Но даже и не в этом дело. В конце концов, отыскать тех дэпээсников, даже с такими редкими фамилиями, как Иванов и Петров, — не проблема, если только они тоже не подставные, надевшие милицейскую форму. Отыщется и подаренная отцом машина. Тут, оказывается, проблема возникала далеко не на пустом месте.
Как узнал Александр Борисович от Рустама, буквально месяц назад был уволен из московской прокуратуры по причине служебного несоответствия его земляк, но не более — не товарищ, не приятель, просто коллега, Салман Овчариев, который был уличен в махинациях с жильем и автомашинами, а также во взяточничестве. Причем брали его прямо на рабочем месте, вот что самое скверное! Скандал, который прокуратура тщетно пыталась сохранить в собственных стенах, был-таки вынесен пронырливыми журналистами за пределы дома на Пятницкой, 25, и получил широкую огласку. И вот надо же, словно нарочно, второй омерзительный случай! И кто поверит, что это уже не система, а типичная ловко организованная провокация? Но ради чего? В чем причина?
Нет, конечно, Рустам все-таки за отцовской спиной, что там ни говори, мог по собственной наивности строить какие-то предположения. Турецкому же всего этого не требовалось. Его давний и нелегкий опыт указывал на то, что ответ на все Рустамовы вопросы лежит в том деле, которое оперативно-следственная группа Мосгорпрокуратуры в данный момент передает в суд. И отстранение Гусарова-младшего от работы на время проведения служебного расследования по факту его «безобразного поведения, порочащего…» можно считать даже необходимой мерой. И где-то полезной. Пусть мерзавцы полагают, что их удар достиг цели, а «следак поганый» отстранен, пусть.
А сколько раз в жизни сам Александр Борисович попадал в подобные ситуации?! Это ведь не что иное, как плата за твою собственную активность. За то, что ты плюешь на предупреждения и угрозы. За то, что ты честно исполняешь свою работу. Ну и действуй дальше, как тебе подсказывает совесть…
Но вот помочь парню действительно надо. У него такое впервые. Не дай бог, повторится, совсем веру в собственные силы и правоту своего дела потеряет. А без этого какая уж работа?! Опять же и Хасан — мужик вполне приличный. Бывало, помогал Турецкому, когда расследуемые им дела имели выходы на заграницу.
Внес свою лепту и Костя. Кто-то ему, вероятно, уже доложил, что Александр Борисович беседует со следователем из Московской городской прокуратуры, не иначе. Потому что он перезвонил и мягко этак, почти по-отечески, намекнул другу Сане, что иногда в жизни приходится жертвовать своим временем не только ради выполнения поставленных государством задач, но и во имя утверждения обычной человеческой справедливости. Во, блин! И где ж он этакого-то пафоса набрался?! Сказал бы проще: Саня, помоги человеку, наш ведь. И все, и других слов не нужно.
В общем, что теперь говорить? Раз уж поневоле втянулся, придется доводить до логического конца… И все-таки даже интересно, как вдруг неожиданно переплелись совершенно разные дела, как они сошлись на этих таганских? И снова засветились «крупногабаритные менты»… Нет, определенно пора их вычислять и… ну да, брать, а что еще?..
2
А может, пусть уж в Московской прокуратуре ведут расследование неприятного инцидента с одним из своих сотрудников? Умеют — и слава богу. Или все-таки дать совет? Нет, мешать им он не собирался, как и ложиться на амбразуру — тоже. И на то у него имелись основания.
Это как в анекдоте о споре священника и атеиста на предмет существования промысла Божьего. Священник приводит «убийственные факты» — кровельщик сорвался с крыши высотного дома, ударился о землю и остался жив. Что сие означает? Атеист отвечает: случайность. Священник настаивает, что кровельщик снова залез наверх, снова сорвался и снова остался жив. А это что? Атеист отвечает: совпадение. Священник, выходя из себя, утверждает, что буквально все то же самое повторилось и в третий раз, и в четвертый, и так далее! Ну есть ли более убедительные аргументы? Есть, отвечает атеист, это у кровельщика уже вошло в привычку.
Примерно так же, видимо, в стиле священника, рассуждает и прокуратура: не может быть никакой случайности, все предопределено. А вот чем конкретно предопределено, это уже вопрос куда более серьезный! Тут тебе удачно подойдет и национальность, и образ жизни, в смысле — папа, машина, то-се, и прочие факты чисто уже обывательского толка, типа все они, которые с Кавказа, жутко наглые, так какие же могут быть сомнения?!
Но сам Александр Борисович чем больше размышлял, тем больше и сомневался.
— Костя, — сказал он, явившись к Меркулову с утра, чтобы поделиться некоторыми своими соображениями, которые вполне закономерно у него возникли при сопоставлении трех автомобильных дел, гирями повисших на его терпеливой шее, — проявленная тобой забота о «наших» людях будет неполной, если ты сказал «а», но не сказал «бэ».
— «Бэ», — ответил Меркулов, занятый бумагами. — Чего надо-то?
— Надо, чтобы ты позвонил Прохорову и сказал, что мы ведем собственное расследование инцидента с Гусаровым, поскольку оно имеет непосредственное отношение к другому, ранее возбужденному нами делу. Из этого следует, что дублирование здесь никому не нужно. Все следственные материалы, которые они успели добыть, пусть передают в мое распоряжение. Впрочем, особо на их помощь я не рассчитываю, но после завершения расследования мы их, естественно, ознакомим со своими выводами. Им ведь тоже придется как-то реагировать, верно? Либо обвинять человека, либо снимать все подозрения. А Рустам пока действительно может отдохнуть. Синяки и боевые шрамы подлечить. Это ж не кино, где кругом свистят бандитские пули?
— Ну а если Прохоров обрадуется и предложит объединить усилия?
— Мне ни начальники, ни помощники, тем более от них, не нужны. И вообще, как тебе известно, я работаю с «Глорией», которой Питер обещал вполне приличный гонорар. А что касается Рустама Гусарова, так это исключительно твоя личная инициатива.
— Разве одно к другому имеет отношение? — удивился Меркулов. — Я имею в виду Реддвея и Гусарова?
— Скорее, косвенное. Но я тут, было дело, не отрываясь от собственных забот, кое в чем помог ребяткам Дениса. Соответственно обладаю теперь некоторыми знаниями по части дорожного бандитизма. Ты ж ведь, кстати, потому и подсунул мне Хасана, поскольку знал об этом, верно? А эпизод с его сынком является практически копией того, что накануне расследовал Дениска. Где-то в районе тех же интересов находится и джип Питера. Вот откуда моя уверенность в том, что здесь существует взаимосвязь.
— Прохорову позвоню, еще что? — неожиданно просто согласился Меркулов.
— Еще? — Турецкий задумался: с чего бы это Костя расщедрился вдруг? И тут высунула нос мелкая такая наглинка. — Вот если бы ты еще упредил личным звонком мой приход к Фролову, в московское УГИБДД? Вы ведь знакомы?
— Не наглей, Саня, — спокойно отреагировал Меркулов. — Обратись к своему другу Вячеславу, который с этим Федором Александровичем водку пьет, а меня не отрывай на пустяки. Ты, между прочим, и сам генерал, нечего придуриваться. Свободен. — И, сообразив, что допустил неоправданную резкость, добавил: — Если у тебя, конечно, нет больше ко мне вопросов.
