Как удержаться на посту-то?!
– А на Никитина все валить надо… – как будто прочитав его мысли (или правда – прочитав?!), сказал вдруг Андрей Петрович.
Мэр резко повернул голову и тут только заметил, что Садчиков прямо на глазах приходит в себя. Его согнутые в коленях ноги распрямляются, спина разгибается, в глазах появляется утерянный было блеск, а пикирующего комара Андрей Петрович бьет уже влет, не давая приблизиться, прямо как пощечину лупит – вжжих! – только золотая печатка на безымянном пальце сверкает желтой молнией.
– На Никитина все свалим! – повторил он. – Скажем: вот, мол, к чему привела его преступная безалаберность, а мы ведь предупреждали об этом вышестоящие инстанции, неоднократно предупреждали!
Несколько секунд мэр молча моргал, сосредоточенно оценивая слова Садчикова, а потом кивнул:
– Угу! Так и поступим.
По идее, после этого обоим можно было чуток расслабиться, ведь какой-никакой, а выход найден, но и мэр и глава его аппарата сохраняли на лицах серьезность и озабоченность.
Оно и понятно. Их терзали предчувствия грядущих испытаний, через которые им, может быть, и суждено было пройти, а может быть, и битте-дритте, фрау мадам, – тюрьма вдоль переулка и направо.
…Оказавшись на территории «автосервиса», Турецкий достал привезенное из Москвы постановление о производстве обыска за подписью генпрокурора (Клюев сглотнул) и приступил к делу.
Пока эксперт-криминалист, вызванный Никитиным в составе прочих членов оперативно-следственной бригады, снимал отпечатки пальцев в салоне машины Инги, «важняк» прошелся по ангару и заметил, что шкаф с инструментами в дальнем углу стоит как-то криво. При общей параллельности-перпендикулярности всего, что было в ангаре, это показалось Александру странным. Он подошел ближе, заглянул за шкаф и увидел черную дверь. Пролезть в нее было нельзя – она была на три четверти загорожена шкафом. Турецкий толкнул его, он чуть сдвинулся и уперся в какой-то выступ в полу.
– А ну-ка! – «Важняк» глянул на Яковлева, приглашая его помочь.
Тот подошел и, мягко отстранив Турецкого (я сам, мол), обхватил шкаф за бока, оторвал его от пола и перенес метра на полтора в сторону:
– Прошу!
Александр открыл дверь, и присутствующие увидели, что за ней находится комната. Турецкий зашел в нее и быстро осмотрелся. Комната была почти пустой, только в углу валялась какая-то сорванная со стены полочка, а на полу стеклом вниз стоял фонарь.
– О, да тут люк… – Александр шагнул к центру.
Из люка торчал край лестницы. Турецкий глянул вниз, в темноту, потом повернулся и сделал знак уже заполнившим комнату коллегам: переключатель, мол, щелкните – вон он, на стене.
Коломиец щелкнул.
Света не было.
– Фонарь у него есть? – спросил Турецкий.
Фонарь нашелся.
«Важняк» снова посмотрел в глубину и сказал:
– Надо лезть…
Да сам же и полез.
Все с любопытством сгрудились у люка.
– Ба… – раздался из подвала гулкий голос Турецкого. – Да тут, кажется, кровь…
В течение ближайшего времени подвал был тщательно обследован, а образцы крови (или, вернее, «пятен бурого цвета») на бетонных осколках забрал судмедэксперт.
Когда осмотр подвала был закончен и все вылезли наверх, в комнату, «важняк» пробормотал:
– Что-то я не понимаю… А зачем вообще в автосервисе нужен подвал?
– Может, для того, чтобы горючее и смазочные материалы хранить? – предположил кто-то.
– Нет… – возразили ему. – Это по технике безопасности не допускается. К горючему и смазочным материалам должен быть обеспечен удобный доступ, чтоб в случае чего их легко затушить можно было! А там что? Люк диаметром меньше метра? Да это ж пороховая бочка будет, если там ГСМ хранить!
Тогда предположили, что в подвале собирались устроить какую-то мастерскую. Но опять странно – почему тогда не сделали нормальный вход с бетонной лестницей, а не с этой деревяшкой? Да и вообще, что это за мастерская такая без батарей? Вот большая радость для мастеров – стучать зубами в неотапливаемом подвале!
– А может, там собирались… это… соленья хранить? – неожиданно предположил Яковлев.
– Соленья? – выпучили на него глаза. – В автосервисе?
– Ну да… – кивнул Яковлев. Он и сам понимал, что догадка его была, скорее всего, неверна, но твердо знал, что на стадии мозговой атаки хороши любые, даже самые нелепые, казалось бы, предположения, и поэтому не сдавался: – А чего? Поди плохо – тяпнуть после работы стопку да закусить огурчиком из баночки!
Но тут Коломиец незаметно дернул его за рукав, и он затих.
Турецкий вспомнил:
– Слушайте, а в другом углу ведь тоже шкаф с инструментами стоит!
– И что? – взглянул на него стоящий рядом Никитин, к концу этого своего «и что?» уже, впрочем, догадавшись, к чему клонит «важняк».
– Так, может, за ним тоже дверь есть? – подтвердил его догадку Александр.
Все высыпали из комнаты и направились к шкафу. Турецкий оказался прав. За ним действительно была дверь.
Яковлев все так же легко перенес шкаф в сторону, и «важняк» дернул на себя дверь, и взорам присутствующих открылась комната, как две капли воды похожая на ту, из которой они только что вышли.
За исключением лишь одной детали – люк в полу отсутствовал. Вернее, он, кажется, когда-то тут имелся, но теперь его кругляшок был залит бетоном.
– Это что?… – сказал Турецкий. – Подвал замурован, что ли?
Никитин прошел внутрь, постучал каблуком по полу, потом шагнул чуть в сторону, еще постучал, хмыкнул задумчиво и произнес:
– Да тут, кажется, и подвала-то никакого нет…
Александр подумал, а затем вдруг обернулся на ремонтную часть ангара, прищурился, словно прикидывая что-то, и покачал головой:
– Тогда странно. Посмотрите, как тут все симметрично устроено… – Он вытянул руку и стал водить ею вправо-влево: – У одной стены ремонтный бокс – и у другой точно такой же… С одной стороны яма – и с другой тоже… В том углу комната с подвалом, – значит, и эта по логике тоже должна быть с подвалом!
– Точно! – согласился с начальником Коломиец.
Никитин сдвинул фуражку на затылок и почесал лоб:
– Так что ж он, и вправду замурован?
– Наверное… – пожал плечами Турецкий.
Начальник милиции потянул козырек обратно, даже брови чуть закрыл блестящим черным полумесяцем, и решительно сказал:
– Тогда надо долбить!
– Надо! – кивнул Турецкий.
Скоро из находящейся во дворе подсобки принесли лом, и Яковлев, как самый крупный из присутствующих, долбанул им по бетону. Бетон дал трещину. Опер стукнул еще. Потом еще и еще. Из середины кругляша вылетел приличный кусок и чуть не зацепил ногу стоявшей в сторонке понятой – местной почтальонши тети Вари.
