Нигматзянов Алмаз Рафикович. Национальность — башкир. Год рождения —1963. Родился в Уфе. С 1980 года проживает в Москве. Закончил Институт культуры. Работал режиссером и организатором праздников. Был женат два раза. От первого брака имеет сына Галейма. Сын проживает в Санкт-Петербурге, учится в университете. С отцом отношений не поддерживает. По отзывам бывших коллег, А. Р. Нигматзянов всегда проявлял себя как талантливый организатор. Пользовался авторитетом у сослуживцев. С начальством не конфликтовал, с подчиненными был вежлив. В настоящее время А. Р. Нигматзянов возглавляет фирму «Факел». Фирма занимается организацией корпоративных праздников и свадеб на территории Москвы и Подмосковья.
Джабраилов Ибрагим Асламбекович (кличка Чача). Национальность — чеченец. Год рождения — 1970. Родился во Введенском районе Чечни. С 1992 года проживает в Москве. С 1992 по 1999 год учился в МГУ им. Ломоносова на отделении политологии. Несколько раз уходил в академический отпуск по состоянию здоровья и уезжал в Чечню. Есть косвенные сведения, что Джабраилов участвовал в боевых операциях против федеральных войск, однако факты этого не подтверждают. В 1999 году Джабраилов отчислился с четвертого курса университета, не закончив обучение. Несколько месяцев провел в Чечне у родителей, затем вернулся в Москву. В настоящее время работает на фирме «Имярек-консалтинг» в должности менеджера».
Пока Поремский читал, Камельков достал из сумки гамбургер и принялся уплетать его за обе щеки. К тому моменту, когда шеф прочел справку-установку, гамбургер был съеден и ему на смену пришел шоколадный батончик. Камельков ел батончик медленно, тщательно пережевывая и смакуя, явно наслаждаясь.
Поремский отложил листки и начал перебирать фотографии.
— Ну и рожа, — сказал он, разглядывая снимок Ивана Лобова.
— Да уж, мордоворот, — подтвердил Камельков, жуя батончик. — Похож на Ивана Драгу.
— На кого? — не понял Поремский.
— На русского боксера из фильма про Рокки. Его еще Дольф Лундгрен играл.
— Это такой накачанный блондин с квадратным подбородком?
— Угу. Наш, правда, чуть помельче, но тоже ничего. Как в том анекдоте про двух качков, помните?
Поремский нахмурился:
— Мишаня, угомонись с анекдотами.
— Да я и не собирался рассказывать, — пожал плечами Камельков и обиженно засопел.
— «Имярек-консалтинг»… — задумчиво повторил Поремский. Он побарабанил пальцами по столу. — Что-то такое вертится в голове… Где-то я это название слышал… А, вспомнил! — Поремский хлопнул ладонью по столешнице. — Черт, это же та самая фирма, где работал Хамзат Муслиев! Надо же, как тесен мир!
— Постойте, — Камельков недоверчиво склонил голову. — У Муслиева ведь была своя фирма — «Заря».
— Ну да, была. А до этого он работал в этом самом «Имяреке». Опыта набирался. Я встречался с президентом фирмы. Забавный субъект.
— Думаете, он тоже замешан?
Поремский покачал головой:
— Вряд ли. Муслиева он выгнал, как только прознал про его темные делишки. Думаю, что Муслиев привел Джабраилова-Чачу на фирму, еще когда сам там работал. Муслиев ушел, а Чача остался. Место для него вполне подходящее. Наверняка занимается тем же, чем занимался Му с лиев.
— А чем там занимался Муслиев?
— Насколько я понял, черной работой. В каждом консалтинговом агентстве есть такой отдел. Сбор и слив компромата, срыв митингов, выпуск «черных» листовок и тому подобная фигня.
— И что, это все легально? — удивился Мишаня.
— Нет, конечно. Поэтому и работа черная. Ее делают тихо и анонимно, стараясь не засветиться. На всех выборах есть такие теневые дельцы. Надо будет встретиться с Муслиевым и вытряхнуть из него информацию про этого Чачу.
— Давайте я к нему съезжу, — предложил Камельков. — Люблю смотреть на подонков по ту сторону решетки. Тем более что у меня с ним личные счеты. Гарантирую, что выбью из этой сволочи все, что он знает.
— Выбьешь? — приподнял светлые брови Поремский.
Камельков невинно улыбнулся:
— Это я фигурально, Владимир Дмитриевич. Просто передам ему привет от Юли.
Поремский с сомнением посмотрел на Камелькова.
— Не знаю, не знаю… Ты парень горячий, можешь наломать дров. Кстати, как поживает Юля?
— Да все нормально. Из больницы уже выписалась. К ней недавно приехала мать с Украины — выхаживает. На днях отправляем ее на курорт. -
— Курорт — это хорошо. Передавай ей привет.
— Обязательно, — пообещал Камельков. — Ну так как насчет Муслиева? Обещаю держать себя строго в рамках закона.
Поремский еще немного подумал, потом кивнул:
— Ладно, езжай. Формальности я улажу сейчас же. — Он протянул руку и снял телефонную трубку.
4
Сулейман сошел на перрон последним. Поставил сумку на асфальт и огляделся. Со стороны здания вокзала к нему неспешной походкой приближались двое мужчин. Один из них тот, что пониже и покряжистей, помахал Сулейману рукой. Сулейман помахал в ответ.
Через минуту они подошли к вагону. Остановились перед Сулейманом и внимательно его оглядели.
— Табеев? — спросил один из мужчин — тот, что пониже и покряжистей.
— Он самый, — кивнул Сулейман.
— Ну здравствуй! — кряжистый протянул Табееву-младшему руку. Рука была широкая и сильная, под стать хозяину. — Меня зови Муса. А вот его… — он кивнул на своего спутника, угрюмого и молчаливого кавказца, — Али. Али немой. Он все понимает, но не говорит.
Сулейман пожал руку сперва Мусе, потом угрюмому Али.
— Как доехал? — спросил Муса.
— Нормально, — ответил Сулейман. — Вагон старый, но полка мягкая. Почти всю дорогу проспал.
— Это хорошо, — кивнул Муса. — Когда спишь, дорога кажется короче. Сейчас будем долго-долго ехать на моем мустанге. А потом потопаем пешком. Алмаз сказал, что у тебя крепкие ноги, так что не устанешь. Бери сумку и пошли.
«Мустанг» оказался старой, обшарпанной «Нивой».
— Катался когда-нибудь на джипе? — с ухмылкой спросил Муса.
— Приходилось, — ответил Сулейман. — Но на таком шикарном — никогда.
— Ничего, сейчас покатаешься. С виду он старик, но бегает как молодой.
Сулейман забросил сумку на заднее сиденье, затем забрался сам. Угрюмый Али сел рядом с Сулейманом, Муса — за руль.
— Про Адыгею что-нибудь знаешь? — спросил Муса, глядя на Сулеймана в зеркальце заднего обзора.
— Только то, что здесь делают адыгейский сыр.
— Негусто, — констатировал Муса. — Но ты еще ничего, некоторые и этого не знают. Ладно, поехали.
«Нива» тронулась с места. Долго ехали молча. На выезде из города Муса сказал, обращаясь к Сулейману:
