— Вот они!
А выскочившие из мастерских ремонтники подтвердили криками и жестами, что шли именно те, которые и нанесли тяжкие увечья их товарищам. Впрочем, самих «изувеченных» не было нигде видно. Богу душу уже отдали, что ли?
Щербак же с Агеевым между тем подошли совсем близко и остановились между Демидовым и Головановым, двумя богатырями — так, на всякий случай. Грязнов оглянулся на вновь прибывших и вдруг засмеялся — громко причем и заразительно.
— Ну надо ж! — хохотал он, хлопая себя по бокам руками, и вместе с ним смеялись его товарищи. — Нет, это ж кому рассказать! Вот эти двое и уделали всех твоих орлов, полковник?!
Но полковник шуток понимать не желал. Он решительно выступил вперед и строго заявил, что, с разрешения товарища генерала, должен задержать двоих отморозков, которые… И опять Вячеслав Иванович не дал ему развить мысль, презрительно оборвав:
— Опоздал, полковник, пока ты тут со своими чухался, я их уже сам задержал. Верно? — обернулся он к Филе с Николаем.
— Так точно, — хором доложили оба. — За превышение при исполнении, товарищ генерал, — добавил Филя и продолжил с бессмертной швейковской интонацией: — Но, осмелюсь доложить, что они первые начали, а мы их и пальцем не трогали. Мы просто машинку нашу обнаружили, которую они тут у себя спрятали, о чем им же и доложили. А им это почему-то не понравилось. Вот и… — Филя безнадежно развел руками. — Братву позвали, полковника своего — на выручку, верно говорю?
Филипп уже нагло подмигнул полковнику, физиономия которого от гнева стала вовсе багровой.
— Это какую такую машину? — с нарочитым удивлением поднял брови Грязнов.
— Ту самую, товарищ генерал, которую украли в Германии у заместителя директора Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки генерала Реддвея, о чем Интерпол поставил в известность наше Министерство внутренних дел и Генеральную прокуратуру. Поскольку эксклюзивный автомобиль был незаконным образом переправлен в Россию и, после ряда мошеннических махинаций, спрятан для передачи его господину Муслиму Алиеву, коммерсанту, по которому, по нашему мнению, давно тюрьма плачет, товарищ генерал. Но сегодня утром, во избежание очень крупных неприятностей, машина была переведена из его гаража в Крошкине сюда, где мы с товарищем полковником, — Филя кивнул на Щербака, сильно повысив того в звании, — ее и обнаружили. Встретив при этом ожесточенное сопротивление работников сервиса.
— Вон как?! — изобразил крайнее изумление Грязнов. — А я и не знал! А вы знали, товарищ прокурор? — обернулся он к Турецкому.
— Знал, мне доложили, — небрежно кивнул Александр Борисович, — потому и приехал. Пойдемте смотреть?
Турецкий сделал шаг вперед и увидел, как мгновенно рассредоточились по территории братки, избрав удобные для себя позиции на тот случай, если начнется разборка со стрельбой. А из мастерской высыпало еще десятка полтора «механиков», вооруженных всяким железом. О том, чтобы пройти внутрь помещения, и думать теперь не стоило. Ну да, их тут всего шестеро, а что двое — генералы, так на то всем наплевать. Зато против них как минимум три десятка человек. Братва, конечно, со стволами, да и у остальных кроме этих железяк, тоже, поди, найдется легкое стрелковое оружие. Вот и выходит, что переть на рожон не получится. А с другой стороны, ну позовет он сейчас собровцев. И что потом? Стрелять в эту отмороженную толпу? А она ответит тем же. Значит, побоище в Мамырях? Так назовут потомки славную операцию по захвату джипа? Однако и уезжать отсюда, оставив последнее слово за бандитами, тоже было противно всему существу Александра Борисовича. Значит, надо дать им на миг ощутить свою силу и сразу хорошенько пугануть. Плеснуть холодной воды на слишком уж разгоряченные головы. Иногда очень помогает…
— Слушайте меня, полковник, — громко сказал он. — По прямому указанию генерального прокурора уголовное дело о похищении машины поручено расследовать мне. Я хорошо понимаю ваше положение, нельзя одновременно служить двум хозяевам — государству и бандитам. Если вы не решаетесь сами сделать окончательный выбор, могу твердо пообещать: вам его подскажут в ближайшие часы. А теперь, во избежание очень крупных неприятностей для всех тут находящихся, предлагаю вам приказать работникам автосервиса, чтобы они немедленно сложили оружие и убрались отсюда, а с охранниками у нас будет другой разговор — официальный. Иначе…
В ответ он услышал насмешливые крики:
— Сам катись к… матери! Вали отсюда, пока жопа цела!.. — словом, сплошной трах-тарарах-тах-тах!..
Турецкий картинно развел руками и, повернувшись к Вячеславу, подмигнул. И Грязнов, высоко подняв руку, тут же резко опустил ее. Но ничего не произошло, просто стоявший отчужденно и неприметно у кромки шоссе автобус вдруг медленно поехал и завернул к автосервису. Но перед самыми воротами он остановился, у него разом раскрылись двери с обеих сторон, и оттуда сыпанули бойцы спецназа, одетые в темную форму, в шлемах и бронежилетах, с короткими автоматами наперевес. И стать на их пути мог бы решиться сейчас разве что сумасшедший.
Две короткие очереди, пущенные над головами тех, кто закрывал собой вход в помещение, вмиг уложили их на землю. Грязнов снова поднял руку, и автоматчики остановились.
— Повторяю команду в последний раз! — крикнул Вячеслав Иванович. — Полковник, руки!
И побледневший теперь полковник, глыбой стоявший напротив Грязнова, медленно поднял обе руки над головой…
— Всем немедленно сложить оружие!
Снова раздалась короткая очередь из автомата.
И был уже миг, когда братва готова была побросать свои стволы на снег и подняться с поднятыми руками, ну секунды буквально не хватило для того, чтобы поставить точку!..
Именно в этот самый решительный момент истошно завизжали тормоза автомобиля. Все, естественно, разом обернулись и увидели, как в двух шагах за спинами собровцев резко остановился черный джип. Из него в прямом смысле вывалился невысокого роста толстый мужчина и, распихивая в стороны бойцов, кинулся к Грязнову с Турецким. Видно, знал уже, кто тут командует парадом.
— Подождите, подождите! — кричал он с сильным чисто азербайджанским акцентом и при этом суматошно и бурно размахивал руками. Полы длинного кожаного пальто развевались за его спиной, будто крылья. — Прошу, подождите! — у него было круглое, мокрое лицо с тремя жирными, трясущимися подбородками и вытаращенными черными глазами. Подбежал, остановился, тяжело дыша и прижимая обе руки к сердцу, словно оно выскакивало из его грудной клетки. — Очень… прошу… не надо… — проговорил с расстановкой.
— А вы кто такой? — недовольно морщась, спросил Грязнов, понимая, что все уже пошло наперекосяк.
— Скажи, а? — обернулся толстяк к полковнику, машинально опустившему руки.
— Это Анвар Самвелович Ибрагимов, — почтительно произнес полковник, — ему принадлежит автосервис.
— Очень хорошо, предъявите-ка ваши документы, — хмуро заметил Турецкий, тоже видя, что операция накрылась. — Пойдемте, — он крепко взял толстяка за рукав и двинулся с ним к дверям мастерских. — Прочь с дороги! — приказал вставшим было на его пути «работничкам».
