В ответ Ахмат лишь яростно сверкнул глазами, чем окончательно и выдал себя. А теперь, даже если бы он стал клясться, что действовал исключительно по собственному почину, ему бы уже никто не поверил.
Пистолет эксперт-криминалист увез с собой, хотя и Турецкий, и Грязнов прекрасно понимали, что оружие «чистое» и предназначено было совсем для другого. Наверняка Ахмат собирался сперва прикончить супругу полковника, потом его самого, сымитировав самоубийство, а пистолет вложить в руку Селезнева. Ну что ж, вполне в духе некоторых плохих традиций, когда какой-нибудь султан или кто-нибудь из бывших советских «вершителей судеб», уходя и «хлопая на прощание дверью», на всякий случай забирал с собой и жену. Чтоб другому не досталась? Или из иных соображений?
Ситуация с пистолетом обсуждалась на лестнице, пока врач осматривал бандита, удивляясь, каким образом тот сумел нанести себе сразу столько увечий.
А когда все закончилось и бандита унесли вниз, Турецкий все-таки не удержался: уж очень не давал покоя ему тот фонтан в квартире.
— Странно, Евгений Яковлевич, — сказал он, приготовившись тоже спускаться. Грязнов уже пошел, но придержал шаг. — Детей у вас вроде нет… Так кому ж все то великолепие?
Селезнев молчал, но скулы его играли.
— Идем, Саня, — позвал снизу Грязнов, — еще много работы…
— Позавидовал, значит? — ухмыльнулся Меркулов.
— Да, Костя, — вздохнул Турецкий. — Грешен…
— Злей будешь, — подмигнул Грязнов.
— Да уж дальше некуда, — отмахнулся Турецкий. — А что касается этого Ахмата — его пришлось в госпиталь отправить, сильно разбился, понимаешь, при ударе о стену. Даже врач удивился.
Меркулов слушал, переводя подозрительный взгляд с Турецкого на Грязнова и обратно, но никакого подвоха с их стороны не замечал. Вот же спелись, сукины дети!..
— Но я полагаю, что будет очень правильно, если мы его проверим по чеченским делам. Надо будет дать толковую ориентировку. Кстати, осматривая его, врач заметил, что у него уже было тяжелое, судя по всему, осколочное ранение, после которого он лечился. Врач опытный, и если он говорит, что лечился не у нас, я считаю, верить ему можно. У них же, у эскулапов, свои заморочки, они друг друга по почерку узнают, представляешь, Костя?
— Ладно, ты мне зубы не заговаривай, — покачал поднятой ладонью Меркулов. — Что смогли узнать?
— А он молчал, сверкал глазами и зубами скрипел. Но мы знаем, кто он и откуда. Поэтому мы со Славкой подумали, что самым своевременным будет вызов сюда или на Петровку господина Багирова-младшего. У нас уже накопились вопросы к нему.
— Ты что по этому поводу думаешь, Вячеслав? — Меркулов посмотрел на Грязнова.
— Да я в общем-то согласен с Саней…
— Как-то не очень уверенно говоришь. Нет? Показалось?
Турецкий удивленно посмотрел на Славку: странно, ведь обсудили уже!
— Извини, Саня, — отчего-то морщась, сказал наконец Грязнов, — но пока мы ехали, мне еще одна мыслишка закралась в голову. Если не возражаешь, конечно?
— Да не тяни!
— Костя, я сегодня с Назаром разговаривал. С Назаровым, ты, возможно, помнишь его, он одно время у нас в ГУУРе пахал. А после его в Душанбе перевели.
— Знаю, о ком ты. Он сегодня там Агентство по наркотикам возглавляет.
— Вот-вот. Как я понял из нашего почти эзоповского разговора, у него имеется компра на Багирова-среднего, который, оказывается, недавно был у них и вел секретные переговоры. Можно догадаться о чем. Так вот, в этой связи я подумал, что, может быть, гораздо лучше было бы сейчас немного подождать? Ну взяли мы Ахмата. Пусть Джамал поволнуется, поищет его. Понервничает, наконец. А мне Назар обещал помощь, причем в самое, возможно, ближайшее время. Мы вправе его немного поторопить. А когда он выдаст нам необходимые материалы, мы и загребем одним махом двоих братьев. Что будет старший делать? Естественно, приведет в действие все механизмы, чтобы спасти их, вытащить из клетки, так? И я почти уверен, что он хоть и хитрый дипломат, но в крайних ситуациях никто не застрахован от ошибок, наверняка в чем-нибудь допустит промах. А мы постараемся оказаться рядом и с ходу возьмем eго за… — Грязнов оборвал свою убедительную речь и, зная, что Костя не выносит грубости, тем более расхожего мата, замолчал, глазами и жестом руки изобразив, что он имел в виду.
Оказалось еще более убедительно, и Турецкий расхохотался. А Костя только с легким осуждением, но и с улыбкой покачал головой.
— Есть логика, — согласился Турецкий. — Хотя очень хочется взять за это самое всю их шоблу.
— Ну что ж, господа юристы, — как в давние времена, сказал вдруг Меркулов, — я тоже готов согласиться с Вячеславом. Но тебе придется еще раз выйти на твоего Назара… Послушайте, ребятки, — словно вспомнил что-то, — а ведь я могу помочь! Ну как же! У меня есть один человечек в ФАПСИ…
— В нужный момент, Славка, — заметил Турецкий, — у нашего Кости всегда совершенно неожиданно находится именно «человечек», который к тому же обретается в нужном месте. Заметил?
— Старик, куда нам с нашим рылом! — развел руками Грязнов.
— Не острите, мальчишки, — неожиданно серьезно заметил Костя. — Вячеслав, я попробую, может быть, еще и сегодня обеспечить тебе закрытый канал. Чтоб вы могли поговорить без этих ваших эзопов. Грамотеи фиговы…
— И начнем действовать, исходя из результатов Славкиных переговоров, так? — как бы подвел итоги Турецкий.
— Вот именно. А пока займитесь чеченцем. Бумаги-то хоть при нем были?
— А как же! Без бумажки, без регистрации и прочего его любой постовой тут же в «обезьянник» отправит! Все есть — имя, фамилия. Одним словом, вид на жительство. Но ведь это все может быть и вымышленным.
— Ну, — засмеялся Костя, — для вас это не проблема! Не создавайте впечатления, что взваливаете на свои плечи бог весть какой груз! Кстати, с депутатом их поговорите, в Думе, он очень многих знает. В представительстве — тоже. Ну и потом, Вячеслав, подними свои собственные связи в Грозном, в Гудермесе… Не мне ж тебя учить! А вот на Джамала я бы на вашем месте не надеялся. Он будет изумляться, удивляться и возмущаться, что кто-то недостойный обвел его вокруг пальца. Как все восточные люди.
— Хитрые и коварные, — в тон ему добавил Турецкий.
— Ай, ну вас! — отмахнулся Меркулов. — Идите уже, не мешайте работать. А ты, Вячеслав, будь на связи.
Первое известие, которое получил, войдя утром в свой кабинет, Грязнов, было сообщение из Матросской Тишины, что прошедшей ночью было совершено покушение на подследственного Сиповатого. Но бывший комбат-десантник оказался на высоте. Когда один из сокамерников, обвиняемый по статье двести девять УК РФ за вооруженный бандитизм, решив, что Сипа спит, среди ночи подкрался к нему и попытался ударить тонкой заточкой, почти спицей, но немного не рассчитал направление удара. Легкое движение левой руки бывшего настороже Сипы спасло его: заточка с силой воткнулась в протез и застряла в нем. Зато правая рука, а особенно живая нога бывшего десантника коротким и почти неуловимым движением, своеобразными «ножницами», наглухо уложили на бетонный пол нападавшего.
