— И что ты решил? — спросил он.
Король взял у Калачева револьвер и взвесил его на ладони. Посмотрел на Бойкова:
— Красивая вещь, правда? Из коллекции моей матери. Ты ведь знаешь, как она любит такие игрушки. — Королев любовно погладил барабан револьвера большим пальцем, затем снова перевел взгляд на Петра Алексеевича. — Слыхал когда-нибудь про русскую рулетку?
Бойков кивнул.
— Не слышу ответа, — хрипло сказал Король.
— С-слыхал.
— Это хорошо. Я так решил: если судьба на твоей стороне и я неправ, то ты останешься жить. А если на моей и я прав… то уж не обессудь.
Петр Алексеевич изумленно вскинул брови:
— Ты хочешь, чтобы я застрелился?
Король медленно покачал головой:
— Не совсем. В барабане один патрон. А у тебя — один выстрел. Вот мы и проверим, что тебе на роду написано — жить или умереть.
Бойков тряхнул головой, как бы прогоняя наваждение.
— Бред какой-то, — пробормотал он. — Ты сколько выпил, Виталь?
Король пожал плечами:
— Не знаю. Да и какая разница? Ты ведь знаешь, я не пьянею. Ну так как, Петро? Испытаешь судьбу?
Бойков посмотрел на револьвер и облизнул пересохшие губы.
— А если я… откажусь?
— Резонный вопрос. — Королев повернул голову и небрежно бросил через плечо: — Калач, объясни ему правила игры.
В руке Калачева появился еще один пистолет, и дуло его на этот раз было направлено Бойкову в лицо.
— Или на спусковой крючок нажимаешь ты, или я, — просто сказал Калачев.
Король снова посмотрел на Петра Алексеевича и недобро прищурил глаза.
— Как видишь, выбора у тебя нет, — спокойно сказал он.
«Что же делать?» — мучительно думал Бойков. Играть в рулетку он не боялся. Он боялся другого: если револьвер выстрелит и пробьет ему голову, то Тамара и Дашка останутся в доме наедине с этими вурдалаками. И что тогда? Где гарантия, что Король и его «опричник» не тронут жену и дочку? Стараясь протянуть время, Бойков сказал:
— Никогда бы не подумал, что ты любишь театральные эффекты.
В ответ Король пожал плечами.
— Ну что, Петюнь, — заговорил на этот раз Калачев. — Берешь ствол или нет? У меня палец чешется снести тебе башку.
Холодный ствол пистолета ткнулся Петру Алексеевичу в висок.
Делать было нечего, Петр Алексеевич протянул руку и взял револьвер из ладони Королева.
— Наконец-то решился, — усмехнулся Король. — Ну давай действуй. Крути барабан.
— А если там не один патрон? — спросил Бойков.
— Обижаешь. Хотя… — Король пожал плечами. — Если хочешь — проверь.
Петр Алексеевич дернул рукой и откинул барабан револьвера.
— Ну как? — насмешливо спросил «опричник» Калачев, продолжая держать пистолет у виска Петра Алексеевича. — Убедился, Фома неверующий?
— Да. — Бойков защелкнул барабан на место.
Он поднял взгляд на Короля:
— Виталь, можно последнюю просьбу?
Король криво усмехнулся:
— Просьбу? Ну валяй.
— Если я… если со мной… Ну, в общем, если меня не станет, жену и дочь не трогайте.
— Само собой, — кивнул Король. — Мы же не звери.
— Хотя жену я бы лично потрогал, — насмешливо проговорил «опричник» Калачев.
Глаза Петра Алексеевича гневно сверкнули.
— Ц-ц-ц, — процокал Король, покачивая головой. — Не надо так нервничать, Петруша. Он просто пошутил. Калач, ты же пошутил?
— Угу, — отозвался «опричник».
— Вот видишь, — улыбнулся Король. — Тебе не о чем волноваться. Это все?
— Да. То есть… Не забирайте у них квартиру. Прошу.
Королев нахмурился, однако, подумав, кивнул и на этот раз:
— Ладно. Черт с ними. Не выгонять же на улицу.
— Спасибо, Виталь.
«Опричник» Калачев нетерпеливо переступил с ноги на ногу:
— Давай уже, нажимай. Ссать хочу — сил нет.
— Да, Петро, не томи. Не ровен час, дамы твои проснутся. Как мы им все объясним?
— Хорошо. Сейчас…
Петр Алексеевич поднял револьвер и уткнул его дулом в правый висок. Умирать было не страшно. Но мысль о Тамаре и Дашке не давала покоя. Что с ними будет? Как они это переживут? И сдержит ли Король свое слово? Лет пять назад Петр Алексеевич ни на секунду бы в этом не усомнился. Но сейчас…
Бойков посмотрел в мутные глаза Короля и вдруг понял — этот человек лжет. Да и какой правды можно ждать от существа с таким пустыми глазами? С глазами, которые даже на морде зверя смотрелись бы нелепо. Вот разве что акуле бы они пришлись впору…
Все дальнейшее произошло быстро, так быстро, что Бойков и подумать-то ни о чем не успел. В нем просто сработал инстинкт стрелка, приобретенный еще в годы службы на пограничной заставе.
Выстрел прогрохотал оглушительно. Калачева отбросило к стене. Он взвыл, схватился руками за живот и стал медленно оседать на пол, издавая гортанные, плаксивые звуки.
Король вскочил на ноги и быстро проговорил:
— Меня здесь не было, понял? Вякнешь — пришью твою суку голыми руками!
Затем повернулся и выбежал в прихожую. К тому моменту, когда на ступеньках появилась перепуганная и встрепанная Тамара, Короля уже не было в квартире.
Спустившись, Тамара замерла и в изумлении уставилась на Бойкова, держащего в руке револьвер. Затем перевела изумленный взгляд на тело Калачева, сидящего в луже крови и мочи.
— Кто это? — выговорила Тамара.
Петр Алексеевич отбросил револьвер в сторону и спокойно ответил:
— «Опричник». Не волнуйся, родная, это была самооборона.
— Он… жив?
Бойков посмотрел на тело и покачал головой:
— Нет.
Тамара вскинула руки к лицу и глухо простонала:
— Господи, Петя, что же теперь будет?
Наверху скрипнула дверь, и вслед за тем звонкий голос дочери прокричал:
— Ма, что за грохот? Что это было?
— Ничего! — крикнула дочери Тамара. — Иди к себе. Я сейчас поднимусь.
— Но я хочу…
— Иди к себе! — рявкнула Тамара, отняла руки от лица, повернулась и быстро пошла наверх.
Александр Борисович только-только притронулся к кофе, когда зазвонил телефон. Досадливо поморщившись, он поставил чашку на стол и протянул руку за телефоном.
— Да!
— Э-э… Здравствуйте. Могу я поговорить со следователем Турецким? — проговорил из трубки негромкий и какой-то вкрадчивый голос.
