Он вернулся за столик и налил себе вина: бокал Красных все еще стоял нетронутым.
– И учти, времени у вас действительно почти нет. Если согласен, мне придется встречаться с Артамоновым завтра утром, практически без подготовки. А после обеда – скажем, часика в три – привезешь ко мне свою красавицу.
Красных тяжело сглотнул.
– Ее как раз на завтра, на три часа вызвали к этому Артамонову…
– Ерунда! К моменту вызова у твоей Ларочки на руках уже будет больничный, исключающий все и всяческие волнения – не говоря о допросе. Это первый вызов?
– Первая повестка. А вызов, можно сказать, второй: он ее сначала по телефону приглашал, и она уже тогда сказалась больной, а насчет заявления Живчикова – что это ложь…
– А как насчет видеозаписи этих детективов из, между прочим, пользующейся безмерным доверием в столице и за ее пределами «Глории»?
Сергей снова пожал плечами и ничего не ответил.
– Ладно! Если принимаешь мои условия, Артамонова беру на себя.
– Куда ж мы денемся с подводной лодки? – Впервые за все время их разговора Красных слабо улыбнулся. – Однако ты, Витька, мог бы в память о старой дружбе…
– Не мог бы! – резко оборвал его Иванов. – Ибо думать положено любому разумному человеку не о «старом», а о старости, которая никого из нас, включая твою красавицу, не минует!
13
Этот день у следователя районной, то бишь окружной прокуратуры Валерия Геннадиевича Артамонова не задался с самого утра. Вызванный для начала «на ковер» к своему шефу, носящему говорящую фамилию Залучко и славящемуся поистине припадочным характером, Артамонов вылетел оттуда красным, как помидор, незаслуженно оскорбленным как минимум дюжину раз в течение получасового разноса и в состоянии крайнего бешенства.
Разнос действительно был несправедливым: никакой вины в том, что на территории округа за последние четыре месяца имели место аж три «заказняка», Валерий за собой не чувствовал. А «заказняки», о чем ныне известно даже ученикам первого класса, успешным, а главное быстрым расследованием не чреваты, конечно, если преступников не удалось взять по горячим следам. В данных случаях не удалось, и, как обычно это и бывает, все три дела потихонечку тухли, хотя оперативно-следственная группа вовсе не бездельничала.
Единственное – уже четвертое на их территории! – дело, которое Артамонов намеревался раскрыть быстро и качественно, заказным убийством назвать можно было разве что с большой натяжкой: во-первых, до убийства там не дошло. Во-вторых, потенциальный киллер, бывший воришка, находящийся в данный момент на «условном», сам сдал заказчицу: поначалу потенциальной жертве – ее супругу, затем оба помчались в популярный в столице ЧОП (не любил Валерий Геннадиевич такого рода заведения, глубоко и искренне!..) и только потом – в прокуратуру с заявлением.
Произошло это буквально на днях, но дело показалось Артамонову весьма странным. Тем более что среди вещдоков, которые бизнесмен и его несостоявшийся киллер принесли следователю, была видеопленка, вроде бы изобличавшая заказчицу. Заказчица, к слову сказать, была на редкость красивой женщиной. Артамонов таким штукам, как изобличающие фотографии, и уж тем более видеозаписи, да еще поступившие от презираемых им частников, не доверял. А посему и отправил означенную пленочку на специальную экспертизу, которая длилась по сей момент. С подозреваемой он намеревался встретиться лично сегодня. А если Лариса Вячеславовна Стулова вновь окажется больной и не явится в прокуратуру, Валерий Геннадиевич решил поехать к ней сам. Как теперь выяснилось, пребывая благодаря психопату-шефу в самом что ни на есть дурном расположении духа…
Вернувшись в свой кабинет после разноса, Артамонов включил электрочайник и, брякнувшись за свой стол, заваленный бумагами, с горечью задумался об отсутствии справедливости в этом мире вообще и в их отдельно взятой окружной прокуратуре в частности. Он даже усмехнулся, припомнив, на каком «голубом глазу» заявился сюда около трех лет назад, как мечтал, дурак, доказать всем на свете, что остались пока что в родном отечестве честные и ответственные работники органов, прежде всего – он сам, молодой юрист Артамонов, намеревавшийся стать символом справедливости, пусть и окружного масштаба. Он заранее ненавидел всех этих «оборотней в погонах», взяточников продажных, опорочивших и продолжавших порочить честь мундира. И что теперь?
А ничего! Валерий с отвращением покосился на стоявший напротив аккуратненько прибранный стол своего отсутствующего коллеги. Пребывал коллега в данный момент в отпуске, вместе с женой и детишками, и не где-нибудь – а на пресловутых Канарах. Нет, ведь и тупому ясно, что на их зарплату не то что на Канары – в подмосковный пансионат, расположенный на месте бывшего пионерлагеря, не съездишь! Вдобавок ко всему и психопат Залучко к коллеге явно благоволил – вон, и отпуск этому продажному гаду с хитрой (за версту видно!) рожей подписал прямехонько в бархатный сезон. Тьфу!
Еще припомнилось ему самое обидное – смешки некоторых коллег за спиной по тому или иному случаю. Еще – ожидавшие каждый вечер в крошечной двухкомнатной «распашонке» молодая, но ставшая за год, прошедший после свадьбы, нервной жена и мать, ежедневно перед приходом сына выпивавшая что-нибудь «от сердца», чтобы благоухало. Свекровь с невесткой друг друга ненавидели, конфликтовали постоянно и каждая считала необходимым изложить детали очередного скандала мужу и сыну по очереди. Единственным выходом было снять квартиру, естественно, молодым, и разъехаться хотя бы на время. И так же естественно то, что на его зарплату упомянутую квартиру, даже однокомнатную, фиг снимешь…
На этом месте в дверь его кабинета постучали. Валерий Геннадиевич покосился на часы, пожал плечами, поскольку на данный момент никому никаких визитов не назначал, и буркнул «Войдите!».
Господин, образовавшийся на пороге кабинета, показался ему чем-то знакомым: ухоженная физиономия с проницательными серыми глазами, которая с одинаковым успехом могла принадлежать человеку «до сорока» и «за сорок». Костюм, купленный явно не на рынке, папочка натуральной кожи в руках.
– Прошу прощения… – Голос у господина был мягкий, почти вкрадчивый. – Вы позволите?..
– А в чем, собственно, дело? – грубо поинтересовался Артамонов, силящийся вспомнить, где он этого типа все-таки видел.
– Вы сегодня на пятнадцать часов вызывали мою клиентку. Я – адвокат, Иванов Виктор Степанович…
Ну конечно! Вот откуда это ощущение знакомой физиономии! Пару раз Валерий Геннадиевич видел Иванова в суде, а уж слышал он о нем… Словом, вполне предостаточно, чтобы выработать собственное отношение к этому господину!
Все знали: клиентура Иванова состоит, по меньшей мере наполовину, из настоящих бандюков, коих он всеми правдами и неправдами, с помощью абсолютно непредсказуемых связей отмазывает перед законом, причем в девяти случаях из десяти – успешно.
На «пятнадцать часов» у Артамонова была вызвана только Стулова Лариса Вячеславовна. Кто ж это ей подсказал – нанять Иванова, одно имя которого всякого приличного следователя должно насторожить? Перед мысленным взором Валерия Геннадиевича вновь мелькнуло лицо подозреваемой под пышной копной светлых локонов – каким оно было запечатлено на подозрительной ему пленке.
