— Ничего я не думаю, — поморщился Костюрин, которого этот разговор стал уже угнетать. — Просто… так мне будет спокойнее.
Лев Анатольевич пожал плечами:
— Ну хорошо. Как скажешь.
— Ну, значит, договорились, — облегченно произнес Валерий Аркадьевич.
5
Валерий Аркадьевич и в самом деле остался доволен разговором. Пусть Камакин сам разбирается с мэром, а уж он, Валерий Аркадьевич, проследит, чтобы все произошло должным образом.
Камакин, конечно, человек непростой. Никогда не знаешь, что у него на уме. Но обвести Валерия Аркадьевича вокруг пальца тоже непросто — ох как непросто!
«Главное — не терять бдительности», — подумал Костюрин, выпроваживая раскаявшегося коллегу.
— Помни, ты мне обещал, — тихо произнес Камакин, перед тем как покинуть кабинет.
Валерий Аркадьевич лишь сдержанно кивнул в ответ. Большего этот человек не заслуживал. В душе Костюрина боролись два сильных чувства — брезгливость и жалость. Жалость побеждала, однако Костюрин решил держаться с провинившимся коллегой жестко и принципиально. Для его же блага.
Распрощавшись с Камакиным, Костюрин выпил стакан холодной воды, что окончательно привело его в порядок. Затем Валерий Аркадьевич посмотрел на шкафчик, стоявший в углу кабинета, и улыбнулся. Сегодня можно было себе позволить немного расслабиться.
Он неторопливо подошел к шкафчику, открыл его и выставил на стол бутылочку французского коньяка. Немного помешкав, достал из шкафчика еще один предмет вожделения — толстую кубинскую сигару.
Год назад врачи запретили Валерию Аркадьевичу курить. Избавиться от сигарет оказалось сложнее, чем Костюрин думал. Справиться с искушением помогли сигары. Однако со временем Валерий Аркадьевич практически отказался и от них. Последние три месяца он закуривал сигару лишь по особым, торжественным, случаям. Ну или после того, как ему удавалось решить какую-нибудь архисложную проблему. И сейчас был именно такой случай.
Развалившись на кожаном диване, Костюрин выпил рюмку коньяку и закурил сигару. Напряжение последних дней постепенно отпускало, уступая место благодушию и довольству. Заметив свое отражение в стеклянной дверце шкафа, Валерий Аркадьевич улыбнулся ему и сказал:
— Запомни, Валера, неразрешимых проблем не бывает, — и небрежно выпустил в потолок облако густого, белесого дыма.
В двенадцать часов дня Валерий Аркадьевич вышел из кабинета.
— Юлечка, если что, я в администрации президента, — кинул он на ходу секретарше и не сдержался — подмигнул ей.
Смазливая секретарша кокетливо улыбнулась в ответ. Кивнула:
— Хорошо, Валерий Аркадьевич.
Она искренне любила и уважала своего шефа и была чрезвычайно рада увидеть, что шеф пребывает в хорошем расположении духа. В последние дни он был как-то по-особому мрачен и неразговорчив, и секретаршу это пугало. Она даже стала подумывать, уж не сгущаются ли тучи над головой ее любимого начальника? Ведь это означало бы, что черные тучи сгущаются и над ее прелестной головкой. А терять работу ей очень не хотелось.
Однако если что и было, то, судя по сегодняшнему радужному настроению шефа, все закончилось как нельзя лучше.
Настроение у вице-мэра Костюрина и впрямь было прекрасное. К тому же и погодка соответствовала. Небо было безоблачное, и солнце палило так яростно, словно вокруг была не Москва, а какой-нибудь Ташкент.
«Брошу все и махну в субботу на рыбалку! На дельту! С сыном!» — подумал Валерий Аркадьевич.
Мысль была такой приятной, что он даже зажмурился от удовольствия, почувствовал в руках мокрые бока щуки, дым костра и смачный запах копченой рыбы, летающий над зеленой поляной.
В двенадцать ноль пять Валерий Аркадьевич вышел из здания мэрии и двинулся к служебной машине. Шофер уже сидел за рулем и разгадывал кроссворд. Завидев босса, он отложил газету и завел мотор.
Занятые своими мыслями, ни Костюрин, ни его шофер не обратили внимания на странного субъекта в надвинутой на глаза бейсболке, который неспешным, прогулочным шагом приближался к машине. На глазах субъекта были темные очки, в правой руке он держал продуктовый пластиковый пакет.
Подойдя к машине, Валерий Аркадьевич взялся за ручку дверцы и уже собрался потянуть ее на себя. В этот самый момент субъект в надвинутой на глаза бейсболке поравнялся с Костюриным. Раздался негромкий хлопок. Валерий Аркадьевич почувствовал, как что-то горячее толкнуло его в спину и, продолжая по инерции улыбаться, стал падать на дверцу машины.
В остывающем сознании вице-мэра Костюрина возник образ птицы, кружащейся над его головой. Птица была черная, а ее широкие черные крылья были обрамлены красной траурной окаемкой.
«Так вот оно что!» — пронеслось в голове у Валерия Аркадьевича.
Второго хлопка он не услышал. Когда шофер, удивленный поведением шефа, выскочил из машины и подбежал к Костюрину, тот уже сполз на асфальт и сидел, опершись спиной на грязное колесо.
«Сердечный приступ» — эта мысль первой пронеслась в голове у шофера. Он быстро присел рядом с шефом и крикнул:
— Валерий Аркадьевич, что с вами?
Однако Костюрин ничего не мог ответить своему шоферу, поскольку вот уже десять секунд как был мертв.
Тем временем человек в надвинутой на глаза бейсболке скользнул в переулок, выходящий на Тверскую улицу. В переулке стояла черная «Волга». Убийца быстро подошел к машине, открыл заднюю дверцу и забрался в салон. Захлопнул за собой дверцу и коротко бросил водителю:
— Поехали!
Голос его звучал уверенно и спокойно. Убийца был профессионал, он знал, что сделал свое дело чисто, не оставив ни улик, ни следов.
6
Голос вице-мэра подрагивал, словно его била нервная дрожь. Что ж, вице-мэра можно было понять.
— Алло, Константин Дмитриевич? — закричал он в телефонную трубку, едва Меркулов приложил ее к уху.
— Да.
— Вас беспокоит Аркадий Сергеевич Сланцев!
Меркулов переложил трубку в другую руку и ответил с максимально возможным спокойствием:
— Здравствуйте, Аркадий Сергеевич.
Сланцев был в столице человеком известным и чрезвычайно влиятельным — особенно сейчас, когда он был назначен исполняющим обязанности мэра Москвы.
— День добрый! Константин Дмитриевич, вы уже слышали о нашем происшествии?
— Да. Я уже выслал к вам дежурную следственно-оперативную группу.
— Константин Дмитриевич, дорогой, поставьте на это расследование лучших ваших людей! Лучших, вы слышите!
— Слышу.
— Убийство должно быть раскрыто! Любыми средствами! Можете рассчитывать на мою личную поддержку.
— Хорошо, Аркадий Сергеевич. Мы сделаем все, что в наших силах.
