— Так вот, поменяй в башке батарейки! — с трудом скрывая ярость, сказал Артем. — Тимур сейчас подъезжает к аэропорту! В машине Башкира! Я звонил им в машину, а там Тимур... понимаешь? Ты, в натуре, чего полез, куда тебя не просят? Зачем план поменял? Вот сейчас он сядет в серебристый лайнер, и где мне потом его искать?
— Спокуха... — растерянно пробормотал Гоша. — Ты бы полегче... Что-то я ничего не понимаю. Их же там пятеро было.
— Вот и я не понимаю, — сказал Артем. — Если мне все это поручил, зачем полез?
— Думаешь, он их всех пятерых?..
— Я сейчас о другом думаю! — выкрикнул Артем. — И тебе бы не мешало подумать: на какой самолет он сейчас садится? И в какую сторону полетит?..
— Куда-нибудь в Минводы... — неуверенно сказал Гоша.
— Это ты так думаешь. Это ты на его месте туда бы полетел, — не успокаивался Артем. — Ты соображаешь, что он всех нас может подвесить? И что в его Дагестане ты ничего с ним уже не сделаешь...
— Ладно, не верещи, — сказал Гоша. — Найдем выход, не в первый раз... В общем, сделаем так. Гони в аэропорт.
— Думаешь, он меня там будет ждать? Или задержат рейс, в котором он уже торчит?
— Это мое дело, что я думаю, — с холодным бешенством ответил Гоша. — Что я мог думать, когда мне твои же ребята доложили, что он рванул в сторону аэропорта с вещичками? Словом, не спрашивай, нет времени. Дуй туда! И там его найди. Условия и время у тебя для этого будут...
И отключил аппарат, кусая губы. Подумав, набрал другой номер.
— Ну ни на кого положиться нельзя!.. Самурай, ты? Это Гоша... Кто у нас там на метеостанции? Самсонов? Хорошо его знаешь? Пусть запрет мне аэропорт на пару часов. Прямо с этой минуты... Не уволят, ништяк. Я им уволю! Пусть ко мне в штат придет в крайнем случае. Будет объявлять мне лично погоду. Ты понял меня? Сколько? Сколько запросит. Скажи, внукам и правнукам хватит. Небось на окладе сидит? Ты понял? Давай, Самурай, некогда. Каждая секунда дорога.
И потом, снова кусая губы, набрал номер Артема:
— Ты уже в дороге? Аэропорт закроют на пару часов. Хватит тебе? На регистрации узнаешь, какой рейс, какой борт. И держи меня в курсе.
— Как хоть удалось? — удивился Артем.
— Да есть тут у нас синоптик. Грозит сейчас, что снежный заряд обрушится на взлетную полосу. Так что гони, милый! И не забудь Тимурчику передать от меня привет, скажи ему, что за ним должок. Насчет Томилы намекни... Ну не мне тебя учить. У тебя какая сейчас скорость?
— Сто десять, — сказал Артем.
— Сто сорок давай!
— Дорога сам знаешь...
— А вот попробуй мне разбейся! Машина у тебя какая?
— Будто не знаешь... — сказал Артем, прибавляя газу. — «БМВ», модель прошлого года.
— А кто тебе ее подарил? И для чего я ее тебе подарил?
— Ладно, не попрекай... — ответил Артем. — Мешаешь за дорогой следить.
Гоша выругался, взял бутылку коньяка, зубами вырвал пробку, выпил свою норму и с блаженным видом лег на диван.
Черт знает как это он упустил Тимура. Ведь Тимур свое еще не отработал. Должен был перерезать глотку Томиле... Артем тут же должен был замочить Тимура. Потом все бы пошло в обратной последовательности — сначала находят Тимура с пулей в затылке, а уж потом — Томилу с перерезанной глоткой. И здешние судмедэксперты, славные ребята, показывают, что так и было. Сначала — Тимура, после — Томилу. И вот почти все сорвалось. Тимур рванул, чуя, что его ждет... А все ваша нерешительность, Георгий Семенович, и несообразительность. Что стоило держать Тимурчика при себе, холить его и беречь, как обещал когда-то его маме, старой, седой, с морщинистым, темным лицом.
Уж как Тимурчик бережно и любовно с ней обращался. С каким почтением. Вот, подумалось, как будет предан мне, как будет смотреть в рот, только что не целовать руки, как своей мамочке... Тимур и был предан, пока не сообразил, что предали его самого. Хозяин, которому был верен, по завету мамы, предал! А все потому, что Тимурчику было лень вовремя сменить свою позорную обувку.
...Гоша бормотал все это вслух, понемногу засыпая, потом очнулся, вспомнил, что ему завтра надо быть на пуске участка нефтепровода, а послезавтра на коллегии министерства в Москве, где он должен отрапортовать, что данная нитка сдана и принята лишь на «хорошо» и «отлично», как это было всегда там, где он командовал, брал ответственность на себя... И потому министр отведет его в сторону и опять предложит ему, такому динамичному и энергичному, пост своего зама, а он опять откажется, поскольку пост заместителя министра тот трамплин, который высоко подбросит... Вот губернатором — другой разговор. Зойка, конечно, разноется, не захочет уезжать из столицы. Да и черт с ней, пусть сидит в Москве, за ней есть кому приглядывать, это за ним в родной тайге — некому...
Телефонный звонок вырвал его из дремы.
— Гоша... — Голос Артема был неузнаваем. — Так и есть, слышишь? Все пятеро. Как один. Ты представляешь?
— Какие пятеро? Ты где? В аэропорту?
— Еще нет. Завернул тут в лесополосу. Башкир и его ребята... Как одной очередью скосил. А у них в руках стволы со спущенными предохранителями. И патроны в патронниках... У него что, «Калашников» был?
— Слушай, я тебе где велел быть! — заорал Гоша. — Ты на что время теряешь? Я думал, ты уже в аэропорту!
— Да не ори ты... Ребят жалко.
— Думаешь, мне не жалко? — завизжал Гоша. — Потом наплачемся! Слышишь?
— А пошел ты... — явственно сказал Артем и отключил связь, потом стал выводить машину по колее, которую час назад проложил Тимур.
До аэропорта он теперь гнал без остановки. Старался ни о чем не думать. Пацанов жалко. Решили, будто с Тимуром разделаются одной левой. А этот Тимочка — не промах. Ни разу не промахнулся. Гошу тоже можно понять. Тимура, конечно, упускать нельзя. Мстительный, сволочь... Ничего не забудет, всем и все припомнит.
...Тимур сидел в кресле самолета, вылетающего в Красноярск, и поглядывал на часы.
Уже больше часа не могут взлететь. Погодные условия... Стюардессы пожимают плечами: придется потерпеть. Надвигается снежная буря. Никто ее пока не видит, но синоптики врать не будут. А чего тогда турбины ревут, не дают покоя? Закрыт аэропорт или нет? Наверное, закрыт. Но что-то непохоже, говорят пассажиры. Многие пытаются уснуть. Некоторые читают. А Тимура охватило беспокойство. Зачем отозвался на звонок Артема? Не хотел ему говорить, но рев взлетающего самолета сказал тому все... Хозяин, конечно, всесилен, но не над погодой же? Правда, его власть вполне может простираться над этими чертовыми синоптиками...
Тимур встал, подошел к стюардессе.
— Вы что, гражданин, вам нехорошо?
— Да, девочка, совсем нехорошо... Могу я выйти пока на воздух? К врачу надо зайти.
