Песок крахмально поскрипывал под босыми ногами Алекпера. Андрей спал, приоткрыв рот и раскинув руки. Алекпер подошел к нему и голой пяткой наступил на его кадык. Быстро и решительно перенес на пятку всю тяжесть своего тела. Послышался короткий хруст, невнятное мычание. Алекпер увидел вытаращенные глаза, затем послышалось тихое хрипенье. Несколько голов отдыхающих приподнялись и посмотрели в их сторону, но ничего не увидели, поскольку Алекпер уже убрал ногу с горла мертвого парня с Урала. Окружающие увидели лишь то, как он заботливо оправил на лежавшем свалившееся сомбреро и не спеша побрел к воде купаться.
Задача была одна: не привлекать к себе внимания. Хотя так и подмывало взять напрокат моторную лодку и — быстрее отсюда... Но наверняка здешнему лодочнику было велено не давать моторку этому азеру, а здешние мексиканцы беспрекословны во всем, что требуют от них богатые клиенты. К тому же надо взять деньги в раздевалке. А потом, шум мотора привлечет внимание пляжников: кто это раскатывает в такую жару?
Алекпер плохой пловец, но он постарается. Если плыть вдоль берега бухты, то можно выплыть за тот мыс. А там, говорят, другая бухта, там кончается сфера интересов «новых русских». Там отдыхают немцы и американцы.
Сколько он сможет плыть? Вернее, сколько будут отсутствовать Серега и Кончита? Они молодые, жара их только распаляет.
Алекпер плыл вдоль берега, хотя так плыть было дольше. Он боялся потерять сознание от теплового удара и утонуть. В голове шумело, время от времени он опускал ее в воду, стараясь охладить, но вода была теплой, как в ванне, и он плыл почти в забытьи, ничего не видя, ничего не слыша, стараясь экономить силы.
Он не видел, как на берегу поднялась суматоха. Кто-то обнаружил труп Андрея, и теперь все бегали, искали его товарища, только что ушедшего купаться. Уже запускали моторку, уже вырвался из жарких объятий Кончиты Серега, заслышав шум на берегу.
Когда Алекпер услышал шум моторки, он подумал, что лучше всего сейчас утонуть. Но потом желание жить пересилило в нем страх перед расправой.
Он выбрался на берег и спрятался в колючих кустах. Солнце сжигало затылок, колючки нестерпимо впивались в кожу, он плакал от боли, кусая губы и стараясь не смотреть на море, где его искали.
Там ныряли аквалангисты, блестя своими темными подводными костюмами, там орал, носясь по берегу, Серега...
Алекпер дождался ночи. И потом снова поплыл. Теперь море слегка пощипывало его полусожженную кожу и приятно охлаждало.
Он завернул наконец за мыс и увидел огни на берегу. Этот залив был совсем небольшой, вроде бухточки, в которой вода во время прилива поднималась одновременно везде и точно так же опускалась. Люди на берегу заметили его.
— Я сын Президента... — говорил, теряя сознание, Алекпер. — Позвоните отцу... — Он повторял это по-русски, по-английски, по-азербайджански. — Меня похитили, я бежал...
Вскоре он начал бредить. Утром пришел в себя и потребовал, чтобы его доставили в посольство. Вертолетом его отправили в российское консульство, представлявшее также интересы республики Азербайджан. Алекпера по-прежнему лихорадило, его ожоги мучительно болели, но он требовал только одного': чтобы его поскорей отправили к отцу, в Баку.
8
— ...«Мерседес-500», синий, номер... — монотонно выговаривал начальник службы охраны, который вел наблюдение из дома напротив. — Три человека вышли.
— Солоха прикатил, — с удовлетворением отметил хозяин. — Пусть заберут у них оружие, а потом пропустите.
— «Мерседес-600», черного цвета, номер...
— Неужто Бучило свой «кадиллак» поменял? — удивился хозяин, глядя в подзорную трубу на выходящих из машины. — Еще спорил...
— Ты где такую отхватил? — спросил хозяина приехавший ранее Томилин, гендиректор «Регионнефтегаза», указав на подзорную трубу — старинную, украшенную инкрустацией из слоновой кости.
— Взял по случаю, — уклончиво ответил хозяин. — А что?
— Где-то я ее раньше видел, — сказал Томилин, отправляя в рот маслину, начиненную анчоусом. — Только не могу вспомнить где.
— Могу уступить, — сказал хозяин, оторвавшись от окуляра.
— Да мне она ни к чему.
— А то бери. Много не возьму. Подпишешь бумагу в «Транснефти» на двести тысяч тонн — и труба твоя.
— «Мерседес-500», красный, номер... — снова донесся из динамика тот же голос. — Два человека — одна женщина.
— Скуратов со своей новой, — перевел трубу во двор хозяин. — Давно обещал показать. Говорил, будто в «Золотом паласе» отхватил. Прямо с помоста, когда трусики скидывала... Слушай, Томила, а где твоя Елена? Почему в Москву не привез? Мы ведь как договаривались, когда я ее тебе сватал? Что не будешь прятать. Верно?
— Не любит она ездить в Москву, — сказал Томилин, потемнев лицом.
— А не боишься, а? Молодая, красивая, все время одна... Небось приставил кого? Мне Артем, который теперь на хозяйстве, рассказывал...
— Я такими делами не занимаюсь, — мрачно ответил Томилин. — Так все, что ли, приехали? Гоша, надо бы нам с тобой потолковать.
— А ты не спеши, — ответил хозяин, он же Гоша. — Поговорим, успеем. И про то, что Елену свою от нас прячешь, тоже поговорим... Вон, видишь, Коноплев приехал, Олег. Сейчас познакомлю. Новый гендиректор «Сургутнефтегаза». Прошу любить и жаловать.
— Тот, что на место Ивлева? — спросил Томилин.
— И на место Бригаднова... столь же невинно убиенного... — Гоша истово перекрестился. — Вот как только не боится занять их место! Ты бы, к примеру, смог? Кстати, он твой тезка. И не морщи лоб. Среди членов директорского совета его нет. Как и у тебя памяти... А еще про трубу мою что-то хочешь вспомнить...
— Но я действительно у кого-то раньше ее видел, — пожал плечами Томилин.
— Не мог ты ее, Томила, видеть! — повысил голос Гоша. Гости обернулись. — Вот пристал! Да в нее, если хочешь знать, сам адмирал Нельсон смотрел одним глазом. А другой ему французы выбили.
Томилин обратил внимание, что собравшиеся гости притихли, женщины перестали хихикать, официанты — разливать шампанское.
— А что ты раскипятился? — спросил Томилин. — Возможно, я видел подделку. В одном доме.
— Да нет, Олежек, — вдруг ласково заулыбался хозяин, обняв его за плечи. — Ты подделку не видел. Ты — ошибся. Тебе померещилось.
— Ошибся так ошибся, — согласился Томилин, попытавшись одним движением снять его руку со своего плеча. Но Гоша вдруг привлек его к себе.
— Ох, люблю же я тебя, правдоискателя! Ну блажь у меня такая, пойми ты! Моя Зойка начала собирать этот антиквариат, и я за ней увлекся. Все только штучное, все в единственном экземпляре! Правильно я говорю, Зоя?
