– Я догадывался, что мы вернемся к этой теме, Пит, – сказал Турецкий. – Но поначалу просто не готов был раскрыть тебе всю подноготную. Ты знаешь смысл этого слова.
Пит важно кивнул.
– И еще я тебе благодарен, как другу, что ты не стал утром настаивать и тянуть из меня жилы. А теперь послушай, в чем дело. У вашего Дроуди был далеко не мирный бизнес, это уже установлено. Но… как мы говорим, не пойман – не вор. И все, вероятно, обошлось бы для него, если бы он только этим и ограничился: ну купил чертежи секретной торпеды, смылся и – гуляй! Однако между покупателем и продавцом возник конфликт – кто кого обманул, мы сейчас разбираемся. Но в результате продавец оказался убитым. Хотя было достаточно ловко сымитировано самоубийство. Не касаемся сейчас и этого вопроса. Получив наконец требуемое, Дроуди решил попутно избавиться и от последнего свидетеля сделки. И хотел отравить женщину, которая передала ему недостающие материалы. Но был арестован.
– Однако, Алекс, насколько мне стало известно, этот акт был как бы… инспирирован, да?
– Извини, я забыл сказать тебе, что Федеральная служба безопасности задолго до этого наблюдала за Дроуди. Причина? Его навязчивый, пристальный интерес к нашим секретным разработкам оборонного значения. А взяли его, что называется, «на горячем». Женщина сама созналась, раскаялась, дала признательные показания. А все дальнейшее будет, я думаю, зависеть от поведения самого Дроуди. И в конечном счете, как ты верно заметил утром, от наших президентов.
– Спасибо, Алекс, – удовлетворенно кивнул Реддвей. – Нет, я просто уверен, что мы не зря вместе работали. И будем, Алекс, у меня нет никакого сомнения. Наверное, я сам отвезу тебя утром в аэропорт.
– Пит, я же абонировал машину!
– Ее доставят туда, куда ты скажешь, это не твоя забота, Алекс…
…Обратная дорога показалась легкой и скорой.
Турецкий поглядывал в иллюминатор на разорванные кучевые облака под собой, видел в промоинах далекую однотонную землю, а из головы никак не выходили слова Пита, процитированные им на прощание из Библии:
– Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию; вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь на земле, и умножайтесь на ней…
У Пита была зверская память на подобные вещи.
И теперь, отхлебывая виски, которое сунул ему на дорожку старина Пит, Александр размышлял о том, что Господь Бог, находясь, вероятно, на такой же высоте, напутствовал Ноя в его нелегкую дорогу в будущее, в мировую память, в историю.
Интересно другое: как же Он мог разглядеть с такой высоты и старика Ноя, и его сыновей, положивших начало новой цивилизации? Впрочем, сама постановка вопроса была в корне неверной и даже вредной. Ибо Богу изначально все ведомо и все видно. Раздвинет Он облака и скажет непонятливому дураку: ну не нравишься ты Мне, понял?… А ты, дурак, не рыпайся и не строй дома, если про тебя все заранее известно… и ни один твой дом и часа не простоит на земле.
Виски было очень неплохим, оттого и мысли – несколько возвышенными и летучими.
Но суровая правда жизни призывала вниз, на землю, где люди продолжают обманывать и убивать друг друга, почему-то надеясь, что Бог простит… Или уже ни на что не надеясь? Полагая, что сам с усам? Что всех обведешь вокруг пальца? Объегоришь?…
Нет, господа хорошие, на всех вас найдется управа. Может, не сегодня. Это – как камень ляжет…
А уж Мухтар постарается!
С этой здравой мыслью Александр Борисович Турецкий и заснул.
Исход дела был ему, в общем, ясен.
Истина всем нужна. И не все ее боятся. Потому военные не зря волнуются. Кто-то хотел бы списать на врага, который, как известно, не дремлет. Кто-то продолжает считать, что это свои же и влепили торпеду в собственный корабль. А кто-то знает правду, но не желает, чтобы ее узнали и остальные. Пока же хорошо уже то, что до международного вооруженного конфликта дело не дойдет.
Значит, все-таки трагическая цепь случайностей?
Меркулов внимательно слушал подробное сообщение Турецкого, сумрачно кивал и прихлебывал давно остывший чай. Александр не совсем понимал его реакцию. И, закончив доклад, стал ожидать ответа.
– Наш генеральный, – наконец соизволил заговорить Костя, – завтра, по всей вероятности, будет докладывать президенту о том, как продвигается расследование. В этой связи тебе придется кое-что повторить еще сегодня. Он знает, что ты уже прилетел, и тоже ожидает твоего сообщения. На всякий случай надень завтра свой парадный мундир. Я ничего не могу исключить. Возможно, и нас с тобой пригласят. Вячеслав по моей просьбе уже сделал краткую выборку, я посмотрел и снова убедился, что работа проделана достойная. Да, кстати, дело Дроуди пока не обсуждается. Видишь, и особая заинтересованность в нем Питера лишний раз показывает, что все они готовы вмешать сюда политику. Но мы постараемся не дать им этого сделать. Есть уголовное дело, которое потребует внимательного дальнейшего рассмотрения, и поэтому торопиться мы не будем. Касаемо же американских подводных лодок, ну что ж, я готов поверить нашему другу Питеру. Ибо никто не заинтересован в разжигании конфликта. И еще я тебя хотел попросить, Саня, вот о чем. Сразу после доклада у генерального съезди-ка, братец, в Ясенево, знаешь, кто там обосновался?
– А то! И что, меня там ждут?
– Да, и готовы кое с какими данными познакомить. Но вовсе не для того, чтобы ты с ходу взял да и отказался от основной своей рабочей версии. От той поганой торпеды, с которой все и началось. Считай, что это тебе для сведения. Впрочем, ты и сам поймешь. А теперь собирай свои материалы и пойдем…
Генеральный прокурор так же, как и Костя, не перебивая и не задавая встречных вопросов, внимательно выслушал сообщение Турецкого, потом переглянулся с Меркуловым и заметил:
– Да, мне тоже представляется, что командировка Александра Борисовича небезуспешна. Константин Дмитриевич вас предупредил, Александр Борисович, о том, что завтра с утра надо быть готовым к поездке в Кремль?
– Предупредил.
– Надеюсь, у вас нет возражений? – улыбнулся генеральный.
– Почту за честь.
– Приятно слышать. Тогда вы свободны. Константин Дмитриевич, задержитесь, пожалуйста, ненадолго.
– Езжай, – сказал Костя Турецкому и почти незаметно подмигнул.
Через полчаса Турецкий подъехал к проходной комплекса Службы внешней разведки. Предъявил удостоверение, и охранник, открыв ворота, показал, куда следует припарковать машину. Оставив водителя дожидаться, Турецкий отправился к одному из зданий, на которое указал все тот же охранник.
Видимо, он успел позвонить, потому что у подъезда Александра Борисовича встретил вежливый молодой человек и попросил следовать за собой. Поднялись лифтом, потом прошли несколько коридоров. Наконец уперлись в дверь, на которой не было ни номера, ни фамилии.
