— Ну и что? Если нет превышения, их надо премировать. Да вот только вчера я слышал по телевизору обратное. Никакие не «мероприятия», а открытый произвол. Избиения, насилие и еще черт знает что. А с этим, президентским «сюрпризом», с полномочным представителем, тебе не удалось побеседовать?
— Ты будешь смеяться, но он сегодня мне сам позвонил. Видно, кто-то из Кремля уже сообщил ему о задании президента. И он попытался меня уверить, что немедленно сам выезжает в этот злополучный район, чтобы разбираться на месте и категорическим образом наказать всех виновных. Ну ты уже знаешь этих любителей сотрясать воздух. Подвожу итог.
— Погоди, не торопись, ты, кажется, и это дело готов повесить на мою шею? Есть же у нас опытные следователи! Почему всякий раз на амбразуру кидают меня? Я пожалуюсь президенту.
— Сколько угодно. Он, кстати, по-моему, сам и предложил твою кандидатуру — как человека жесткого и бескомпромиссного. А потом, ты все-таки умеешь ладить с правозащитниками. А их сейчас набежит туда чертова туча. А через неделю, я слышал, к нам в страну приезжает делегация от Совета Европы, Хельсинкской группы и еще каких-то важных правозащитных организаций, которые — это уже известно — станут портить кровь нашему президенту. И на последней сессии ОБСЕ нас полоскали. А у него, как ты понимаешь, ни одного стоящего аргумента. Политика, Саня! Кому ж и доверить?
— Опять политика, — пробурчал Турецкий.
— Я полагаю, на этой волне ты вполне можешь рассчитывать на самую действенную помощь и поддержку своего друга Вячеслава. Я поговорю с ним, если хочешь.
— Хочу. Мне надоело каждый раз обещать ему, что это в последний раз. У него, кстати, письмо есть оттуда. От какого-то его приятеля, где тот подробно описывает, что там творится.
— Ну вот видишь, а я и не знал. Так у вас уже есть договоренность?
— Костя, не надо меня ловить на фу-фу. Кого я могу из своих взять?
— Володьку Поремского. Вы же с ним сработались.
— А еще?
— Пусть Вячеслав возьмет помощников. Словом, иди собирайся, — с улыбкой поторопил он. — Может, имеет смысл поговорить с Тимофеевой, которая уже была там и в курсе обстановки? Во всяком случае, вчера она показала свою осведомленность.
— Это все?
— А тебе мало? Ты же будешь действовать по указанию президента, пусть только попробуют ослушаться!
— Ох, Костя, святая душа! Вот за что я тебя люблю и уважаю, так это за твою дремучую наивность.
— Но-но, ты не очень! — деланно нахмурился Меркулов. — Уважает он... Ишь ты... Вали отсюда, не мешай работать!
Коронная фраза была произнесена, Турецкий засмеялся и отправился к себе.
Вернувшись в свой кабинет, сразу позвонил Вячеславу.
Информация не заняла долгого времени. Грязнов, похоже, и не расстроился. Можно было подумать, что он даже обрадовался, и тут же стал объяснять причины, по которым он готов, так уж и быть, принять предложение Генеральной прокуратуры.
— Саня, если бы ты только знал, какая там рыбалка! — с задумчивой нежностью воскликнул он.
— Ты с ума сошел, какая рыбалка? Нам там вообще дышать не дадут!
— Э-э, старик, мы уже битые, нас на мякине не словишь. Я когда был у них в прошлый раз, ну в прошлом еще столетии, помню, сижу с удочкой на высоком берегу. Водичка бежит мимо. Дерг, дерг — одна мелочишка. А тут Платоныч подходит, смотрит на меня, смеется. «Этак, — говорит, — без ушицы останемся». И достает он, Саня, бредешок. Мне протягивает один конец, велит идти по бережку, а сам забирается в воду чуть не по грудь. Всего и прошли-то метров сто, наверное, не больше. Выбираем сеточку, а в ней — ты не поверишь! — полтора десятка стерлядочек! Да каких, Саня! Мерные, все, без исключения, по двадцать два, ни сантиметром меньше или больше! Ах, какая ушица! Вот тут и моя мелочь пригодилась — отварили в первой воде, процедили и отдали собачке. Нет, не могу, просто глотать трудно. Все, кончай со своими искусами, Турецкий!
— Ты вот что скажи, ребята твои уехали уже?
— Нет, сегодня собираются. Мы там целую операцию разработали, чтоб к ним не цеплялись. А нужны?
— Хотелось бы перед дорогой, два слова.
— Так заезжай ко мне! Они от меня в аэропорт отправятся. Заодно и по своим делам договоримся. Приезжай, Саня, отвальную устроим...
...— «Городок на Каме, матушке-реке!..» — петушиным тенором пропел высокий рыжий Денис, входя в комнату, где Александр Борисович вместе с Вячеславом Ивановичем уже расставили закуски, налили себе по маленькой и теперь спокойно поджидали молодежь.
Турецкий рассмеялся, он знал, что с музыкальными способностями у Дениски некоторая затрудненка, притом что слухом он обладал вполне пристойным.
— Чего это вы все одно и то же?
— Да дядька сбил, заладил свое — «не дойти ногами, не достать руками». Вот и не отвязывается. Главное, что далеко, и никакой цивилизации там, судя по телевизионным сообщениям, даже близко не наблюдается. И куда он нас отправляет — просто ума не приложу!
— Все там будем, — «успокоил» Турецкий. — Здорово, Филипп, — пожал он руку Агееву. — Ну что, не боитесь, что вас тормознут где-нибудь на подходе? У них там нынче очень строго. Народ просто заворачивают, не пускают в город — и все, хоть ты тресни.
— Это они, Саня, как мне рассказала наша правозащитница, опасаются, чтобы сор из избы не вымели. Огласки, я понимаю, боятся, сукины дети.
— Сан Борисыч, — Филипп покровительственно покачал ладонью, — у нас с паном директором такие ксивы, что с ними можно хоть на край света.
— Покажи. Чтоб хоть знать, с кем придется дело иметь! — Турецкий хохотнул.
Филя достал ярко-красное удостоверение. Открыл, протянул Турецкому и сказал:
— Только предупреждаю, сразу не падайте в обморок.
А было ведь отчего. Никогда не видел Александр Борисович подобного удостоверения, на котором был изображен майор непонятной службы Агеев, а текст гласил: «Спецподразделение по устранению попыток распространения наркотиков на территории СНГ и стран Восточной и Западной Европы». Ниже должность — «главный военный инспектор». А еще ниже — «с правом обязательного ношения огнестрельного оружия». И, наконец, под фотографией, где обычно ставится подпись владельца, был только код «ОС», что надо было понимать, видимо, как «особо секретно».
— А у Дениса, — продолжал Филя, — такое же, но только он не главный военный специалист, а просто — начальник. Без объяснения чего. Со вкусом сделано, да?
— Ни фига себе! — Турецкий взглянул на довольно ухмыляющегося Грязнова. — И кто ж это решился создать такое подразделение? Славка, ты, что ль?
— Зачем? Я заскочил к заместителю директора по наркотикам, объяснил ситуацию и выставил бутылку. Посмеялись и сочинили. Но с условием обязательного возврата — в музей Федеральной службы, чтоб потомки могли видеть, к каким уловкам нам иной раз приходилось прибегать в родном отечестве. Ну а компьютер учить не надо — нарисовал, нужный фон соблюл. Лично мне очень нравится это «право обязательного ношения», а тебе?
