Ее глаза наполнились слезами. Голос дрожал. И чем правдоподобнее это выглядело, тем отвратительнее я себя чувствовал.
— Так ищите, ищите! Что вы так на меня смотрите? — Она встала, сверкая глазами. — Или отвезите меня обратно!
— Почему бы вам, госпожа Делара, не поискать эти устройства самой? — сказал Солонин.
— Мне? — Она прижала руки к груди. — Я должна их искать?
— Я вам помогу, — кивнул Солонин. — Одно вы найдете в той вазе из-под цветов... загляните, не стесняйтесь. Только протяните руку.
Она боязливо сунула руку в вазу, лицо ее дрогнуло, и вытащила «жука»...
— Вот видите? — Она положила его на стол.
— Другое устройство вы найдете, если протянете руку под абажур, — продолжал Витя. — Нет, левее, еще левее...
Она вытащила оттуда точно такого же «жука» и осторожно положила рядом с первым.
— Боже... сколько же их еще? — вздохнула она. — Но теперь вы убедились?
— Да, — сказал я. — Безусловно... Странно, что вы не хотите узнать, откуда мистеру Кэрригану известно о том, где они находятся?
— В самом деле... — прошептала она. — Я ничего не понимаю... Вы сами их туда положили?
— У нас алиби, Делара, — сказал Витя. — Когда похищали Алекпера, я был в Германии. Мистер Косецки в Москве. А вы были здесь.
— Хотите сказать, что я их поставила? — Она играла свою роль до конца. И надо сказать, делала это мастерски.
— Зачем? — спросил я. — Эти устройства поставили этой ночью, чтобы доказать вашу непричастность.
— Не понимаю, чего вы от меня хотите! — простонала она и упала в кресло. Ее лицо пошло, что называется, пятнами.
— Могу подсказать, где еще их найти, — сказал Витя. — Кстати, они не работают. У них, как только что сказал мой друг, иное назначение. Так подсказать, где остальные? В ванной — под выключателем, в спальне — под настольной лампой... Будете смотреть?
Она покачала головой. Ее губы мелко дрожали. Она зарыдала, закрыв лицо руками.
— Они меня запугали... — сказала она. — Я вовсе не думала, что они пойдут на это. Я умолял а их не трогать Алекпера. Но я уже не могла... понимаете, не могла... Они угрожали выкрасть мою дочь... Алекпер ее знает. Я просто запуталась во всем этом!
— Ты уверен, что «жучки» не подключены? — спросил я Витю. — Нас сейчас никто не слышит?
Он ответил:
— Еще вчера проверил... Но поглядеть можно, на всякий случай.
— Сразу надо было смотреть, — проворчал я.
Делара испуганно смотрела на нас, как бы не
понимая, что происходит.
Алекпер по-прежнему молчал и ни на кого не смотрел.
Ждать Витю пришлось недолго.
— Все отключено, — сказал он, вернувшись.
— Итак, хотелось бы знать, Делара, кто еще что-то узнал о нас с вашей помощью? — спросил я.
Она все еще казалась испуганной.
— Наверное, я последняя дура... Но клянусь, о вас никто меня не спрашивал. И я ничего не рассказывала. Только об Алекпере спрашивали. Я даже не предполагала, что кто-то этим воспользуется. Меня просили кое-что узнать у него... Говорили, будто это на пользу делу для нашей республики. Я ответила, что увижу Алекпера завтра и обо всем спрошу. Меня просили сказать, когда точно произойдет встреча, поскольку информация была нужна немедленно. Я и сказала: как обычно. Мы встретимся там, где всегда. Клянусь своей дочерью, я не предполагала, что они его похитят! И когда это случилось, я спросила их... Они только пожимали плечами. Говорили о чеченцах, о какой-то третьей силе. И я поверила, что так оно и есть.
Она умоляюще посмотрела на Алекпера.
— Кто они, — спросил он по-русски, — и что они хотели от тебя услышать? Ведь я тебе почти ничего не говорил. Мы раз и навсегда договорились: о делах — ни слова. Помнишь?
— Да, дорогой, но все же ты кое-что рассказывал. Про дележ добычи или раздел продукции, уже не припомню... — Она опустила голову и очень тихо произнесла: — Это все, что я могу вам сказать.
15
Володя шел в общей похоронной процессии, стараясь незаметно разглядеть присутствующих. Народу было много. Большое количество цветов и венков. В это время на этом же кладбище — неподалеку — хоронили Анатолия Чердынцева. Провожающих там было мало, все шедшие за его гробом поглядывали на пышные похороны той, в чьих объятьях его застрелили.
Снег валил с самого утра. От ворот кладбища до вырытой могилы идти было далеко. Гроб Елены Томилиной несли ее муж и Гоша Козлачевский. Они шли впереди. Сзади гроб придерживали телохранители — Аркадий и Тимур. Они были самые надежные и сильные, все другие, пристраивающиеся с боков, больше старались отметиться в глазах будущего губернатора, скользили, едва не падая, и быстро менялись.
Гоша был недоволен. Двигался крупными шагами, задавая темп, так что за ним еле поспевали, и что-то недовольно выговаривал директору, шагавшему с ним рядом.
— Что, ближе места не нашлось? Я тебя просил как человека... — донеслось до Володи.
— Ничего не мог поделать, — оправдывался тот. — Родственники возражали. Там у нее бабушка похоронена. Ну что я мог? Что?
— Надо было ко мне обратиться, — сердито говорил Гоша. — Небось яма, где воды по колено... А Чердынцева где? Почему они за нами
г идут? Я же предупреждал, чтобы в разное время.
— Да хватит тебе... — вмешался Томилин. — Не до этого.
— Тоже мне, горем убитый, — с издевкой сказал Гоша.
Могила оказалась вырытой в низине. И как ' предполагал Гоша, была полна воды, покрытой тонким ледком.
— Нет, так не пойдет, — взбрыкнул Гоша. — А у Чердынцева где? На пригорке?
— Перестань... — сказал Томилин. — Не нужно затевать скандал в такую минуту.
— В какую такую минуту? — вытаращил на него глаза Гоша. — Ты что, милый, хочешь ее в эту лужу положить? Чердынцева — сюда!
Священник с крестом, готовившийся сказать свое напутствие, покачал головой.
— Не дело могилы менять, Георгий Семенович, — сказал он.
— Сам знаю, что дело, а что не дело... Придержи! — Он уступил свой угол гроба Коноплеву.
И зашагал, расталкивая встречных, туда, куда направлялась похоронная процессия с гробом Чердынцева.
Фрязин обратил внимание на реакцию окружающих. В основном все безропотно ждали. Мать погибшей всхлипывала, ее поддерживали под руки сестры Елены в черных платочках. Все молча стояли и чего-то ждали.
Гоша поднялся наверх. Там еще продолжалась работа, из могилы вылетали комья земли.
