— Славка! — искренне восхитился Турецкий. — Если б не ты мне это говорил, ни за что бы не поверил! Вот что с человеком погоны-то творят! Я считаю, по этому поводу просто необходимо!..
— А чего бы я тебя к себе в МУР тащил?… С Костей-то разговаривал? Он в курсе?
— Наше дело телячье: доложил — и жуй себе травку. А он сказал, что и по его личным каналам тоже пока никакой ясности. Не исключено, что из Штатов может кто-нибудь пожаловать. Вроде госсекретаря. Ну и значит — то, другое, ответственность! Не мог тому же Казанскому повесить это дело! Ему как раз — перед гостями задницей вертеть, представительствовать! А я не умею. И не люблю.
Грязнов промолчал, не афишируя своих мыслей на этот счет. И потом, он по духу был работягой. А это значит — врагом показухи. Конечно, нелегкое выпало дело, а где они — легкие? И раз вынужден его делать, приходится напрягаться. Единственное, на чем он готов был настаивать, вопреки, возможно, общественному мнению, это:
— А дипломатов все равно надо топить!
Они выбрались в колодцеобразный двор гостиницы, где среди служебных машин, необходимых гостинице и ресторану техники и оборудования, упакованных в ящики, контейнеры и бочки, находился грязновский «форд» с мигалками.
— Как здесь насчет выхода? — поинтересовался Турецкий.
— У ворот есть пост. Говорят, все проверяют.
— Тебя тоже проверяли, когда въезжал сюда?
— Да ты что! — удивился Грязнов.
Как раз перед ними в воротах остановился фургон. К водителю подошел охранник в камуфляже. Водитель протянул ему какой-то лист, наверное путевку. Тот быстро пробежал глазами, что-то сказал и махнул рукой второму охраннику, который в это время открывал ворота.
— Ну вот тебе и точный ответ, — ухмыльнулся Грязнов. Охранник нагнулся к открытому окошку, увидел генеральский погон Вячеслава Ивановича и с небрежной почтительностью отдал честь, кинув ладонь к форменному кепи.
— Много машин сегодня выезжало со двора? — Турецкий подозвал его к своему окну.
Охранник подошел, посмотрел подозрительно, но, уловив разрешающий кивок Грязнова, отрапортовал:
— Учета мы, конечно, не вели, но подозрительного ничего не заметили. Также и незнакомых не было.
— Спасибо, — кивнул и Турецкий. А когда машина тронулась, сказал Грязнову: — Нельзя исключать, что это мог быть кто-то из своих. Из обслуги. Но выбирался он несомненно тут, иначе не было смысла тащить тот катафалк на колесиках в подвал. И форму свою бросать.
— Вообще-то, — отозвался Вячеслав, — можно проверить по путевкам. Примерно с двенадцати до часу, скажем. Кто выезжал, куда, зачем. Дай-ка мне трубку, — сказал он водителю и стал набирать номер, по которому сейчас должен был находиться его заместитель полковник Яковлев.
Высказав Владимиру Михайловичу свои соображения, Грязнов повернулся к Турецкому:
— Тут у тебя, Саня, противоречие.
— Какое? В чем?
— Если свой — зачем форму бросать? По ней же вычислить можно.
— Я вообще, а не о данном конкретном случае. В форме во двор он выйти не мог. Тем более — на машине отбыть. Это в том случае, если все обстояло так, как мы думаем. Но я не исключаю, что форма могла быть и украдена.
— Это ребята тоже выясняют… Но почему американцы не бьют во все колокола? Этого не понимаю!
— Может, они и бьют, да мы пока не слышим, — задумчиво ответил Турецкий.
ПЕРВЫЕ ЗВОНКИ
Колокола, оказывается, уже звонили…
Утром, когда Александр Борисович, повесив пиджак на спинку стула, открыв настежь окно и нещадно дымя сигаретой — что происходило всегда, когда требовалось заниматься бумажной волокитой, — сочинял постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, изложенным в статье 105 УК РФ, ему позвонил Грязнов:
— Саня, прилетела первая ласточка.
Во «Времени», в вечерней программе «Дорожного патруля» и ночной «Дежурной части», то есть в передачах, которые, как правило, смотрит большинство москвичей, была продемонстрирована в качестве неопознанной жертвы фотография покойника из отеля. Текст прилагался нейтральный: погиб при не выясненных пока обстоятельствах. Опознавших просят позвонить по таким-то телефонам. Дежурный в МУРе зафиксировал два телефонных звонка, касавшихся этого неизвестного.
— А почему ты считаешь, что эти передачи наиболее популярны у телезрителей? — с сомнением спросил Турецкий, предпочитавший по роду своей как бы второй профессии всякому телевидению газетную информацию.
— Просто факт, — лаконично ответил Грязнов. — И минимум комментариев. Устали люди от болтовни. Ну так вот, первый звонок последовал от журналиста, заместителя редактора газеты «События и люди» Рэма Зотова. Он был явно взволнован и сообщил, что на фото сразу узнал своего товарища и коллегу по газетной работе Вадима Кокорина. Тот был накануне вечером в редакции и намекнул Рэму, что у него должна состояться чрезвычайно любопытная встреча по тому деду, о котором Рэму известно. И все. Но что это за дело, Зотов не сказал. Это, говорит, только при личной встрече со следователем. Он оставил свои координаты. Второй звонок последовал из Питера. Там тоже смотрят «Время». Звонок зафиксирован в двадцать два ноль-ноль. После передачи. Женщина не представилась, но сказала, что, если она не ошибается, на фотографии изображен Вадим Кокорин, московский журналист. После чего звонившая положила трубку. Определитель телефонных номеров показал, что данный номер принадлежит Невской Елизавете Евдокимовне, соответственно выяснили и адрес. В общем, проверили — она является главным редактором журнала «Санкт-Петербург». Слышал о таком?
— Нет.
— Вот и я тоже. Однако есть!
Турецкий неожиданно расхохотался. Грязнов даже опешил, с чего бы?
— Понимаешь, — стал оправдываться Турецкий, — ты мне напомнил гениальный анекдот о логике старшины. Он объясняет молодому солдатику, что траектория — это невидимая линия, по которой движется пуля, снаряд, а тот, дурак, не понимает: как это — невидимая. Ладно, и старшина приводит весомый аргумент: ты комара знаешь? Тот отвечает, что знает, конечно. А член ты у него видел? Нет, говорит солдатик. И вот тут главный аргумент: а ведь есть!
Грязнов тоже рассмеялся. Он слышал этот анекдот, но забыл его.
— А служба у тебя, Славка, поставлена! — сделал Турецкий приятное другу. — Раз-два — и вычислили.
— Так чего тут думать-то? Она ж не из автомата звонила, как те, кто хотят сохранить свое инкогнито. Значит, умная и все сама понимает. А что не представилась, так тому могут быть сотни причин. Может, плакала дамочка…
— Все может быть, Славка… А ты заметил, что ни одна газета не сообщила об этом американце? Это значит, что наш с тобой коллега и «сосед» Владик Богаткин сумел вчера взять ситуацию в свои руки и наверняка ждет от тебя соответствующего поощрения в виде какой-нибудь стоящей информации. Американцы пока тоже молчат.
