— Прямо сейчас!
Собеседник, явно не ожидавший такого напора, хмыкнул:
— Вообще-то у меня есть кое-какие дела…
— Мне очень нужно! — почти крикнула в трубку Маша.
— Ладно, детка, успокойся. Для тебя я сделаю исключение. Встретимся там, где расстались в последний раз.
— В «Турецком кафе»?
— Да. Скажем, через час. Тебя это устроит?
Час! Целый час! «Это ведь так долго», — хотела сказать Маша, но взяла себя в руки и ответила:
— Через час я буду там. До встречи.
И положила трубку.
В тот день Тамара Макарова с самого пробуждения была в приподнятом настроении. Работы было много — две фотосессии, один вечерний показ. К тому же со дня на день должен позвонить агент одного крупного модельного агентства. Предполагалось, что Тамара заключит с ними контракт на два года. Деньги сулили немалые. Однако Тамара не спешила отвечать согласием. Как знать, возможно, скоро она станет замужней женщиной, и ей не придется больше выходить на подиум в дурацких нарядах и фланировать в них под вспышки фотокамер.
Перед тем как ехать на фотосессию, Тамара решила заехать в свое любимое кафе на «Белорусской» и выпить пару чашек сладкого кофе.
Час ранний, и народу в ресторанчике было немного. Тамара села за свой любимый столик у окна и заказала кофе. Пока его готовили, она достала из сумочки сигареты и закурила. Было очень приятно сидеть вот так за столиком, курить, рассеянно смотреть в окно и ни о чем не думать.
«По вечерам над ресторанами… вечерний воздух тих и глух», — всплыло в памяти старое стихотворение, вызубренное еще в школе.
И каждый вечер, в час назначенный,
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне…
За окном прошел высокий человек в надвинутой на глаза кепке. Тамара не успела разглядеть его лицо, но ей показалось, что он скользнул быстрым взглядом из-под козырька кепки по ее лицу. Это было неприятно, и Тамара поежилась. Впрочем, через секунду она забыла об этом взгляде.
Теперь она думала о Бойкове. Он производил впечатление приятного человека. К тому же он так забавно покраснел, когда приглашал ее в ресторан.
Тамара улыбнулась.
Погруженная в свои мысли, она не обратила внимания на то, как дверь кафе отворилась, и на пороге возник тот самый высокий мужчина в надвинутой на глаза кепке. Он быстро обежал глазами зал и тут же двинулся к столику, за которым сидела Тамара.
Двигался он быстро, легко и бесшумно, как дикий зверь.
Даже когда он оказался у столика, Тамара не заметила его присутствия, по-прежнему глядя в окно.
— Эй! — окликнул ее мужчина.
Тамара вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на незнакомца.
— Вы ко мне? — удивленно спросила она.
— К тебе, — кивнул незнакомец. Затем быстро вынул руку из кармана и тряхнул у лица Тамары каким-то блестящим предметом. Холодные брызги упали Тамаре на лицо и шею, и в следующее мгновение она почувствовала, как миллионы острых коготков впились в нее и стали рвать на части…
Глава двенадцатая
Бойков не хотел идти на эту свадьбу. Жених — толстый, лысый рвач с безумно вытаращенными глазами — вызывал у него почти физическое омерзение. Но Король сказал, что пойти надо.
— Он один из наших основных партнеров, и мы пойдем, понял?
— Да он даже не заметит моего отсутствия, — возразил Петр Алексеевич.
Король ухмыльнулся:
— Поверь мне, дружище, этот заметит все.
И пришлось пойти.
Народу на венчании было много, а вот простых смертных среди них — мало. На заднем плане робко переминались с ноги на ногу перепуганные дальние родственники, не ожидавшие, что событие пройдет с таким ошеломляющим размахом. Сновали журналисты со своими микрофонами и «бетакамами».
Жених был директором крупнейшей московской фирмы по производству… Впрочем, никого особо не интересовало, что именно производит его фирма. Главное, что он был богат и удачлив. А его невесту — белокурую юную девушку с белой розой в волосах — журналисты уже успели окрестить «молодой, подающей надежды актрисой», хотя она успела сняться лишь в двух музыкальных роликах, которые спонсировал ее свежеиспеченный жених.
Петр Алексеевич делал все, что нужно. Здоровался с кем нужно, говорил приветливые слова, отпускал дамам комплименты и улыбки. Будучи теперь вполне светским человеком, он делал это по привычке, тогда как на самом деле его с души воротило от всей этой расфуфыренной компании. Во всей церемонии, несмотря на ее торжественность и размах, чувствовалась фальшь.
Не дождавшись окончания церемонии, Петр Алексеевич вышел на улицу, достал из кармана пиджака фляжку с коньяком и хорошенько приложился.
— Не стоит этого делать, — услышал он приятный женский голос у себя над самым ухом. — Здесь много детей, они могут увидеть.
Бойков обернулся и оцепенел.
Перед ним стояла стройная высокая девушка, одетая в темное платье. Голова ее была подвязана черным платком. Девушка вгляделась в его лицо и вдруг отшатнулась, словно увидела призрак. Бойков тоже вздрогнул.
— Та…мара? — произнес он хриплым, прерывающимся от волнения голосом.
— Извините, — проговорила девушка, повернулась и быстро зашагала в сторону церкви.
Ошеломленный Бойков не сразу сообразил, что она уходит, а сообразив, бросился за ней:
— Тамара, постойте! Подождите!
Он догнал девушку и схватил ее за руку. Она попыталась вырвать руку из его сильных пальцев, но не смогла и остановилась.
— Я не могу с вами… Мне нельзя, — мучительно проговорила Тамара, не оборачиваясь.
— Но почему?
Она вырвала руку:
— Мне нужно идти.
— Тамара, я полгода не мог вас найти! Что все это значит? Почему вы здесь? И что это за дурацкий наряд? Вы что, монашка?
— Вы хотите знать почему? Вы точно хотите это знать? — Тамара медленно повернулась к нему. Губы ее дрогнули. — Теперь вы видите?
Шея и нижняя часть левой щеки Тамары были покрыты мелкими рубцами.
— Вот черт! — вырвалось у Бойкова. — Так, значит, это были не слухи?
— Как видите, нет, — холодно ответила Тамара.
— И из-за этого вы ушли из модельного бизнеса?
Губы девушки тронула усмешка.
— Вы поразительно догадливы, — сказала она тем же холодным голосом. — Теперь я могу идти?
Но Петр Алексеевич решительно тряхнул головой:
— Нет, не можете. Мы должны поговорить.
