— Но осуществить эту работу и восстановить Венере руки не удалось, так как на покупку был наложен арест, — неожиданно вставил брюнет.
— Верно. Может быть, вы продолжите экскурсию, а я отдохну? — ледяным тоном осведомилась Марина, поправляя изящные очки в тонкой оправе.
— Мужчина, что вы мешаете!
— Как не стыдно!
— Тоже нашелся знаток!
Вологжане дружно накинулись на брюнета.
— Молчу, молчу. Извините, ради бога, — как бы смущенно замахал тот руками. И стрельнул в Марину ярко-синим глазом. Прямо как у Алена Делона.
— Продолжаю. Исход дела решило личное вмешательство Петра Первого, предложившего папе римскому за статую Венеры моши святой Бригитты, от которых понтифику отказаться было просто неудобно. Состоялся обмен подарками, о чем свидетельствует дарственная надпись, гравированная по меди на пьедестале скульптуры. Вы можете подойти поближе и посмотреть.
— Спасибо! — с чувством произнесла женщина с блокнотом.
— У меня вопрос! — не унимался нахальный брюнет. — Скажите, пожалуйста, когда статуя появилась в Петербурге?
— Я не закончила рассказ! Статуя появилась в Петербурге в тысяча семьсот двадцатом году. Первоначально она находилась в Летнем саду, а позднее, в семидесятых годах, украсила дворец князя Потемкина Таврического. В Эрмитаж статуя попала в середине девятнадцатого века, после того как была закончена постройка Нового Эрмитажа. Вы удовлетворены? — глядя в глаза брюнета, сухо осведомилась Марина.
— Экскурсией — да! — ответил тот.
— Благодарю всех за внимание. Вы можете продолжить осмотр экспозиций самостоятельно. До свидания.
— Спасибо, было очень интересно, — чуть окая, поблагодарил Марину старший по группе туристов.
Марина с достоинством кивнула.
Брюнет подкараулил ее у служебного входа. И зашагал рядом так, словно они договаривались о встрече.
— Валерий! — на ходу сообщил он.
Марина молчала.
— Вы знаете, что вы женщина моей мечты? Я во- обще-то собирался на выставку нэцке. Я люблю Японию и все, что с ней связано. И вдруг вижу: в вестибюле, среди светловолосых жителей среднерусских равнин стоит маленькое японское чудо. Женщина, хрупкая, словно статуэтка, с точеными чертами лица, с этими глазами чуть раскосыми. И волосы у вас собраны в такой пучок... прямо закалывай гребнями, надевай кимоно...
— ...И позорь перед жителями среднерусских равнин, — не удержалась Марина, поправляя свои изящные очки.
— Я просто хотел привлечь ваше внимание! Вы так неприступны!
— Вы тоже экскурсовод? — не удержалась от вопроса Марина.
— Вот видите, какой правильный расчет! Женщины — народ любопытный! Я знал, что вас следует заинтриговать! Шутка!
— Вы такой знаток женщин? — ледяным тоном осведомилась Марина.
— Нет, я знаток Востока. И экспозиций Эрмитажа. С юности проводил здесь каждую субботу. Трехгодичные курсы. Затем университет, восточный факультет. И тоже все свободное время — здесь. Но я вас раньше не видел.
— Представьте, я вас тоже.
— Скажите же, наконец, Марина Борисовна...
От неожиданности Марина вздрогнула, споткнулась и едва не упала. Брюнет успел подхватить ее локоть, на мгновение прижал к себе.
— Господи, извините! Чем я вас так напугал?
— Откуда вы знаете? — высвобождаясь из его рук, вскричала Марина.
— Ваше имя? Вы же его сами назвали в начале экскурсии. А потом я еще раз спросил у дежурной по залу номер сто семь. Сказал, что хочу написать благодарность за прекрасную работу. Она мне любезно назвала не только имя-отчество, но и фамилию. Это же элементарно, гражданка Оленина!
— А ваша фамилия Бендер?
— Нет, не Бендер. Но и не Швондер. Я ношу простую еврейскую фамилию Мендельсон. Вы ничего не имеете против?
— Нет, — поспешно ответила Марина.
Валерий чуть усмехнулся. Теперь она будет продолжать разговор хотя бы для того, чтобы он не заподозрил ее в антисемитизме.
— Знаете, Марина, я вам так мешал работать сегодня, что чувствую себя обязанным украсить ваш вечер! Вам знакомо заведение под названием «Террорист»?
— Нет, это где же?
— Не знаете? Как же так? Где ж вы проводите досуг? Чем разгоняете вы скуку?
И, не давая Марине опомниться, подхватил ее под руку.
— Идемте со мной!
Как выяснилось по дороге, кафе со столь устрашающим названием на самом деле носило совершенно другое имя: «Серебряная луна». Но как и другие знаковые заведения города, оно было переименовано самими посетителями.
За столиками сидели богемного вида мужчины и женщины. Было слегка накурено, шумно и весело. Валерия то тут, то там приветствовали взмахом руки, приглашали присоединиться, с интересом разглядывая Марину.
Они и присоединились к одной из компаний, обсуждавшей последние светские новости: выставку нэцке в Эрмитаже, проходящий в городе джазовый фестиваль... Чей-то развод, чью-то свадьбу...
Бутылка шампанского, наполненные бокалы, смеющиеся синие глаза на смуглом лице Валерия, глаза, которые смотрели только на нее, — все это было как будто не с ней. Неожиданно для себя Марина выпила бокал почти до дна. Шампанское оказалось таким вкусным, прохладным. Так сладко пощипывало горло. Ее о чем-то спрашивали, Валерий отвечал за нее. Поскольку «девушка устала, у девушки был напряженный рабочий день с товарищами из Вологды». Марине и не хотелось говорить. Связки действительно уставали от многочасовой работы. Было приятно просто слушать веселых, умных людей, где Валерий был явно не из последних. Она слегка опьянела. Ну и пусть! В конце концов, на дворе лето, имеет она право на отдых? Дети на даче. Ее никто не ждет. И пусть все это легкомысленно. Иногда можно побыть легкомысленной...
Потом всей компанией они наняли какой-то частный кораблик, взяли еще шампанского и плавали по каналам и рекам. Вышли в Неву, под порывы влажного западного ветра, и Марина ежилась, а Валерий кутал ее в свою куртку.
И в конце концов они оказались в ее пустой квартире. И она как будто ждала его поцелуев. Но когда его руки начали расстегивать ее блузку, торопливо скользя по груди, она вырвалась изо всех сил. Все было чужим: и его запах, и его руки, и его поцелуи...
Глупо, все получилось очень глупо... Она разрыдалась, он закурил. И молча слушал «лав стори» семьи Олениных, которую она изливала на него до утра, сморкаясь и исходя слезами.
— У тебя двое детей? И такие большие? — изумился он, разглядывая фотографии мальчиков. — Ты показалась мне совсем юной...
