто в зале, общаясь с публикой, обратилась к ним Настя, – вы не могли бы узнать, когда будет хозяин вот этой комнаты?
И тут же все ожило: пока одна побежала куда-то узнавать, когда появится Якимцев, две другие толклись возле нее, донимали вопросами: «Ой, а это правда вы? А вы к нам зачем, по делу, да?» Через минуту та, что убегала, вернулась:
– Ой, вы знаете, Евгения Павловича в данный момент нет на месте, но, если у вас важное дело, вас может принять сам Юрий Степанович!
– Замечательно, – откликнулась Настя тем самым специальным «сценическим» голосом, который безотказно приводил в трепет ее поклонников. – А если, значит, дело не важное, то он меня не примет… А, собственно, кто такой Юрий Степанович? Кто такой Евгений Павлович – я уже знаю.
– Юрий Степанович? – удивились девчушки. – Это старший советник юстиции Калинченко, заместитель начальника следственного управления… Он же начальник следственной части горпрокуратуры
Настя снова представила себе метро, прикинула, сколько времени она уже потеряла… черт с ним – Калинченко так Калинченко. Она усмехнулась.
– Ну что ж, давайте проводите меня к замначальника, если считаете, что до начальника я еще носом не вышла!
Девчонки загалдели что-то, оправдываясь.
– Ну как же, как же, как же! – Калинченко встал из-за стола и, держа руки врастопыр, будто собирался заключить Настю в объятия, пошел навстречу. – Такая редкая птица, извините, и в наших краях! Садитесь, пожалуйста. – Он галантно подвел ее к своему столу, предложил сесть на сиротливо стоящий рядом стул для посетителей. Немного замялся, попросил: – Пропуск ваш дайте, пожалуйста. – Она протянула бумажку, которую так и держала в руке, гадая, зачем она этому боссу понадобилась, – сразу отметить хочет, что ли? Но тут же все разъяснилось, когда замначальника следственного управления Московской городской прокуратуры, дальнозорко отставив бумажку от лица, прочел вслух: «Величанская Анастасия Янисовна». Ну вот, ну вот, – радостно сказал он, узнав, как ее зовут, и, очевидно, чувствуя от этого облегчение, – Анастасия. А то, понимаешь, Анаис… Вот я вам сразу пропуск и отмечу, Анастасия Янисовна, чтобы потом, не дай бог, не забыть, верно?
Однако несмотря на всю эту галантерейность Калинченко ей не понравился – не любила рыхлых мужиков, что тут поделаешь, а у этого еще и глаз какой-то блудливый… Не в смысле сексуальных поползновений, а в том смысле, что плохо, когда взрослый мужик имеет такой лживый, такой бегающий взгляд. «Сволочь, наверно», – подумала она.
– Я вообще-то хотела к следователю, который занимается делом о покушении на заместителя премьера московского правительства Топуридзе…
Он закивал, разразившись довольным смешком: в самую, мол, точку попали.
– Это как раз я и есть. Я руководитель следственной бригады, которая распутывает это дело.
– Вы следователь? – недоверчиво спросила она.
– Ну я же вам сказал – руководитель бригады. Так что смело можете рассказывать мне все, что собирались. Я, правда, не очень понимаю, как такая замечательная женщина может иметь хоть какое-то отношение к этому преступлению, но выслушать вас готов в любом случае.
– И улыбнулся не без лукавства: – Такая уж у меня работа. – И тут же поднял руку, заметив, что она собирается что-то возразить; этим жестом он как бы останавливал ее, привлекал ее внимание к вещам много более интересным. – Что будете, Анастасия Янисовна, кофе, чай?
– Это что, обязательно? – довольно резко спросила Настя, чувствуя, что все идет совсем не так, как ей представлялось. – Ну хорошо, если без этого нельзя – пусть будет чай.
– Ну зачем же вы так, Анастасия… м-м… Яновна…
– Янисовна, – машинально поправила она.
– Да-да, конечно, извините. Зачем же так? Мы ведь к вам с открытым сердцем, что называется…
Она смотрела на него и почему-то вспоминала, как однажды в студенческой юности загорала с подружками за городом, на пляже, и вдруг возле них остановился вот такой же рыхлый, лысоватый, только был он в ярких плавках, мужичок, достал из плавок удостоверение: "Я оперативный сотрудник управления внутренних дел, пытаюсь пресечь антиобщественное поведение и прошу оказать помощь! Они долго хохотали потом, вспоминая этого толстячка. Может, он и вправду хотел «пресечь», но уж больно глупо это выглядело: голый, полупьяный, а удостоверение в плавках оставил, понадеялся, что оно ему и голому даст власть. И вообще, оперативник, а сам просит помощи у девчонок в купальниках… ужасно этот вот Калинченко похож на того борца за порядок! Может, это он и был?
– Я вообще-то хотела рассказать все Александру Борисовичу, я с ним тут познакомилась…
Конечно, это было преувеличение, но Настя не видела тут ничего зазорного. Хозяин же кабинета среагировал мгновенно – не на ее небольшую неправду, на сам факт ее знакомства.
– Какому такому Александру Борисовичу, – тут же спросил он, – и где это вы познакомились? – Настя даже удивилась, как быстро может измениться человек в лице. – Вы уж не имеете ли в виду Александра Борисовича Турецкого?
– Да-да, как раз его! – обрадовалась Настя, что вспомнила-таки забытую фамилию. – У меня тут на днях был концерт в одной фирме… в «Стройинвесте», а он там как раз у них что-то искал… и он мне, знаете, понравился…
– Следователь Турецкий никакого отношения к расследованию интересующего вас дела не имеет, а за то, что он что-то, как вы говорите, искал, он, скорее всего, будет наказан. – Теперь Калинченко был сух и официален, и Настя поняла, что, сама того не желая, наступила ему на больную мозоль.
– Ну не знаю, – сказала Настя равнодушно. – Это ваши проблемы, мне это неинтересно. Может, я тогда пойду, раз моя информация никого не интересует?
И снова Калинченко мгновенно переменился, стал до приторности сладким.
– Ну что вы, что вы, Анастасия… Давайте плюнем на все, это действительно наши проблемы, я с вами совершенно согласен. Зачем же вам уходить? Сейчас чаек принесут, а вы пока давайте, давайте рассказывайте, что вы там припасли для этого вашего Турецкого.
– Он не мой, он ваш, – сердито буркнула Настя.
Но как бы то ни было, она рассказала ему и о драке возле ресторана, и о том, что они с Топуридзе сели в ее машину, и о своих подозрениях насчет чеченцев…
Он внимательно слушал ее, время от времени прерывая какими-то неожиданными и не вполне понятными ей вопросами.
– Подождите, подождите, – останавливал он ее вдруг. – Значит, как вы говорите, кто там еще был?
– Я вообще-то про это ничего не говорила, – огрызнулась Настя. – И по-моему, это к делу совершенно не относится.
– Относится, и еще как относится, уважаемая Анастасия Янисовна!
В конце концов, не видя в этом ничего зазорного, она назвала всех, кто был за столом в то вечер, – и Джамала, и Дворяницкого, и Рождественского, хотя последнего, наверно, вполне можно было и не поминать.
