— Ох, смотри, — вздохнул Грязнов. — Влез ты, чувствую, по самое некуда. Выберешься?
— А как же иначе? Одолею. По крайней мере, есть у господина Козлачевского слабые места, есть... Вы знаете, что он баллотируется в местные губернаторы?
— Тогда ему нужна чистая анкета, — сказал Грязнов. — А про выборы я ничего не слышал. Даже не предполагал. Впрочем, посмотришь на иных наших избранников — и ничему уже не удивляешься. А ты там будь все-таки поаккуратнее. Может, не стоит тебе соваться в эту историю с убийством Томилиной? Зачем на себя вешать лишнее?
— Я примерить это дело хочу, сравнить с другими, — сказал Володя. — Если нет ничего общего с тем, что мы расследуем, тогда, пожалуй... Но это уже другой разговор.
— Вот именно, — согласился Грязнов. — Поэтому давай заканчивать. — А по Козлачевскому я просмотрю материалы. Что-то у нас должно быть, если память мне не изменяет.
— У меня пока все, — сказал Фрязин. — Будут деньги — высылайте.
— Поди, без копейки там сидишь?
— Есть кое-что. Пока держусь.
— Вот-вот, — сказал Грязнов. — Не вздумай у этих одалживать. И пить не смей. Особенно на этих... на поминках. Ну будь здоров.
И положил трубку. Потом набрал номер Меркулова:
— Костя, как же так? Я же просил тебя придержать Мансурова...
Меркулов сразу пошел в наступление:
— Он просил! Он думает: попросил — и земной шар стал вращаться в другую сторону! В том же Баку сидит некто Турецкий Александр Бори- сыч, слыхал про такого? Так вот у меня о нем душа болит.
— Он там под другим именем, — сказал Грязнов.
Было слышно, как Меркулов тяжело вздохнул.
— Все понял, — сказал Грязнов. — Только не вздыхай так тяжко.
— Вот именно. Это сейчас Они там морочат всем голову своим иностранным происхождением. Но тот же Мансуров, или кто еще, наведет справки... И станет наш господин Турецкий заложником. И будут держать его, болезного, пока не отпустим еще какого-нибудь господина Мансурова с его братцем. Не представляешь, Слава, как там все запуталось... Они выбирают там, понимаешь, с кем иметь дело. Через чью территорию пускать нефтепровод.
— Слыхал. И читал. Не один раз. Да что, в самом-то деле, свет клином сошелся на их нефти? Больше нигде не сможем заработать?
— Это не нашего с тобой ума дело, — сказал Меркулов. — Не понимаешь, ну что ж теперь... Я тоже не все понимаю. Но стараюсь доверять тем, кто разбирается в этом лучше меня. Ты — профессионал, Слава, значит, должен уважать других профессионалов в своем деле.
— Спасибо за признание. Премного благодарны. А вот что ты скажешь, если я тебе сообщу, что мне только что Мансуров из Баку звонил?
— Тебе? — удивился Меркулов. — Ну-ну... И что сказал?
— Он вывез своего братца...
— Знаю. Прокуратура Азербайджана обратилась к нам с ходатайством о передаче им дела до окончания следствия.
— Так вот. Поместил он этого освобожденного из-под стражи Панкратова в частную больницу, заплатил за его лечение, привлек крупных специалистов. И доложил, что выкупил уже пятерых наших пленников... Ты понял? А если бы я нянчился с буквой твоего закона?..
— Он такой же мой, как и твой, — перебил его Меркулов.
— ... А я взял его за горло. Не пригрозил бы ему, ничего бы этого не было! И отпустили бы вы задарма в силу политической целесообразности братика его как миленькие, отправили бы домой в порядке исключения и идя навстречу...
— Ты это мне говоришь?
— А кому мне говорить? Вот ты спрашиваешь меня про то, уважаю я профессионалов в другой области или нет. А я ведь в своей поступил непрофессионально. Что молчишь? Ну когда запугивал его...
— Именно так, — сказал Меркулов. — Тебя за это следует привлечь. Или указать на служебное несоответствие.
— А привлекай! — огрызнулся Грязнов. — Указывай! Но если благодаря этому наши ребята уцелеют... Понимаешь? Могу и рапорт подать, если уж так не соответствую...
— Ты выпил, что ли? — спросил Меркулов.
— Ни грамма, — ответил Грязнов. — Поскольку выпить не с кем. Борисыч далеко, а ты блюдешь себя и свои законы...
— Лучше нам закончить этот разговор, — сухо сказал Меркулов.
— Еще два слова, — попросил Грязнов.
— Говори.
— Вот он, этот Мансуров, как за брата своего печется, никаких денег ему не жаль. И не только денег... А ведь братик этот доброго слова не стоит. А я такого золотого парня, я говорю о Володе, заслал одного в самое бандитское логово, а сам сижу здесь в тепле, под охраной и жду от него победных рапортов. Вот кто будет заботиться о нашем молодом поколении?
— Что ты хочешь от меня услышать? — теряя терпение, спросил Меркулов.
— Да ничего! Душу облегчить надо! — выкрикнул Грязнов и положил трубку.
14
Мы подъехали к дому, адрес которого нам дал Алекпер. Небольшой аккуратный домик посреди большого сада, уютное гнездышко для богатеньких любовников.
— Останови здесь, — сказал я. — Нет, лучше отъедем подальше назад...
Соседние домики, такие же аккуратные и добротные, были освещены мягким желтым светом уличных фонарей. По-видимому, это был престижный район, где селились богатые горожане. Нечто вроде коттеджей американского типа с лужайками, со всеми такими причиндалами...
Солонин вопросительно глянул на меня. Он по-прежнему не понимал, что я задумал.
— Теперь, Александр Борисович, пора объяснить мне, что происходит.
— Обязательно, — ответил я. — Хотя у нас и мало времени. Но, похоже, нас пока еще не опередили... Я хочу убедиться, что прекрасная госпожа Амирова не водит нас за нос. Мы сделали вполне разумное предположение, что воркование этой парочки кто-то мог подслушать и потому нашего Алекпера перехватили, когда он ехал на очередное свидание. Так?
— Более чем, — нахмурился Витя. — И все- таки почему я должен быть в этом уверен?
— Потому что ты рыцарь, но я-то — следователь! И чтобы в этом убедиться, мы должны посмотреть, нет ли там «жучков», — сказал я.
— Пока все верно. Продолжайте и дальше держать меня за недоумка.
— Ничуть! — я положил ему ладонь на плечо. — Она тебя очаровала, я понимаю, как и меня, впрочем, но ты ее спаситель, она тебе признательна, и это помешало тебе, с твоей проницательностью, будучи ослепленным...
— Понятно, — перебил меня Солонин. — Так что я пропустил?
— То, что она не захотела этой проверки, — сказал я. — И вот вопрос: почему?
Солонин смотрел на меня с тревогой.
