Сразу почувствовав опасность, сержант стал, кряхтя и постанывая, подниматься, снова уселся на стул, который сам же и поднял. И все это он проделал с видом полностью обессиленного человека, с невероятным трудом превозмогавшего свою немощь.
— Спасибо, Александр Борисович, — сказал Грязнов, — ты очень нам помог установить истину.
— У меня есть встречная просьба к тебе, Вячеслав Иванович. Попроси его, чтобы он составил нам полный список сотрудников милиции, которые принимали участие вместе с ним в издевательствах над задержанными людьми. И особо отметил тех, кто насиловал женщин, задержанных на митинге, а потом и после зачистки в Заводском районе. Там ведь не только омоновцы в масках были, я знаю. Да у меня и показания пострадавших имеются. Поэтому ему, — Турецкий ткнул пальцем в сторону Малохоева, — выгодней всего сообщить нам правду, это ему, вполне вероятно, отчасти зачтется при окончательном решении его судьбы.
Турецкий вышел, а Грязнов наклонился к Малохоеву:
— Ты все понял, Степан? Затырин твой пока под домашним арестом и подпиской о невыезде, но мы добьемся того, что он сядет. И сядет основательно. Командир ОМОНа Умаров в настоящее время кинулся в бега — таковы официальные сведения, от генерала Седлецкого. Значит, усек майор, чем уже сейчас грозит ему наше расследование. А я сегодня объявил его в федеральный розыск. И со своей стороны могу тебя заверить, Малохоев, что все без исключения виновные будут обязательно наказаны. Слово даю. Вот и делай выводы, сержант, — сам сознаешься или я из тебя вышибу показания. И никто, ни одна душа, меня не остановит, наоборот, еще спасибо скажут за то, что я избавил людей от таких выродков. Да, и последнее. Если у тебя вдруг возникнет мысль, будто от тебя требуют кого-то закладывать, то ты сильно ошибаешься. Не забывай, что чистосердечные признания, если они сделаны вовремя и по собственной твоей инициативе, в суде воспримут гораздо лучше, нежели те же самые признания, но вырванные у тебя под давлением неопровержимых улик либо под угрозой неумолимого наказания. Так что подумай, ко всему прочему, не только о своей шкуре, но еще и о собственной выгоде. А теперь вернемся к моим вопросам. Итак, что делал рядовой Быков? Рассказывай подробно...
...Владимир Поремский в буквальном смысле измотал Ивана Быкова десятками вопросов, которые, по твердому убеждению милиционера, не имели никакого отношения к тем обвинениям, которые, опять же по его мнению, могло ему и его товарищам выдвинуть следствие.
Он путался в мелких деталях. То он пил водку вместе с остальными, то категорически отказывался от своих же показаний. То его долго били чуть ли не десяток человек, опрокинув на землю, то он пострадал в честном кулачном бою со своим соперником Сороченко, к которому лично не имеет никаких претензий. В общем, врал и выкручивался как только мог. Он неловко уходил от конкретно поставленных вопросов, оправдываясь незнанием. Он-де простой водитель, того не видел, об этом не слышал, а раньше говорил только то, что его заставляли. Кто заставлял? Да тот же подполковник Павел Петрович Затырин, которого только что арестовали. Либо сержант Степан Егорович Малохоев, старший милицейского наряда.
Ни в каких насилиях он вообще участия не принимал и даже не слышал о них, поскольку в тот день, а также на следующий находился на бюллетене, о чем есть заверенный печатью медицинский документ.
Поремский немедленно прицепился к выражению «в тот день» и заставил Быкова здорово попотеть, пока тот смог наконец внятно сформулировать, что он ничего сам не видел, но слышал краем уха от соседей, будто в городе разбушевалась милиция и многие жители от ее действий серьезно пострадали. А лично он — ни-ни, он дома сидел, на «биллютне», жена может подтвердить. Да и те же соседи, которые его дома видели.
А ознакомившись с показаниями рядового Чуркина, в которых его, Быкова, роль была описана довольно-таки сдержанно, сознался наконец, что все именно так и было. То есть никакой вины за свои действия он не испытывает, ибо и действий, как таковых, тоже фактически не производил. Ну кинулся, когда тот мужик оружие сержанта поднял и велел бросать автомат, ну споткнулся о подножку, ну маленько посопротивлялся, а как же, за что и получил ногами под ребра, но ведь сам-то никого не бил, не унижал. А вот ему еще и рожу об асфальт вытерли! И потом, он же все-таки выполнял приказ, а значит, его собственной самодеятельностью тут не пахнет. Какие к нему претензии?
Зато о приказе подполковника, о подробных указаниях сержанта, объяснявшего им с Чуркиным, что надлежит делать, — вот об этом он рассказывал подробно, буквально цитируя Малохоева. И откуда у него такая избирательная память?!
Оказывается, и избиений задержанных бизнесменов, а также грубостей по отношению к их женам он тоже не допускал, этим занимался исключительно сам сержант. Так что, по сути, можно было на этом и заканчивать допрос Быкова.
Превышение полномочий? Это что еще считать полномочиями... Но можно и так сказать, было, наверное, однако совсем немного и без опасности для жизни граждан. И в этом пункте его показания полностью совпадали с признаниями Чуркина.
Сам Сергей Чуркин, только услышав, что подполковника задержали и даже отправили в тюрьму — так ему, во всяком случае, показалось, — сообразил, чем дело пахнет. Недаром же их районное управление уже несколько дней трясло от неизвестности и слухов, которые должны были определенно принести начальству крупные неприятности. Все об этом шептались — кто со злорадством, а кто и с опаской. Знали же, что им всем могут инкриминировать. Но по инерции продолжали надеяться, что начальство всех прикроет. Ну маленько, может, и накажет — словесно, не без этого.
А сегодня днем появился новый слух о том, что прокурор Керимов — по мнению многих, последняя тварь, — нажравшись водки на пикнике у плеса, где традиционно собиралось все городское руководство, поплавать решил — сам чуть пузыри не пустил, и при этом утопил собственные портки вместе с пистолетом. А за утерю табельного оружия ему теперь могут грозить серьезные санкции со стороны его собственного начальства. И весь народ из обслуги, который находился там, говорят, отказался лезть в холодную воду, чтобы выручать прокурора. Да ему наверняка и нагорит-то несильно — рука ж руку моет. А в сейфах столько изъятого в качестве вещественных доказательств оружия, что выбирай себе любой ствол, никому и в голову не придет номера сличать... Кто принес слух — неизвестно, но он распространился по городу с поразительной быстротой.
Собственно, Сергею Чуркину и бояться-то было особо нечего. Да, он разгонял митинг, но ему же самому и досталось от кого-то из митингующих по башке палкой. И он опять же не сам на рожон полез, а по приказу подполковника Затырина. Вот пусть теперь тот и отвечает за последствия.
Кстати, после операции с бизнесменами Затырин лично приказал ему, Чуркину, и двоим другим милиционерам немедленно лечь в местную больницу, где у всех троих были официально зафиксированы многочисленные следы побоев, а также поставлен диагноз сотрясение мозга. После чего их распустили по домам. Но Чуркин мог бы поклясться, что это была специальная акция, которая понадобилась только затем, чтобы подполковник мог после этого дать команду «фас!». Что, в общем, и произошло, когда прибыл в город областной ОМОН.
