Но Керимов оказался куда умнее Затырина, который вообще не знал, где заявления пострадавших граждан. Лукаво бегали глаза подполковника, изображая наивное непонимание, чего от него требуют, когда и так все предельно ясно. Ну пострадали немного некоторые, так ведь подобное и в столице случается — вон и по телевизору даже показывают, как работают правоохранительные органы, как щитами давят, дубинками охаживают. И ничего, никого там не наказывают. Да и претензий особых к ним нет.
Вероятно, Затырин был крепко уверен в том, что его угрозы населению возымели действие и народ жаловаться не станет. Да и с медиками с самого начала еще мэр договорился. Так что и заявления пострадавших, и их показания, и акты судебно-медицинских экспертиз будут для него, как, впрочем, и для всех остальных, неприятной неожиданностью. Но не сегодня. Не сейчас и не здесь. Пусть еще поторжествуют...
А торжество, собственно, уже началось. Специально Турецкого не дожидались, демонстрируя тем самым и свое отношение к происходящему: у нас, мол, тут все попросту, свои же люди. Вот и вы, заезжий гость, будьте таким же простым и бесхитростным, и народ к вам, как говорится, потянется.
Но собравшиеся на берегу встретили прибытие катера радостными восклицаниями:
— О, кто к нам приехал!.. Решились-таки, уважаемый Александр Борисович?.. А что ж друга своего не уговорили?.. Как настроение?.. Давайте скорее к столу, вмиг поправим!.. У нас тут по-простому, по-деревенски, можно сказать, натуральный продукт, да и закуска прямо с грядки, с огорода!..
Чуть в стороне пылали дрова в большом мангале. На таких обычно готовят на югах самые разнообразные шашлыки, бастурму, люля и прочие блюда знаменитой кавказской кухни свирепые на вид шашлычники — в фартуках и с голыми плечами. Но здесь, на столике возле мангала, колдовал, раскладывая на подносах шампуры с нанизанными на них кусками маринованного мяса, кружками лука и свежими помидорами, невысокий и невыразительный внешне человечек неопределенного возраста, одетый в офицерские галифе и сапоги, но без гимнастерки. А поверх майки-тельника с голубыми десантными полосками на нем был надет долгополый, светлый, под кожу, фартук, какие Турецкий не раз видел в моргах у патологоанатомов. Он улыбнулся, подумав, насколько неожиданно возникли оригинальные ассоциации. Но видимо, его ощущений никто из присутствующих здесь не разделял.
— Наверное, мастер своего дела? — спросил Турецкий у Керимова, кивнув в сторону шашлычника.
Прокурор проследил за взглядом Александра Борисовича, ухмыльнулся и подтвердил:
— Большой специалист. И не только по части приготовления шашлыка.
Многозначительность, с которой это было сказано, вполне могла означать, что данное действующее лицо исполняет и более серьезные поручения. Но чьи? Наверняка мэра. А тот между тем поднялся из-за стола при приближении Турецкого и, вытерев ладони о белую ресторанную салфетку, которую затем уронил на землю, протянул в приветствии сразу обе руки. Но шага навстречу не сделал. Видимо, подумал Александр Борисович, этот Гузиков пытается копировать губернатора — определенно уже знают, как тот «встречал» московского прокурора. Разве что активность полпреда сбила их всех с толку.
И еще один мелкий факт отметил Турецкий. Шашлычник, заметив упавшую салфетку, подошел, погромыхивая своим большим и нескладным фартуком, к столу, поднял салфетку, отряхнул ее о свое колено, сложил и положил на стол, рядом с прибором мэра.
Ничего вроде бы не произошло — ну исправил человек небольшую оплошность. Но ведь этого не сделал никто другой, хотя за большим столом, составленным из нескольких маленьких, так называемых дачных столиков, никто и не шевельнулся. Ни судья Слепнев, сидевший справа от мэра, ни подполковник Затырин, который, поднявшись, пошел навстречу Турецкому и едва не наступил на эту салфетку. Ни прочие лица, неизвестные еще Александру Борисовичу, но, вероятно, имевшие определенный вес в городе, иначе чего б они все тут делали.
Представлялись незатейливо — «Иван Иванович», «Петр Петрович», и неожиданно — «Рашид Закаевич»... Турецкий обратил внимание на последнего. Глаза у этого Рашида были слишком зоркими, что ли. Другое сравнение пока не пришло на ум. А мэр, словно заметив промелькнувший интерес гостя, уточнил с хитрой ухмылкой:
— Наш главный чекист.
Турецкий еще раз внимательно взглянул на этого моложавого мужчину.
«Ага, вот ты кто... Ничего не видел, ничего не знаю, сижу себе и примус починяю»? И сказал:
— Рад знакомству В своем плотном графике забронируйте потом для меня местечко, не возражаете?
— Всенепременно, — без всякого акцента ответил чекист и, пожав руку Турецкому, сел и принялся за еду.
«Ах, какие мы независимые! — мельком подумал Александр Борисович. — Но только тогда какого же черта ты приперся сюда? Шашлыком на халяву побаловаться? Или в сомнениях, кабы что-то важное мимо тебя не просквозило?.. А ведь он нигде не фигурирует, — вспомнилось вдруг. — Никто этого Рашида нигде ни разу не упомянул. Может, он вообще в стороне от всех этих местных забот и разборок? Тогда зачем все-таки сюда приехал?..» Сплошные вопросы. И еще Турецкий подумал, что сказал бы по этому поводу Славка. Он бы наверняка не преминул прощупать этого чекиста.
— Опоздавшему — штрафную! — возгласил во всеуслышание уже явно не совсем трезвый Затырин.
И Турецкий тут же поймал метнувшийся к нему любопытный взгляд чекиста, — видно, хотел заметить реакцию. Но, встретившись взглядом с насмешливой ухмылкой Турецкого, опустил глаза к тарелке. «А ты, оказывается, тот еще перец!» Александр Борисович принял из рук Затырина полный стакан водки и сказал:
— Вообще-то в юности я, случалось, пивал и такими дозами. Поэтому, думаю, никто на меня не обидится, если я себя сознательно несколько ограничу. Давайте выпьем за хорошее настроение, ибо оно нас не так часто посещает, как хотелось бы.
Он сделал маленький глоток, скорее, лишь прикоснулся губами к краю стакана и поставил его на стол.
— Ну а чем тут угощают?
И все стали наперебой предлагать щедрые закуски, расставленные на столе. Но Александр Борисович наколол на вилку кусочек сельди с кружком красного лука. Положил в рот и этим пока ограничился.
— Ну и что, как у вас движется? — как о чем-то постороннем, спросил мэр, не поднимая глаз от своей тарелки.
— Движется, — с такой же неопределенной интонацией ответил Турецкий. — Вот и Грязнов приехал. Теперь, думаю, пойдет быстрее.
— А что ж вы без него? — словно забеспокоился мэр.
— Да у него всегда полно дел, — ответил Турецкий. — Но мы договорились, что, как только он освободится, позвонит и, если мы не закончим к тому времени, возможно, подъедет.
— Что ж это за дела такие? — спросил Затырин. А подтекст его вопроса звучал так: «Почему я ничего об этом не знаю?»
— А он собирался встретиться с одним местным авторитетом. Кажется, его зовут Прапорщиком. Не знаю, я спросил, а он ответил: потом. Расскажет, наверное.
