Реакция любовника тогда Ларису потрясла. Старательно отводя в сторону взгляд, он поначалу мямлил что-то об осторожности, о высочайшем профессионализме и «самых непредсказуемых» связях Виктора. А когда Лара прямо, в лоб, поинтересовалась, не предлагает ли ей дорогой Сереженька просто-напросто переспать с этим типом, в точности так же прямо сказал:
– А почему бы и нет?! – В голосе Сергея звучала настоящая злоба, которой прежде она за ним не замечала. – У нас что, есть какой-то другой выбор, после того что вы со своей дурой-подружкой понатворили? Знай: кроме Витьки, вытащить тебя из этого дерьма не возьмется, да и не сумеет никто!
Лариса тогда онемела, буквально окаменела, глядя в потолок, – разговор, кроме всего прочего, происходил в их квартирке, все еще оформленной на Красных, да еще и в постели, сразу после любовных утех. Ей казалось, что слова Сергея ей просто послышались, сами по себе возникли в измотанном сознании. Но он продолжил:
– Ласточка моя, неужели тебе хочется провести лучшие годы своей молодости на нарах? – Злость, звучавшая прежде в его голосе, исчезла, истаяла, теперь в нем трепетала хорошо знакомая ей, завораживающая нежность. – Ты ведь понимаешь, что тебя могут осудить по сто пятой? Ты же сама бывшая судья, должна знать и понимать, что подготовка к убийству, пусть и несостоявшемуся, никакого снисхождения со стороны твоих бывших коллег не предполагает. Более того, поскольку ты как раз их бывшая коллега, поверь, обнаружив, что фактически задета честь их мундира, постараются впечатать тебе на полную катушку. Радость моя, ты здорово расслабилась за годы брака со своим Стуловым!..
К вопросу о том, как быть с поползновениями Иванова, они в тот день больше не возвращались. Спустя неделю, во время очередного ее визита в контору адвоката, Лариса отдалась этому мерзавцу прямо в его кабинете, на, видимо, как раз с такой целью и находившемся там кожаном диване – скользком и неудобном. Отдалась, крепко зажмурившись, сцепив зубы, проклиная тот день и час, когда вообще появилась на свет.
Иванов, к ее изумлению, не только не заметил Ларисиного отвращения, но был неподдельно счастлив, с самым безумным, упоенным видом целовал ее ноги в порвавшихся под его напором колготках, бормоча что-то невразумительное, от чего она почти что растрогалась. Тем не менее на обратном пути позвонила из машины Сергею, услышав его голос, моментально впала в истерику, потребовав встречи.
Они встретились – на сей раз не на квартире, а в каком-то затрапезном кафе, где наличие знакомых полностью исключалось. Лариса тихо плакала, Красных – со всей нежностью, на какую только был способен, утешал:
– Девочка моя… Ну, считай это частью своего гонорара Витьке…
– Я что, по-твоему, проститутка, чтобы расплачиваться натурой? – вспыхнула Лариса.
– Боже упаси, разве я это имел в виду?! – Красных смотрел на нее с ужасом.
– А что же еще можно иметь в виду?
– Только то, что Витька конечно же подонок, поскольку – я это знаю точно – ни одна его клиентка не миновала этого испытания… Но!.. – Он накрыл своей ладонью дрожащую руку Ларисы, безвольно лежавшую на столе. – Но… Поверь, что при этом за Ивановым не числится, насколько я знаю, ни одного проигранного дела! Да и куда далеко ходить? Если бы не он, вряд ли бы на данном этапе следствия ты, родная, обошлась подпиской о невыезде, даже если бы попыталась заплатить следаку вдвое больше. Да ты бы и заплатить ему не сумела, согласись, во всяком случае так, чтобы он взял, а не схватил тебя за руку, обвинив еще и в даче взятки.
Она всхлипнула в последний раз и подумала, что насчет этого момента Красных прав: не сумела бы…
– И тебе ничуть не больно, что я… я…
– Больно!.. – перебил он. – Ты даже не представляешь, до какой степени мне это больно… Но твоя жизнь мне, ласточка, неизмеримо важнее любой боли, поверь! Именно поэтому я стерплю все… все! А ведь я знаю… говорил тебе не раз и не два и повторю еще раз: вытащить тебя из болота, в которое ты попала, заметь, по собственной глупости, кроме Витьки, не сумеет никто!
Конечно, Сергей был прав, в этом у Ларисы сомнений никаких не возникало. Но разве от этого легче терпеть так называемые «ласки» омерзительного типа, оказавшегося к тому же ненасытным? Свиданий адвокат требовал едва ли не через день, и она, проклиная его, себя и даже Сережу, покорно тащилась в его офис, успокаивая себя только одним: когда-нибудь все это кончится. Как утверждал царь Соломон: «И это пройдет…»
…Покинув адвокатскую контору, Лариса медленно катила по Садовому, покорно стоя в неизбежных даже в этот дневной час пробках, и даже если бы она заподозрила за собой слежку, «хвост» все равно не обнаружила бы: из-за этих самых пробок, благодаря которым одни и те же машины часами двигались друг за другом. Да и мысли ее сейчас занимало совсем другое. До недавнего времени Ларисе казалось, что ничего худшего, чем уже успело случиться, произойти с ней просто не может, и так уже все произошло. Но жизнь словно задалась целью уничтожить неверную жену Стулова.
Все случилось до вульгарного просто: приехав, как это частенько теперь бывало, на их с Сережей квартиру раньше любовника, она решила воспользоваться тем, что Красных опаздывал, и встретить его в самом соблазнительном виде, на какой была способна. Быстро переодевшись в полупрозрачный алый пеньюар, накинутый прямо на голое тело, задвинув легкие шелковые шторы, она нырнула в постель и, приняв одну из самых изящных своих поз, откинула легкое покрывало в ожидании Сережи. Лариса предполагала поразить его воображение прямо с порога. Красных, между тем, все не шел и не шел.
Лара начала нервничать, как всегда в таких случаях, пришла в голову мысль, что с ним могло что-то случиться. Не выдержав, она плюнула на свой замысел, вскочила с кровати и, подойдя к окну, выглянула наружу: отсюда просматривалась подъездная дорога к дому, которая в данный момент оказалась пуста.
Что могло задержать Сергея аж на полчаса?!
Уже не думая ни о каких соблазнах и прочей ерунде, Лариса вернулась к постели и бросилась на нее, руководимая отчаянием, уже готовым заполонить все Ларисино существо. И вскрикнула от боли: в ее плечо впилось что-то острое, как игла!
Подскочив на постели, она откинула подушку и – обмерла: среди шелковых простыней торчала обыкновенная, основательно потертая от долгого употребления, металлическая шпилька для волос. Чужая женская шпилька! Лариса металлическими заколками не пользовалась никогда. Сейчас она предпочитала костяные, а в бытность свою женщиной небогатой носила пластмассовые. Когда-то давно она где-то прочитала, что металлические шпильки портят волосы, которые от них начинают сечься и даже тускнеть, а своими золотистыми локонами Лариса Вячеславовна крайне дорожила всегда, отлично понимая, что они – существенная часть ее красоты…
И вот теперь она смотрела на это явное свидетельство того, что на ее ложе любви побывала чужая баба, словно на ядовитую змею, с яростно колотившимся сердцем, чувствуя, как наливается жаром ее лицо и тело. Именно в этот момент ключ в двери повернулся и слегка запыхавшийся Сергей вошел в квартиру, попав, что называется, прямиком в пламя Ларисиного бешенства. Впервые за несколько лет их романа она закатила ему настоящий скандал – с пошлой истерикой, злой и некрасивой.
