— Только в том случае, если вы сами сочтете это необходимым.
— Карт-бланш?
— Вот именно.
Турецкий вышел проводить гостя и уже внизу, у выхода во двор, встретился с Грязновым и Богаткиным. «Соратники» прибыли вместе.
— У тебя хорошее настроение? — спросил Грязнов, пока поднимались по лестнице.
— Ага. Приятно поговорить с умным человеком.
— Ты имеешь в виду… — Грязнов кивнул в сторону выхода, где они встретили Турецкого с посетителем, с которым Александр тепло прощался. — А как же?
— Полный порядок.
— А у нас Владлен отличился, — заметил Грязнов с несвойственной ему приязнью в адрес «соседа». Отыскал-таки хозяина пистолии.
Турецкий сообразил, что речь шла о том пистолете, который был обнаружен в бельевом шкафу в номере отеля. Из него и убиты, как показала баллистическая экспертиза, обе жертвы. Славка говорил также, что в экспертно-криминалистическом бюро удалось восстановить спиленный номер оружия. След его уводил к чекистам. И тут подключился, естественно, Богаткин, как член оперативно-следственной бригады. Кому ж еще и шарить-то среди своих?
Случай оказался уникальный. Оружие было непонятным образом утеряно сотрудником антитеррористического центра, о чем он немедленно заявил начальству. Сотрудник был понижен в звании и переведен в Николай Николаичи. Не исключено, что он мог стать одним из тех, кто висел на хвосте у Турецкого.
Но любопытно другое: значит, тот, кто похитил оружие, или «нашел» его, вооружил прибывшего из-за границы киллера? Что ж теперь поделаешь? Вор в собственном доме! Новая тема для «нашего друга».
Пока Турецкий, слушая рассказ Богаткина, думал о своем, Грязнов положил на стол целлофановый пакет.
— Вот здесь, — заметил он, — все касаемое этого пистолета. Акты экспертиз, Владовы протоколы и прочее, можешь подшивать в свое дело. А то что-то время идет, а оно у нас слабо пухнет. Непривычно как-то. В прошлые времена бывало за неделю-другую до десятка томов!
— Вячеслав, — остановил его Турецкий, — учитывая, что ты полностью в курсе дел, я вручаю вам с Владом копии имеющихся у нас материалов, ты расскажи ему, где что, надо же и ему перед собственным начальством отчитываться! А я быстренько сбегаю к Косте.
И, подхватив новую папочку с пистолетными делами, Александр убежал к начальству. Костя сказал еще утром, что где-то в середине дня, ближе к вечеру, договорился о встрече с Коптевым, заместителем директора ФСБ. Материалы по «Вору в доме», так Турецкий походя назвал этот эпизод из дела, могли очень пригодиться Косте при разговоре с ответственным чекистом.
Он не опоздал. Костя как раз укутывал шею шарфом. Александр в двух словах передал Меркулову информацию и протянул материалы. Костя быстро проглядел их, вернул Турецкому и сказал:
— Срочно сделай мне копии. Не скупись, дай копии дневников и документов по институту Владу. А у меня зато будет повод сказать Коптеву, что мы, в отличие от них, ни секретов, ни хамства в душе не держим.
И уже уходя, добавил, что не думает там оставаться долго, а потому мог бы, освободившись пораньше, поужинать вместе с друзьями.
— Где это вы себе точку оборудовали, негодяи? И все тайком! Ни стыда у вас, ни совести…
— Как же ты во всем этом разобраться-то сумел? — был первый вопрос полковника, когда Турецкий вернулся к себе.
— Эх, Влад, — вздохнул Александр, — жрать захочешь, и не такое читать будешь. Но я тебе скажу, глаз довольно быстро адаптируется.
— Ха! — обрадовался тот. — Это, вообще говоря, у кого как! А вот у нас, рассказывали, был случай. Психологи приехали, делали там чего-то, тесты проводили, всех опрашивали. Ну о том, что можно, что открыто. А помимо этого заодно и медицина там свое фурычила — зрение проверяли, слух, то, другое. И вот, значит, сидят в кабинете медик с психологом и вызывают по одному. Заходит генерал, садится. Сперва окулист ему табличку на стену, один глаз закрыть, другим смотреть, остроту зрения проверяет. Генерал даже самую крохотную буковку с ходу называет. Отлично. Дошло до психолога. Она — девица эта — вешает на стенку разные тексты, составленные из разных букв. И говорит: сейчас будем определять главные и второстепенные члены предложений. Это — первая часть задания. Читайте вслух и называйте. Молчит генерал, только пыхтит и на стуле ерзает. Она: ну что ж вы? Зрение у вас отличное, и буковки вы даже самые малюсенькие назвали. Ну? А генерал говорит ей: ты, милая, извини, буквы-то я все помню. Да вот читать при нашей работе редко когда приходится…
С целью довершить успешно начатое Славкой воспитание полковника Турецкий рискнул достать из своего сейфа с утра припасенную коньячную емкость и кулек с зефиром розовым. В конце концов, когда еще выпадет счастливый случай доказать чекисту, что вокруг него не только враги и завистники ходят толпами, а попадаются и вполне честные люди. Они должны дружить, а не строить друг другу пакости. А Владленова операция с поиском хозяина пистолета, который без всякого шума с двадцати метров не только черепушку, но и стальную каску пробивает, показала, что сам полковник не есть для общества окончательно потерянный человек. Ох, как они не любят своих-то отдавать! А вообще, соратников, как и собственную похоронную процессию, известно, надо готовить загодя.
И с уже отработанной версией у Турецкого затруднений не было. Потому как вряд ли до полковника Богаткина донесутся отзвуки торжественного марша, коим провожали в начале восьмидесятых в далекую и опасную Россию будущую надежду Соединенных Штатов конца двадцатого столетия.
Тактичный Грязнов молчаливо одобрил поступок Турецкого. Да и розовый зефир оказался не самой худшей из закусок…
— Вот это и есть ваша нынешняя таинственная точка? — спросил Костя, с интересом оглядывая стены ресторанного кабинетика, расписанные художником-примитивистом на восточный манер.
— Она, родимая, — откликнулся Грязнов, собираясь заказать ужин по своему разумению. Но, конечно, не без совета Александра Борисовича.
— Как ты полагаешь, Саня, — задумчиво промолвил Грязнов, — что может больше понравиться Косте, гуштнут или все-таки нарханги?
— А не тяжеловато? — отозвался Турецкий. — На ночь. Опять же и человек не так чтоб молодой. Я думаю, дай бог ему осилить кук-бийрон. А на закуску — янтачный киём. Так уж и быть.
— Ну почему ты вечно всем свой вкус навязываешь? — возмутился Грязнов. — Почему обязательно янтачный? Когда здесь гораздо лучше готовят киём урючный!
— Готов поспорить! Да мы сейчас просто позовем Рубена и спросим. Костя — свидетель! И вообще, ты еще скажи: Меркулова да угощать бекмесами! И как совести-то хватает!
— Чертовщина какая-то! — не выдержал Меркулов. — Чего вы тут дурью маетесь? Дайте сюда, я сам закажу! Вот, — почти не глядя в меню, ткнул Костя пальцем. — Шашлык есть буду. Телячий. А пить коньяк. А каши свои можете сами рубать и запивать компотом! Остряки.
