— Чего сказал? — не расслышал или сделал вид Филя.
— Да так, это я себе… Не знаю, откуда такое ощущение…
2
Филипп потом почему-то все время раздумывал над словами шефа, сказанными ему вдогонку. И не мог понять, при чем здесь крокодилы. Уж во всяком случае, он не собирался соотносить фразу Дениса с Анькой, которая добралась домой, поддерживаемая твердой рукой Филиппа. Эта поддержка — и физическая, и она же моральная — оказалась просто необходимой, поскольку, пока оформлялись документы, «девушка» успела ополовинить бутылку виски, что получилось у нее не только вполне естественно, но как-то даже и забавно. Зато теперь она лыка не вязала. Или ловко делала вид, поскольку соображала — дай бог всякой!
И когда Филипп помог ей снять верхнюю одежду и отвел затем в «спальный будуар», как она назвала заплетающимся языком это просторное стойло, где находилась одна только кровать, Анька уже сама, немедленно и не стесняясь, скинула с себя нижнее белье, продемонстрировав отменные, налитые жизненными соками груди, бедра, ягодицы, и уверенным, совсем не пьяным, движением скользнула под легкое покрывало. А потом с удивлением обернулась к нему: чего, мол, ждешь-то? Подсказки нужны?
Нет, в таких делах подсказки бывают лишними. А твердость Филипповых мышц она успела прочувствовать еще в машине, когда бессильно валилась головой на его плечо, а он придерживал ее одной рукой, другую положив на баранку руля ее джипа «Мерседес — МЬ>. И если она все-таки не была, а только притворялась в дым пьяной, то, значит, запомнила и оценила. А тут еще этот соблазнительный процесс раздевания…
Он решил, что она заснула. Но едва осторожно, чтобы не разбудить ее, приподнял угол покрывала, как внезапно оказался в капкане ее проворных и нетерпеливых рук и ног, после чего ему осталось лишь с удовольствием покориться судьбе. И не спешить с проявлениями собственной инициативы, в чем и не было нужды. Она все умела делать сама, что теперь уверенно и демонстрировала. А от него требовалось пока только одно — держать себя в форме. Ну, этому учить не надо…
В одну из пауз, когда она отдыхала, громко и прерывисто дыша от пережитого ею только что сумасшествия, Филя выкинул неожиданный коник. Обратился к вальяжно раскинувшейся мадам почти официальным тоном:
— А скажите мне, уважаемая Анна Николаевна…
Она вздрогнула и посмотрела на него, как на идиота. Тихо спросила:
— Тебе со мной плохо, милый?
— Я хотел бы узнать от вас следующее… — гнул свое Филя.
— Нашел время! И вообще… Зови меня Анькой. Шоб совсем по-домашнему… А тот хмырь все — Ню-у-ура! Так бы и убила!.. Слушай, а шо тебе еще здесь надо? Ты свое получил, може, самое время уже отваливать на работу? А то твой клиент исчезнет с концами… Господи, вот уж я б тогда такую свечку-то поставила!.. Ну шо ждешь? — В ее голосе проявились грубоватые, сквалыжные нотки, как у хохлушки-продавщицы с вещевого рынка. Из тех, что проживают в Москве с фальшивой регистрацией, надеясь бог знает на какие перспективы, которые в конечном счете сводятся к подсобке в торговой точке, где с ней (а точнее, на ней) дружно оттягиваются равнодушные, зажравшиеся «азики»…
Филипп даже не представлял себе, насколько недалек был от истины — не в прямом смысле, а вообще, в принципе. Но в данный момент его не интересовали посторонние соображения, и на акцент он тоже не обратил внимания, поскольку мысли текли в ином направлении.
— Не-ет, дорогая, это ты свое получила, и теперь я собираюсь сделать то же самое… Поэтому принимай указанную позу и не противоречь старшим!
— Ска-ажите! — изумленно протянула она, тем не менее подчиняясь его рукам и неуверенно покачиваясь на подгибающихся коленях. — О-о?!
А он отработанным борцовским приемом перехватил ее талию, перевел, пользуясь той же терминологией, в партер и насадил с такой ошеломившей ее силой, что «девушка» способна была теперь лишь протяжно этак повизгивать, да еще взбрыкивать роскошными, нет слов, ногами. Будто лягушка, просто обязанная после такой мощной любви стать царевной. Потом она завопила истошным голосом, взорванная оргазмом, и отключилась. Но Филя, как истинный джентльмен, не позволил себе сделать остановку ввиду столь незначительного, по его убеждению, обстоятельства и завершил бурно начатое дело к полному собственному удовольствию. После чего оглядел объект своего влечения и снова пришел к выводу, что давно не встречал такой сладкой партнерши. А все эти «шо» и «може» — пустяки по сравнению с тем наслаждением, которое она ему сегодня доставила.
Взглянув затем на часы — шел второй час ночи, — он приказал себе проснуться ровно в семь, ибо у объекта его наблюдений рабочий день начинался в восемь утра. И чтобы доехать отсюда, с Арбата, к его офису в районе метро «Войковская», требовалось, по причине вечных московских пробок, не менее сорока минут, а для полной уверенности целого часа. Примерно так они и подсчитали с Анечкой, пока она могла еще о чем-то думать и говорить. Но теперь она пребывала в нирване, как наверняка заметил бы Денис Андреевич, а он силен в буддизме и утверждает, что эта самая нирвана есть состояние такой внутренней полноты, когда уже напрочь исчезают всякие желания. Или что-то в этом роде. А если говорить об Аньке, то у нее, уж во всяком случае, не могло больше быть никаких желаний вообще.
Ах, как, оказывается, ошибался Филя! И потому утром все его планы полетели к черту.
Ну, во-первых, как Анна объяснила утром, она, пожалуй, не стала бы настаивать, чтобы он немедленно ушел от нее, начиная свою слежку за Юркиным. Все равно никуда тот не денется, а найти его — вообще не проблема. Почему она так решила? А, по ее же словам, потому что дорвалась наконец до справного в любовном деле мужика. Это что ж выходит, за три года замужества она ни разу не получила законного своего супружеского удовлетворения?! Получалось, что так. Нет, были там две-три связи на стороне, это когда уж ей вовсе становилось невмоготу, но принимать их всерьез она не собиралась, ибо хотела быть супругой честной и достойной своего достаточно известного в бизнес-кругах мужа.
А во-вторых, и это сейчас для нее было гораздо важнее, она вдруг почувствовала к Филиппу не просто чисто физическое влечение ну и естественную благодарность, она увидела в нем родственную душу. Во как! На это Филя не рассчитывал. И что же должно теперь последовать после такого признания?
Оказалось, что у нее возникли по этому поводу некоторые соображения, которыми в данный момент ей делиться со своим неожиданным любовником — так и сказала — пока еще рано. Она собиралась узнать его поближе. Впрочем, мысленно усмехнулся Филя, куда уж ближе-то! И что это у нее за тайна?
Нет, если таковая имелась, она не выдала, а вот о себе стала рассказывать охотно. Видно, ей и самой очень нравилась ее собственная душещипательная история, будто нарочно содранная с какого-нибудь латиноамериканского сериала. Чувствуя, что ей невтерпеж посвятить его в эту мелодраму, Филипп без особого труда убедил Анну, что с большой охотой выслушал бы наверняка трогательную историю обиженной злыми людьми Золушки из забытой Богом украинской глубинки, сумевшей выйти-таки замуж за московского принца и сесть за руль личного навороченного джипа. Ведь ежели рассуждать «по понятиям», так круче взлета по нынешним временам и не бывает…
