- С удовольствием.
Лиза поднялась и вышла на кухню, чтобы принести из духовки очередную порцию горячего лаваша. Пока ее не было в комнате. Турецкий спросил негромко, глядя в посверкивающие зрачки Ирины:
- Пишет? и кивнул на сумочку.
Она без всякого смущения ответила таким же кивком.
- Зачем?
Она пожала плечами и прыснула смехом. Нет, этот "важняк", как его назвал Юрий Юрьевич, ей определенно нравился.
И тут Турецкий сделал ладонью такой жест, а на лице изобразил выражение столь великой гадливости, что все, вместе взятое, нельзя было понять иначе как широко известное выражение: "Да отключи ты его, к такой-то матери!" Она чуть не задохнулась от смеха, сунула пальцы в сумочку и что-то там сделала.
Вошедшая Лиза ничего не поняла из этой пантомимы, но нахмурилась: неужели эти негодяи уже о чем-то успели договориться за ее спиной?!
- Это пустяки, засмеялся Турецкий, подмигнув ей, мелочи жизни. А про Лонг-Айленд я не просто так сказал.
- Я поняла, кивнула Ирина.
- Вот и я сразу понял, что вы поняли. А думал: ох, какой я умный! Какой тонкий намек! И какова же будет реакция! А никакой! И Турецкий радостно, по-детски расхохотался. Как приятно признаваться в собственной глупости… Ну и что? Он был действительно хороший мужик? спросил Турецкий, снова берясь за вилку с ножом.
- Я еще была не готова к сильным чувствам, улыбнулась таинственно Ирина.
- Понимаю…
- Ребята, а я ничего не понимаю! вмешалась Лиза. О чем речь?
- Извините, Лиза, не отрывая глаз от тарелки, сказал Турецкий, это мы об одном нашем общем с Ириной знакомом.
- У вас, оказывается, так далеко зашло? В ее голосе прозвучали совершенно отчетливые нотки ревности.
- Нет, это старые дела, улыбнулся Александр. Речь об отце Вадима.
- А-а, ну так бы сразу и сказали! успокоилась хозяйка.
- Нет, я, конечно, готов восхищаться девушкой, сохранившей почти до тридцати лет искреннюю взволнованность чувств! Но… ему, если я не ошибаюсь, было… Словом, не староват ли он был для вас? Вы же, как рассказывала мне Лиза, уехали в Штаты совсем юной девушкой.
Ирина метнула короткий взгляд на Лизу, а та ответила ей открытой и искренней улыбкой.
- Как вам сказать, вроде бы успокоилась Ирина, мне совсем не хочется выглядеть циничной в ваших глазах, но я, в общем, смогла убедиться в справедливости нашей известной пословицы, что старый конь борозды не портит.
- Да, с хитрой ухмылкой добавил перчику Турецкий, но ведь и пашет неглубоко!
- И это верно! под общий смех закончила Ирина.
Турецкий с таким неприкрытым восхищением посмотрел Ирине в глаза, что та покраснела.
- Нет, я вас умоляю, только не думайте…
- Что вы! О чем я должен думать?! совсем не по делу развеселился он. Я просто вспомнил очень давнюю историю, еще из советских времен. Как говорится, старшие товарищи передавали. На похоронах одного, в общем, известного художника, умершего в объятиях очаровательной дамы, его лучший друг, бывший в то время официально признанным гением, сказал с горькой, почти злой иронией: "Вот ведь великая несправедливость судьбы! Художник он был говно говном, а помер, как Рафаэль!" Народ, говорят, просто рыдал.
Несколько минут за столом царило неприличное веселье.
Окончательно уже отсмеявшись и вытерев глаза платочком, Ирина сказала не столько Александру, сколько Лизе:
- Какой счастливый характер надо иметь!
- В смысле? спросил он.
- А в том смысле, что с вами очень легко, верно, Лиза?
Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами, но не сдержалась и тоже рассмеялась.
- Пойду поставлю кофе, если нет возражений, сказал Турецкий, поднимаясь. Вы разрешите мне, Лиза?
- Как он? спросила Ирина, когда Александр удалился на кухню, и нагнулась к Лизе.
Елизавета молча показала ей большой палец.
- Серьезно?
В ответ кивок.
- Ну, твое счастье.
- Почему? Лиза сделала большие глаза.
- Потому что увела б я его у тебя, подруга. Если б ты соврала… А что, вы до сих пор на "вы"?
- Так мы и знакомы-то со вчерашнего вечера.
- Да быть того не может! насторожилась Ирина. А как же познакомились? Когда?
Лиза растерялась от обилия вопросов:
- Не знаю, как тебе и объяснить… Ты помнишь, я тебе про Вадьку что-то рассказывала? Ну так вот, он еще до отъезда в Америку заезжал ко мне, говорил, что есть у него возможность поехать следы отца отыскать. Ну и уехал. Когда вернулся, позвонил, обещал снова навестить родителей, меня… А тут смотрю московскую программу, а там его фотографию милиция показывает, говорят: убит неизвестный, просим сообщить, кто знает. Ну мы же бабы! И все этим сказано. Разревелась я, потом позвонила, назвала его фамилию. Не помню, как и трубку положила… Проходит два или три дня является. Здрасьте, я из Москвы. Что вы о нем знаете? И так далее.
- Ну а дальше, дальше-то? заторопила ее Ирина, поглядывая на дверь.
- А что дальше? Сказала, что поговорить можно, приезжайте вечерком, когда освобожусь. Ты же знаешь моих писателей-классиков! От них же никакого спасу! Дома достают!… Ну чего ты так смотришь? улыбнулась вдруг. Приехал поздно вечером. Сели разговаривать… Ну и…
- Чего? шепотом спросила Ирина.
- Так поговорили, что я сегодня весь день на работе была сама не своя. Не помню, как провела редколлегию. Вякала им чего-то…
- Ну ты молодец, девка! одобрила Ирина. А какие еще документы он ищет?
- Разве? Может, я чего-то не понимаю. По-моему, так он ничего не ищет, кроме одного…
- Но ведь нашел же! хихикнула Ирина.
- Ой, не говори, вздохнула Лиза. Видела б, как он на тебя уставился! Все они одинаковые.
- Не скажи. А тебе пора судьбу устраивать. И вообще менять имидж.
- Куда менять? тоже шепотом ответила Лиза. У него жена и дочка. Сам сказал.
- Да что ж это такое делается! почти воскликнула Ирина. Как что-нибудь хорошее, приличное так обязательно чужое!
- Чего расшумелись? спросил Турецкий, входя в комнату. Как народ, еще голоден? А то кофе готов.
- Кофе пойдемте пить на кухню, заявила Ирина. Без сигареты не получится, а здесь курить я не хочу, обстановка смущает.
- Саша, а может быть, нам тех ребят, что нас охраняют, пригласить поужинать? Они ж целый день…
- Лиза вы настоящее золото! Они давно дома.
- Как?
- Элементарно, дорогой Ватсон! Доложили, что Ира прибыла с охранником. Я говорю: ну и отлично, спасибо, хлопцы, свободны. Пусть нас теперь он охраняет. Только говорю, уходите, как у нас положено. А дальше уже его дело. Ваша машина стоит, Ира. Значит, все в порядке.
