«Потный козел» не забыл обиду и вознамерился отправить Сергея в реанимацию или, что предпочтительней, в морг. Опасаясь за свою шкуру, Сергей уже подумывал — не дать ли ему деру из страны (еврейские корни позволяли это сделать), но тут в дело вмешался старый приятель Сергея, Боря Шлегель, человек безбашенный и авторитетный. После долгих переговоров он сумел разрулить ситуацию и спасти Сергею Славному его никчемную жизнь.
— Борисыч, отныне моя жизнь — твоя! — торжественно заявил своему спасителю Сергей и, будучи, как всегда, нетрезв, слезливо зашмыгал носом.
— Сочтемся. Когда-нибудь, — ответил на это Шлегель и дружески похлопал «интеллигента» по плечу.
Бориса Шлегеля всегда тянуло к этому странному парню. Сергей происходил из благородной семьи, тогда как сам Шлегель пробивал себе путь из самых низов. Его мать всю жизнь проработала санитаркой в больнице, а отец — слесарем на машиностроительном заводе.
Шлегель с детства любил песни знаменитого поэта-песенника, и когда (спустя десять лет) узнал, что Сергей — его сын, проникся к парню непонятным уважением, в котором была и примесь презрения. Вероятно, такое же чувство вызывали у дореволюционных нуворишей нищие, затюканные жизнью аристократы со следами вырождения на бледных породистых лицах.
Шлегель взял «интеллигента»-неудачника под опеку, поставлял ему хорошие спиртные напитки, отвадил от наркотиков (потратив на это дело кругленькую сумму).
— Че ты с ним носишься? — спрашивали Бориса удивленные кореша.
— А нравится он мне, — просто отвечал Шлегель.
Друзья лишь пожимали могучими плечами в ответ. Для них чувства, которые Шлегель испытывал к Сереже Славному, были абсолютно непонятны. Со временем они стали считать эти чувства причудой и перестали обращать на них внимание…
Итак, прямо из аэропорта Боря Шлегель отправился к Сержу Славному. Тот был искренне рад старому другу. Славный уже был слегка пьян и, увидев в руках у Шлегеля литровую бутылку «Русского стандарта», расплылся в довольной улыбке.
Шлегель бухнулся в кресло и вытянул перед собой длинные ноги.
— Осторожно, горилла, книгу помнешь! — вскрикнул Славный и выдернул из-под задницы немца увесистый том.
Шлегель кивнул на книгу:
— Че за муть?
— Да один хрен американский написал. Про ассасина.
Немец ухмыльнулся:
— Кого? Отсосина?
Славный поправил пальцем очки и спокойно сказал:
— Дурак ты, Боря. Ассасин — это убийца в переводе с английского.
— Что-то я такого не слышал. Киллер — слышал. А твой отсосин…
— Ассасин, — вновь поправил приятеля Славный. — Это от арабского «гашишин». А гашишинами мусульмане называли своих убийц за то, что после каждого дела они накачивались гашишем. Гашиш — это…
— Ты мне не впаривай, умник. Я без тебя знаю, что такое гашиш. Даже пробовал пару раз.
— Где это? — усомнился Славный.
— Не твое дело. Ух, блин, ноги как гудят. — Борис пошевелил пальцами ног, поморщился и поуютней устроился в кресле. — А твои отсосины толк в расслабухе знали. Хотя, по мне, лучше кокс. Или просто наша беленькая. — Борис протянул руку и звучно щелкнул пальцем по бутылке с водкой.
— Ну так давай накатим! — оживился Славный. — Чего мы ждем?
— Закуску-то хоть сообрази. Мы же не свиньи, чтоб без закуси.
— А где ты видел свиней, которые пьют водку?
— Не умничай. Лучше подними задницу и притащи сюда мой пакет. И черного хлеба подрежь, если есть!
Через несколько минут на столе появились колбаса, соленые грузди, маринованные корнишоны и оливки.
— Ну! — Шлегель поднял полную рюмку водки. — Давай за то, чтоб мы не забывали хорошо расслабиться после тяжелой работы!
Мужчины чокнулись и выпили. Шлегель снова взялся за бутылку.
— Между первой и второй перерывчик небольшой!
И они выпили снова.
— Вторая без закуски, а третья — для разгрузки! — продекламировал немец и разлил по третьей.
Мужчины снова выпили. И лишь затем взялись за закуски.
— Как у тебя с работой? — поинтересовался Славный, пожевывая корнишон.
— Да есть тут один… заказик.
— Хороший?
Борис пожал плечами:
— Средний. Деньги не ахти какие, но зато само дело несложное. — Немец прищурился, явно что-то вспомнив, и пьяно улыбнулся своим мыслям. — Там, короче, такая бодяга… Одна плохая девочка решила проучить своего неверного любовника, а заодно уберечь от «экспроприации» все то, что этот старый хрен подарил ей, пока не превратился в жадного скрягу.
— Что ж, я ее понимаю, — кивнул Славный, целясь вилкой в оливку.
— Еще бы! Месть — дело благородное. Да и с деньгами расставаться только дурак захочет. В конце концов, она их заработала своей…
— Не продолжай.
Шлегель ухмыльнулся:
— Я хотел сказать — любовью. А ты что подумал?
— То и подумал. А девочка твоя молодец. Я бы на ее месте сделал то же самое.
— Да ну? — Немец насмешливо прищурился. — А я помню, ты мне как-то впаривал про искренность человеческих отношений. Целую лекцию прочел!
— Ради денег можно через многое переступить, — изрек Славный. Затем поднял палец и назидательно добавил: — Деньги, старик, это величина метафизическая. Как Бог! Это самая постоянная штука на свете. Друзья, знакомые, любовники, коллеги — все это приходит и уходит. Даже Богу люди изменяют с другим Богом, переходя из адвентистов в буддисты, из буддистов — еще в какую-нибудь хрень, и так до бесконечности, пока не подохнут. Но деньги всегда остаются деньгами.
— Это точно, — согласился Шлегель. Он взял со стола сигару, откусил зубами кончик и сплюнул в пепельницу. Затем, пока Славный наполнял рюмки, раскурил ее. Дымя благоухающей сигарой, он откинулся в кресле, хрустнув суставами, и блаженно произнес: — Эх, хорошо-то как. — Выпустив в потолок густое облако дыма, он заговорил снова: — Честно говоря, братан, мотивы этой девахи мне до лампочки. Меня в данном деле интересуют две вещи. Первая — гонорар.
— Это понятно, — согласился Славный. — А второе?
— Второе? — Борис похотливо улыбнулся. — Второе, братан, это девочка по имени Таня. Вернее, упругое, молодое тело этой сучки.
— Да уж… Ради женщины можно на многое пойти. Как и ради денег. Иногда даже не знаешь, что лучше — классная телка или деньги. Как там у поэта?.. — Славный напряг память и продекламировал нараспев:
Помнишь, Боря, у наместника сестрица —
Худощавая, но с полными ногами?
(Ты с ней спал еще.) Недавно стала жрица.
Жрица, Боря! И общается с богами!
