— Хорошо. — Шаповалов сухо улыбнулся. — Вот теперь я действительно спокоен. Думаю, у нас все получится. Если бы твои люди не пришили случайно того депутата, все было бы легче легкого. Но теперь Генпрокуратура землю носом роет.
— Всего не предусмотришь, — ответил Король и протянул руку к бутылке виски.
Полковник Скворцов занимал должность начальника тюрьмы всего восемь месяцев. И эти восемь месяцев стоили ему столько сил и здоровья, сколько не стоили предыдущие двадцать пять лет службы в органах. Однако Скворцов был не из тех, кто жалуется на жизнь. Еще в молодости он твердо для себя усвоил: «Нас никто не обязан жалеть, нам никто не обязан помогать. Жизнь гнусная штука, но повезло, что у нас есть хоть такая». И всю последующую жизнь это простое правило помогало ему преодолевать невзгоды и радоваться приятным мелочам.
Вот и сейчас полковник Скворцов поднес к носу чашку с жасминным чаем и, жадно вдохнув горячий аромат жасмина, так блаженно сощурил глаза, словно держал в руках чашку с эликсиром молодости.
Но насладиться ароматом жасмина ему не дали. Кто-то вежливо постучал в дверь. Скворцов поставил чашку на стол и громко сказал:
— Входите!
На пороге появилась неуклюжая фигура капитана Васнецова. Он прошел к столу и протянул Скворцову маленький листок бумаги:
— Товарищ полковник, только что перехватили.
— Что это?
— Похоже, малява.
Скворцов взял листок и пробежал по нему глазами. Лицо его посерело.
— Кому это предназначалось, выяснили? — спросил он.
Капитан качнул головой:
— Нет.
— Плохо. Ладно, иди, капитан.
Капитан козырнул и вышел из кабинета.
Несколько минут полковник Скворцов сидел за столом с задумчивым видом, постукивая по столу толстыми пальцами. Потом протянул руку к трубке телефона.
Номер он набрал по памяти. Приложил трубку к большому уху:
— Алло, Грязнов?.. Вячеслав Иванович, это Скворцов беспокоит… Да, дела закружили. Но я обязательно… Хорошо, Слава. Я, собственно, вот по какому вопросу тебе звоню. Мои ребята тут маляву перехватили. Одного моего сидельца собираются отправить на тот свет. Фамилия Бойков. Так вот… Ты вроде говорил, что в сферу твоих интересов попал авторитет по кличке Король… Да, Виталий Королев. Так я это к тому, что малява вроде как пришла от самого Короля… Сам не поверил. Видно, в большой спешке готовилась… Ну да, ну да… Что?.. Сидит по обвинению в предумышленном убийстве. Застрелил приятеля у себя в квартире, ночью… Хорошо. Да какая уж там благодарность, одну ведь работу делаем. Хотя от бутылки хорошего коньяка не откажусь… Да, Бойков. Петр Алексеевич… Давай, до связи!
Полковник положил телефонную трубку на рычаг и вновь вернулся к своему жасминному чаю, который успел за это время изрядно подостыть.
…Вячеслав Иванович Грязнов набрал номер телефона руководителя Федеральной службы исполнения наказаний Минюста.
— Слушаю.
— Алло, Павел Макарыч, это Грязнов говорит.
— Вячеслав Иванович? Рад тебя слышать! Как живешь-поживаешь?
— Хорошо поживаем. Слушай, у меня к тебе срочное дело. Все необходимые бумаги я подготовлю, но на это уйдет время. Поэтому, будь другом, сделай кое-что для меня — прямо сейчас.
— Не вопрос. Что за дело?
— Необходимо перевести одного заключенного. На него отправили маляву с воли. Если не перевести — парень не жилец.
— А тебе-то он зачем нужен?
— Очень важный свидетель.
— Гм… Ты в этом лично заинтересован?
— Да. Я занимаюсь этим делом. Лично, Паша, лично! И ты меня очень обяжешь.
— Да брось ты, ей-богу. Где твой клиент сидит?
— В Матросской Тишине.
— Ясно… Пресненская пересыльная тюрьма устроит?
— Вполне. Заключенного зовут Петр Алексеевич Бойков.
— Бойков… Записал.
— Только чтобы поаккуратней там, ладно?
— У нас, Слава, иначе и не бывает.
— Спасибо, старик.
— Не за что. Будет время — заезжай.
— Обязательно.
Вопрос о переводе, таким образом, был решен.
Следующий звонок Грязнов сделал Александру Борисовичу Турецкому:
— Алло, Саня, у меня для тебя кое-что есть.
— В каком смысле?
— Помнишь, я тебе говорил о встрече Короля с полковником Шаповаловым?
— Да.
— Так вот, полчаса назад в Матросской Тишине перехватили маляву от Короля. В маляве приказ прикончить одного сидельца. К сожалению, записать разговор Шаповалова и Короля нам не удалось, но вполне вероятно, что все это как-то связано.
— Гм… Подожди, переварю. — Последовала пауза, после которой Турецкий спросил: — Что за человек?
— Бойков Петр Алексеевич. Сидит по обвинению в предумышленном убийстве. Я попросил перевести его в Пресненскую пересыльную.
— Хорошо. Переведут сегодня?
— Надеюсь.
— Ладно. Как только переведут — сразу же с ним встречусь. Спасибо, Слав.
— Не за что.
— Как наблюдение за полковником Шаповаловым?
— Кроме встречи с Королем, пока ничего интересного. По городскому телефону ни с кем не общается. Сотовым сейчас занимаемся.
— Хорошо. Будет что-нибудь важное — звони.
— Угу.
Из пятиэтажного здания школы вышли три девочки и, весело щебеча, направились к автобусной остановке. Их нагнал большой черный «мерседес» и поехал рядом. Окно правой дверцы «мерседеса» поползло вниз, и чей-то голос громко произнес:
— Привет, Дашунь!
Девочки оглянулись. Одна из них, самая маленькая, в очках и с большим ранцем за спиной, улыбнулась:
— Здравствуйте, дядь Виталя! — и помахала мужчине ладошкой.
— Ты из школы? — осведомился тот.
— Угу.
— Давай подвезу.
Даша Бойкова посмотрела на подружек и скромно улыбнулась:
— Да нет, я пройдусь с ними.
— Да не скромничай ты. Давай залезай!
«Мерседес» остановился. Задняя дверца приглашающе приоткрылась.
— Ну давай же! — весело сказал дядя Виталя. — Тебе от папы привет!
— От папы?
— Да. Забирайся скорей!
— Ладно. — Даша попрощалась с подружками, затем забралась в машину и захлопнула за собой дверцу.
«Мерседес» тронулся. Подружки Даши проводили машину завистливыми взглядами.
На заднем сиденье сидел незнакомый человек. Дядя Виталий сказал:
