Глава девятая АДВОКАТ И ДРУГИЕ…
Выполняя задание папули качнуть Евгения Осетрова, да покрепче, так, чтоб можно было вытянуть из него полезную информацию против, по сути, собственного хозяина – в конце концов, именно Деревицкому принадлежал и банк, где она работала, и медиахолдинг, и тот же «Норд» со всеми его проблемами, – Алена теперь пребывала в некоторой растерянности.
Ну, качнуть, покачать, раскачать – это еще куда ни шло. Не бог весть какой труд. Тем более, как это ни смешно, Танькина видеозапись не только раззадорила, но и, если честно, опасно распалила Алену, женщину спокойную, изначально умеющую сохранять собственное достоинство и даже с определенной долей величия постоянно демонстрировать его. Иначе уже давно бы и ее банковская братия во главе с лысым и пронырливым управляющим, и широкий круг нужных папуле знакомых изгадили бы ее постель, которую она сама никогда не называла «рабочим местом». Хотя обстоятельства иной раз диктовали такую необходимость. Что поделаешь! Издержки…
Ее сейчас другое обескураживало, если так можно выразиться. Ну, слезливый спектакль, отыгранный ею не без успеха – в этом она была просто уверена, – тоже особых трудов не составил. Главное, он поверил. Женщина подобные вещи сразу чувствует. Ее вдруг озаботило то, что Евгений открылся в каком-то новом своем качестве, совсем не красящем его. Скорее наоборот.
Неужели, думала она, на этих здоровых, вовсе не закомплексованных мужиков, умеющих не только анализировать, но и метко стрелять, вот так убийственно действует слово «любовь»? Воистину, черт знает что! Кажется, скала, гранит, монолит? А ты ему – лямур, амор, лав, лиибе – и потекли сопли… И превращается твой могучий монолит в приторное засахаренное варенье!
Нет, прежде он представлялся ей более серьезным и менее болтливым. Хотя, с другой стороны, что с него взять как с мужика? Эту самую любовь? В которой он клялся до самого рассвета, пытаясь без устали ее демонстрировать? В результате и сам не выспался, и она теперь как сонная муха на стекле.
Возвращаясь сейчас к этой последней мысли, Алена почему-то подумала, что, например, тот же Юрочка Гордеев справился бы с такой работой ничуть не хуже. И уж слюни бы подобрал. Но почему не хуже? Как раз, может быть, и лучше – какая-никакая, а новизна…
Или, может, сперва на Таньку его кинуть? Или Ирке отдать на растерзание на часок-другой и посмотреть? Ладно, этот вопрос она оставляет себе на потом. Сейчас он не главный. А главное в том, что Евгений неожиданно повел себя совсем непонятно.
Когда уже утром, перед его отъездом на службу, она как бы невзначай вернулась ко вчерашнему разговору по поводу дальнейшей судьбы расследования самоубийства Вадима Рогожина, ну в том смысле, что было бы просто по-человечески порядочно помочь осиротевшей семье, как-то попытаться доказать, что самоубийством там и не пахло, а проглядываются определенные мотивы для убийства, Женя посмотрел на нее с таким удивлением, даже изумлением, что ей показалось, будто она в нем крупно ошиблась.
– Какое еще убийство? – воскликнул он. – Кто тебе эту чушь сказал? С чего ты взяла? Там же совершенно ясная картина. Другое дело, что помочь как-то надо, это – да.
– Значит, я тебя вчера неверно поняла? – смутилась от такого бурного натиска Алена. – Но, по-моему, вчера ты и сам как-то сомневался в реальности этой версии… Или мне показалось?
– Послушай, дорогая, – недовольно ответил Евгений, вычерпывая ложечкой сваренное «в мешочек» яйцо и хрустя горячим сырным тостом, – Алена сама приготовила ему завтрак, – я думаю, тебе не стоит лезть в эти дела. Лично я тебе здесь тоже не помощник, понимаешь? Нет, право, не стоит… Оставь это!
Ей не понравились его слова. Но самое поразительное заключалось в том, что он заговорил тоном хозяина! Тоном мужа! Тем тоном, который она так ненавидела, когда слышала нравоучения папули в адрес в чем-нибудь провинившейся Регины. Господи, да что ж это делается?! Неужто этот балбес, иначе и не скажешь, уже почувствовал свою непререкаемую власть над ней?! Да как он смеет?!
Однако эмоции эмоциями, а тут требовался вывод. И он был абсолютно не в пользу дорогого товарища Осетрова. Вот такие дела.
Ну, в конце-то концов, на то, что думает он, ей наплевать. У нее есть задание папули, и его следует выполнять. Алене хотелось влепить Евгению что-нибудь резкое, чтобы немного охладить этого нахала, невесть что возомнившего вдруг о себе. Но она знала: в отношении с такими вот деятелями надо быть терпеливой и внешне покладистой. Поэтому она перевела разговор в иную плоскость.
Нет, сама она ни в коем случае не полезет в дела, которые ее не касаются, но и помощь семье покойного тоже, по ее мнению, должна быть не на словах. Вот она и подумала, что таким шагом может быть предложение Нине Васильевне – так ведь зовут вдову? – нанять себе опытного адвоката, который смог бы отсудить у Вадимова начальства хоть толковую пенсию в связи с потерей кормильца. Разве в этом шаге есть что-то недостойное? Порочное? Что, у вдовы может не оказаться денег? Не беда, для начала Алена со своими девчонками скинется. А потом пусть тот адвокат вытребует те самые пять тысяч баксов, что у семьи забрали при обыске. А на все про все десятка тысяч долларов ему за работу вполне достаточно. Ну не хватит, можно будет маленько добавить. Чем не предложение?
Евгений подумал и посчитал предложение, в общем, довольно разумным. Важно так подумал, с непонятным гонором. И что это с ним происходит? – продолжала недоумевать Алена. Нет, женщина не должна ни первой вешаться мужику на шею, ни признаваться в своих чувствах. На глазах наглеют!
Он поинтересовался, где же взять такого адвоката – чтоб недорогого, но опытного? У Алены уже был готов ответ. Она назвала номер юридической консультации на Таганке и фамилию адвоката. С которым, кстати, добавила Алена язвительно, она уже имела предварительную беседу. Это пока дорогой Женечка где-то прохлаждался и в перерывах трахал Таньку! Что, съел? Вот так, дружок! Где сядешь, там и слезешь…
Но Алена добавила, что полностью разделяет убеждение Жени в том, что ей фигурировать в любой роли в этом деле не нужно. Вот поэтому она и попросила его встретиться с Юрием Петровичем Гордеевым, обговорить условия, познакомить его с вдовой и вообще постараться обставить дело так, будто защита нанята исключительно по инициативе самой Нины Васильевны. Евгению же, как тоже понимает Алена, абсолютно незачем светиться здесь и проявлять свою инициативу. Зачем вызывать ветер в сторону своей же конторы? Известно, что потом бывает. Буря, дружок…
Да, лишний раз убедилась Алена, что с этими тупоголовыми мужиками нужно действовать подобно укротителю: кусочек сахара и хлыст. Но обязательно держать при этом в кармане и хорошо заряженный пистолет. Любой хищник непредсказуем, а мужчина – тем более.
Словом, она постаралась, чтобы к концу своего завтрака Евгений почувствовал, что хлыста он нынче все-таки получил. И когда, поблагодарив ее, поднялся, чтобы окончательно уже одеться, она решила, что, согласно ее теории, его не следует отпускать и без кусочка сахара. Просто, увидев его красноречивый, устремленный на нее взгляд, она иронически усмехнулась и вальяжно промурлыкала:
