А пока что он вскрыл наконец пакет, присланный из Московской прокуратуры, и сопоставлял его содержимое со сведениями Аркаши.
У Богачева был в Ялте большой дом, в котором он вместе с семьей проводил обычно значительную часть лета. Это лето, последнее в его жизни, не стало исключением. Кроме жены и дочки на вилле жили работники его службы безопасности, общим числом семь человек. А также гувернер дочери, обучающий ее иностранным языкам, и его… дед. Именно этот момент представлял наибольший интерес для следствия.
Обрусевшие немцы Артур Карлович Гукк и его внук Виктор были уже несколько лет тесно связаны с семьей Богачевых. Артур Карлович, судя по всему, был неплохим специалистом по ювелирным украшениям, во всяком случае, именно на этой почве у него были некоторые деловые отношения с женой, вернее, вдовой Богачева. Не то до, не то после убийства Богачева Гукк-старший исчез, и одновременно из дома пропали драгоценности. Совпадения в высшей степени подозрительные. Тем более, что все остальные домочадцы остались на вилле. Если, конечно, Богачева не пришил кто-то из внешнего мира. Или, с другой стороны, его могли убить и домашние, а заодно отправить на тот свет Гукка-старшего, а тело его, допустим, утопить. Дескать…
Нет-нет, оборвал этот поток сознания Турецкий. Слишком рано делать выводы. Еще неизвестна даже половина фактов. Итак, пока что есть три значимых события. Правда, хронологический порядок их неясен.
1. Убийство Л. Богачева.
2. Исчезновение А. Гукка.
3. Пропажа драгоценностей.
Кстати!
Что за драгоценности?
– Что там сперли такое у Богачевых? – небрежно спосил он у водителя в тот момент, когда их «Нива» пересекала знаменитый крымский перевал.
– А! – обрадовался Аркаша. – В этом все дело! Там какие-то жутко ценные камешки были, которые старый Гукк уволок…
– Подожди. Как это уволок, откуда это известно? Есть свидетели?
– Ну, как же, он смылся, камешки исчезли, у Гукка долги были большие, это все знают. Чувствуете связь?
– Слушай, студент, ты слыхал что-нибудь про презумпцию невиновности? То, что этот ваш Гукк уехал или убежал, подозрительно, но ровным счетом ничего не доказывает. Это мы должны доказывать, что он – преступник, а не он – оправдываться. Иначе было только в тридцать седьмом году.
– Да бросьте, Сан Борисыч, – безапелляционно заявил Аркаша. – Вся Ялта знает, что Артур Карлович крупно проигрался Семе Барабану в карты. Вот вам и мотив. Так что он это, сто пудов, он!
Было бы неплохо, промелькнуло у Турецкого. Тогда остается только найти деда и – за решетку. Хотя бумаги, которые Турецкий просмотрел, ровным счетом ни о чем не говорили. Поверхностная информация о показаниях всех домочадцев, снятых 19 августа.
Московская прокуратура никаких принципиально иных выводов не сделала. Вмешиваться в украинское следствие она особо не стремилась. И если бы не повышенная активность спикера Госдумы Сапожникова, то и его, Турецкого, здесь бы сейчас не было. Сапожников с покойником, очевидно, были закадычные корефаны, но и это не являлось достаточным, чтобы привлечь к делу Генпрокуратуру.
Богачев, само собой, крупный бизнесмен, но хлопнули его за границей, так что, в общем, до поры до времени не наше это дело. Если бы не один маленький нюанс. Оказалось, что начальником охраны Богачева был некто Дмитрий Трофимов, племянник… Демидова. Выходит, Меркулов, когда наобум предположил, что спикер будет просить за какого-нибудь родственника, попавшего в беду, был недалек от истины, а вернее, стоял к ней спиной: спикер вполне мог знать о родственных связях Трофимова с Демидовым и давить на последнего. Ведь теперь, когда его племянничек оказался вовлечен в этот скандал, возникала неприятная ситуация для свежеиспеченного Генерального прокурора. И он просто обязан был держать руку на пульсе.
Впрочем, до всех этих политически-семейных тонкостей Турецкому не было особого дела, лишь бы они не мешали поскорее разобраться и свалить отсюда к дочке.
Вилла Богачевых располагалась на самом побережье в пяти километрах от Гурзуфа. Решено было заехать посмотреть на нее со стороны, поскольку, кроме как проезжая мимо Гурзуфа, в Ялту все равно не попасть.
– Отлично! – с энтузиазмом сказал Аркаша. – Искупаемся!
– Да вот фиг вам, – пробурчал Турецкий. – Я плавки дома забыл.
– Ну это ничего. Придумаем что-нибудь. Напрокат возьмем, – хохотнул Аркаша.
Заехали в Гурзуф, миновали военный санаторий, остановились. Дальше начинался режимный участок, в который на машине можно было пробраться только с соответствующим пропуском в виде пяти гривен. Но дело было даже не в столь смешной сумме, просто Турецкий не хотел светиться раньше времени. Так что к морю спустились пешком. Перекусили в чебуречной и двинулись в западном направлении.
Жара была приличная, и они разделись до пояса, сняли обувь. Турецкого поразило, что, несмотря на обилие загорающей публики, купающихся практически не было.
– Холодное течение пришло, – догадался Аркаша. – Вчера обещали, я совсем забыл. Так что не переживайте насчет плавок, все равно не вышло бы. Там градусов тринадцать, не больше.
Но Турецкий не мог в такое поверить. Он попробовал воду босой ногой и рефлекторно отскочил. Водичка отрезвляла и приводила в чувство похлеще, чем «алка-зельцер». Кстати, надо бы все-таки позвонить Грязнову, не забыть… Да, но если вода такая холодная, значит, его Нинка в своем лагере не купается совсем?! Хорошенький отдых.
– А если течение пришло, значит, везде так холодно? – спросил он.
– Понятия не имею. Может, на Балтийском море еще хуже, – хохотнул Аркаша.
– Ты не паясничай. У меня дочка в лагере отдыхает.
– Где именно?
– Где-то под Севастополем, точно не знаю.
– Ну, – протянул Аркаша, – это ж отсюда километров сто. И берег меняется, заливы, бухты, мысы. Там, может, парилка совсем. Вот она.
– Кто? – не понял Турецкий.
– Вилла ваша. Богачевых то есть.
Турецкий невольно присвистнул. Зрелище действительно было достойное. Трехэтажный дом стоял на взморье. Метрах в двадцати перед ним следовал довольно крутой спуск к бухте, а скорее, к небольшому заливу. Вечером, при закате, наверное, дом смотрелся очень красиво, но и сейчас выглядел впечатляюще.
Широкий фасад, две башенки по краям, имитирующие сторожевые посты средневековых крепостей. Широченные веранды на первом и третьем этажах. Красная черепичная крыша, веселые флюгера. Во всем этом была типичная эклектика новых русских. Впрочем, без особой дурновкусицы. Не иначе, дом Богачева был местной достопримечательностью. Слева от Гурзуфа – дача Чехова, справа – дом Богачева. Кстати, на крыше у него развевался небольшой белый флажок с зеленым крестом – аптечная символика.
Территорию вокруг дома фиксировал внушительный двухметровый забор. Наверняка все поползновения проникнуть через ограду должны были пресекаться охраной.
