Что касается личности самого адвоката, то интерес к нему возник после убийства девочки, после того, как друг Александра Борисовича Турецкого и обоих Грязновых – великолепный адвокат и чудный мужик Юрий Петрович Гордеев, с которым решено было проконсультироваться, дал ему очень емкую и однозначную характеристику, завершил которую весьма значимой фразой:
– Хотите на спор? Готов положить на плаху собственную правую руку, что к вашему делу этот подонок Иванов имеет самое непосредственное отношение!
К мнению Юрия Петровича не прислушался бы только тот, кто его не знает совсем и, соответственно, не в курсе того, что Гордеев слов на ветер не бросает.
Володя в очередной раз взглянул на вход в особняк, отметив, что Лариса Вячеславовна находится там уже более получаса. Никакого нетерпения он не испытывал, тем более что «провожать» ее отсюда должен был не он, а Агеев: Яковлеву предстояло сменить его на этом, «адвокатском» посту. Иванов, судя по всему, никакую слежку за собой пока что не подозревал. Тем не менее сопровождавшие его машины, – так же как и оперативников – следовало время от времени менять, учитывая немалый околокриминальный опыт Виктора Степановича и его почти звериную осмотрительность.
Что касается самого Иванова, о слежке он действительно не подозревал, а в данный момент и вовсе был далек от такого рода мыслей так, что дальше и находиться невозможно. С сожалением выпустив из своих объятий Ларису, он позволил ей, наконец, соскользнуть с дивана, на котором происходило предыдущее действо, и, с трудом успокаивая свое натужно колотящееся сердце, с восторгом проводил ее взглядом: Лариса, пожалуй, слишком поспешно для любящей женщины скользнула к дверям туалетной комнаты, расположенной позади кабинета адвоката и оборудованной по последнему слову техники. Там была и небольшая ванна с душем, и специальная сушилка для волос.
Немного успокоившись, Виктор Степанович поднялся с дивана, привел в порядок собственный костюм и приготовился ждать: он знал, что Ларочка будет возиться со своим туалетом долго, не меньше сорока минут. Всю жизнь его раздражала в женщинах эта их прирожденная медлительность. Но ей он готов был простить даже это… С Виктором Степановичем Ивановым произошло то, чего он боялся. Едва ли не впервые в жизни он, отличавшийся по отношению к слабому полу, можно оказать, беспримерным цинизмом, влюбился… Бывает! И вот – с ним тоже случилось.
Самое удивительное заключалось в том, что адвокат умом прекрасно понимал, что ничего, помимо неприятностей, от такого рода взаимоотношений с клиенткой ожидать нельзя, но поделать с собой тоже ничего не мог. Дело было не в самих отношениях, которые он, разобравшись в ее деле, можно сказать, сам запланировал на нужный момент, выбрать его он собирался сам, просчитав все до секунды. Дело было в том, что едва ли не с первой встречи выяснилось, что Лариса Стулова действует на Виктора Степановича почти гипнотически… Такого за всю его разнообразную жизнь с ним не случалось ни разу!
Попасть чуть ли не в рабство, пусть к очаровательной, но всего лишь женщине? Да скажи ему об этом кто-нибудь хотя бы за час до знакомства с Ларисой, он бы даже не обиделся – просто посмеялся. Увы, сейчас ему было уже не до смеха – во-первых; и вопреки всему, он был счастлив – во-вторых… «Такие вот пироги с котятами!» – пробормотал Виктор Степанович и, пройдя к маленькому бару, расположенному между двумя окнами, извлек оттуда початую бутылку водки, налил порцию прозрачной жидкости в маленькую рюмочку и выпил: водку он любил употреблять, в отличие от большинства приверженцев этого напитка, теплой.
Взгляд Иванова безразлично скользнул по залитому солнцем переулку, совершенно пустому, если не считать какого-то занюханного «жигуленка», припаркованного поодаль и совершенно не заинтересовавшего адвоката. И тут же за его спиной открылась дверь туалетной: сегодня Ларочка покинула ее необыкновенно быстро.
– Ты уже?! – приятно удивленный Виктор повернулся к Ларисе.
– Фу! Опять ты эту гадость пьешь… – она плюхнулась с умилившей его грацией в огромное кожаное кресло, стоявшее напротив бара.
– Для тебя у меня есть чудесное винцо. Налить?
– Я же за рулем! – дернула плечом Лариса.
– И я за рулем…
– Сам говорил, что эта дрянь твою реакцию даже обостряет. Я к таким счастливчикам не принадлежу. Слушай, Витя, мне нужны деньги.
Виктор Степанович слегка нахмурился.
– Много, дорогая, не могу, сама знаешь, с какой суммой мне пришлось расстаться. А сколько тебе нужно?
Лариса сверкнула глазами на Иванова и снова дернула плечиком:
– Знаешь, Сергей, которого я ради тебя бросила, никогда меня об этом не спрашивал. Тем более в такой ситуации, в которую я попала!
В ее голосе зазвенели близкие слезы, и Виктор тут же начал оправдываться.
– Ларусик! – Он подлетел к любовнице и, подняв вяло сопротивлявшуюся женщину с кресла, прижал к себе. – Как ты можешь подозревать меня – меня! – в жадности?! Я же только спросил, сколько тебе нужно, вот и все!
– Пятьсот! – Лариса поморщилась и высвободилась из рук Иванова. – Этот гад Стулов даже на бензин мне не дает теперь. Господи, и как я могла быть такой слепой и не увидеть, что у них с проклятой «нянькой» давний роман. Получается – я в его жизни всего лишь эпизод? Все, все, что нужно на содержание его чертового дома, он дает ей, а не мне… Витя, ты же был уверен, что на сей раз Стулову не вырваться, а его отпустили… Отпустили!
– Успокойся! – Он сделал все, чтобы его голос прозвучал как можно жестче. – Его отпустили – это временное явление, можешь не сомневаться: все улики против него, а как менты любят «висяки», сама знаешь. Ларусик, потерпи, осталось немного, поверь мне, совсем немного!..
– Ты и в тот раз так говорил… – Она вздохнула и, оттолкнув от себя Виктора Степановича, направилась к столику, на котором лежала ее сумочка. – Мне пора.
– А деньги? – Иванов поспешно извлек на свет бумажник и, отсчитав пять стодолларовых купюр, протянул их Ларисе.
15
Недаром еще древний мудрец сказал: «Познай себя – и ты познаешь весь мир…» «Познать» же себя, как убедилась Лариса, человек способен лишь при одном обязательном условии: если жизнь загонит его в тупик.
Скажи ей кто-то год назад, что она способна хотя бы на толику того, что она совершила, Лариса не только не поверила бы, а наверняка впала бы в ярость! Это же надо – быть любовницей сразу двоих мужчин, один из которых вызывал у нее немалое отвращение! Ну кто мог подумать? Кто?
Когда Сергей перед первой ее встречей с Ивановым полушутя-полусерьезно предложил Ларе использовать все свое очарование, чтобы завоевать симпатию адвоката («Он тот еще женолюб!» – усмехнулся он), она и не предполагала, чем в итоге завершатся ее усилия. А когда поняла, что этот побитый молью тип с намечающейся лысиной и неприлично маленькими для мужчины ногами и руками всерьез возмечтал сделать ее своей любовницей, первым делом помчалась к Сергею. Что делать, как поступить, чтобы не оттолкнуть Иванова и в то же время пресечь его идиотские поползновения?..
