Король открыл глаза. Звезды по-прежнему мерцали над головой — торжественно и спокойно, словно все, что происходило на земле, их совершенно не касалось.
— Встать! — повторил голос.
Король медленно поднялся на ноги.
Дальнейшие события произошли очень быстро, но для Короля, одурманенного травкой, все двигалось, как в замедленном кино.
Вот он бьет незнакомца локтем в лицо. Незнакомец отшатывается, спотыкается о ступеньку и падает, выпучив от удивления глаза. Вот Король спрыгивает с крыльца и бежит к забору — медленно и плавно, как олимпийские бегуны в финальной раскадровке…
За спиной у него кто-то кричит. Что кричит? Непонятно. Затем что-то горячее обжигает Королю правую щеку… До забора остается буквально метр. Допрыгнуть до него, взвиться вверх, перемахнуть — а там и до лесополосы всего два шага…
Одним прыжком достиг Король забора, оттолкнулся ногой о деревянный ящик и взмыл… Впереди он увидел темные деревья, готовые скрыть его от преследователей. И в этот тягучий счастливый момент, когда Виталий Королев уже перебросил ноги через забор, что-то тяжелое ударом опалило его спину…
Ярослав Степищев шагнул в полумрак прихожей.
— Двигай вперед, только не споткнись. Лампочки тут нет, — сказал ему мужчина.
Степищев двинулся вперед. Взялся за ручку двери и потянул ее на себя.
— Эй, посмотри-ка сюда, — услышал он за спиной.
Ярослав обернулся и увидел наставленный на него пистолет. Раскрыв рот, он изумленно проговорил:
— Что это значит?
— Это значит, что ты дурак, — с усмешкой произнес мужчина. — Говорил тебе — убирайся поздорову. А теперь уже поздно. Давай, чудило, проходи в комнату.
— Я не понял, что все это…
Мужчина сгреб Ярослава за ворот пиджака и грубо толкнул к двери:
— Топай, я сказал!
На диване сидела молодая женщина, на коленях у нее была маленькая девочка в очках. Женщина в ужасе смотрела на вошедших.
Пока мужчина закрывал дверь у него за спиной, Ярослав быстро осмотрел комнату, скользнул взглядом по приоткрытой двери, ведущей в спальню. Похоже, капитан Бологов был прав, других бандитов здесь нет.
— Ну как? Нравится хата? Вот тут вы все трое и поляжете, — пьяным голосом произнес бандит.
Медлить было нельзя. Ярослав обернулся и, пригнув голову, бросился на бандита.
Но прежде чем он настиг врага, пистолет успел оглушительно рявкнуть. Жгучая боль обожгла Степищеву бедро. Сбить с ног противника ему не удалось, тот лишь пошатнулся и ударил Степищева рукоятью пистолета по голове. Будь Ярослав чуть менее проворен, этот удар точно раскроил бы ему череп. Однако Степищеву удалось увернуться, и удар пришелся по касательной. Почувствовав, как тяжелая рукоять пистолета скользнула по его виску, Ярослав схватил бандита за правое запястье и сделал резкую подсечку. Они тяжело повалились на пол.
Противник яростно вцепился зубами Ярославу в плечо, стараясь вырвать руку с пистолетом. Ярослав застонал от боли и на мгновение ослабил хватку. Бандит воспользовался этим мгновением, одним рывком сбросил с себя Степищева и навалился на него сверху.
Противник был очень силен… Дуло пистолета зависло в нескольких сантиметрах от головы Ярослава и, немного помедлив, продолжало неумолимо приближаться к его лицу. Степищев напряг все силы, но сдержать противника ему никак не удавалось.
Ствол придвигался все ближе и ближе… И вот черное вороненое дуло глянуло капитану прямо в глаза.
«Это конец», — пронеслось в голове у Ярослава.
Но тут что-то глухо звякнуло, и в лицо Ярославу полетели холодные осколки. Лицо бандита оцепенело, а затем как-то странно поплыло в сторону. Запахло пивом.
Ярослав вырвал из руки бандита пистолет, потом спихнул с себя обмякшую тушу врага и только после этого поднял взгляд на женщину и хрипло сказал:
— Спасибо.
— О господи… — всхлипнула Тамара Бойкова и разжала пальцы.
Горлышко разбитой бутылки с глухим стуком упало на пол.
Эпилог
Ярослав открыл глаза, но тут же снова их закрыл, не выдержав яркого света. Полуденное солнце неистово лилось в незашторенное окно больничной палаты. В открытую форточку врывались звуки улицы — шум машин, пенье птиц, шум листвы.
Ярослав осторожно приоткрыл глаза, сощурился и, не в силах сдержаться, улыбнулся.
— Гляди-ка, он еще и улыбается, — услышал Ярослав знакомый голос.
Степищев посмотрел на говорящего. Это был Турецкий.
— Ну как ты себя чувствуешь? — спросил Александр Борисович.
— Нормально, — ответил Степищев. — Нога только немного болит. Здравствуйте!
— Здравствуй, Ярослав. Ничего, нога у тебя скоро пройдет. Врач сказал, что кость цела. Но похромать немного придется.
— Придется — похромаю, — продолжая улыбаться, ответил Степищев. Посмотрел в окно, снова перевел взгляд на Турецкого и спросил: — Как наши дела?
— Замечательно, — ответил тот. — Бандит, которого ты скрутил, уже дает показания. Как только он узнал, что Король мертв…
— Мертв? — вскинул брови Степищев.
Александр Борисович кивнул:
— Да. Один из парней Солонина уложил его, когда тот пытался перемахнуть через забор. Жаль, конечно, что живьем не взяли… Ну да и черт с ним.
— Да, жаль, — отозвался Ярослав. — Но хорошо, что дело движется.
— Еще как движется! Шофер Короля принес нам видеокассету с записью разговора Королева и полковника Шаповалова. Они обсуждали будущие ограбления.
— Откуда эта кассета?
— Не знаю. Но думаю, что съемку делал сам Король. Скрытой камерой, конечно. Вероятно, он хотел иметь под рукой компромат на Шаповалова. Королев ведь понимал, с кем имеет дело.
— Шаповалова уже взяли?
— А как же. Я сам к нему наведался. Правда, он пока молчит, но деваться ему некуда.
Степищев улыбнулся бледными губами. Несмотря на боль в бедре, настроение у него было замечательное.
— Значит, дело можно считать раскрытым? — сказал он.
Турецкий вскинул бровь:
— Не совсем. Но фактов и улик у нас предостаточно. Так что бандиты не отвертятся. Доказательной базы хватит, чтобы усадить всю эту шайку-лейку за решетку лет на сто.
— Это хорошо… — Ярослав закрыл глаза. Полежал так немного и снова открыл. — Женщина и девочка в порядке?
— В порядке, — кивнул Александр Борисович. — Бойкова ждет за дверью. Хочешь с ней поговорить?
— Если можно.
Турецкий встал со стула, подмигнул Степищеву и вышел из палаты. Вместо него в палату вошла высокая, красивая женщина. Выглядела она намного лучше, чем в вечер их «знакомства». Ее густые каштановые волосы крупными волнами спадали на плечи. Лучистые глаза смотрели прямо и спокойно, в них не было больше слез.
