— Меня прогоняет наш «чероки». Всем внимание.
Спустя полминуты он услышал голос Голованова:
— Вижу «мерина». Борисыч, я тебя страхую, сходи спокойно, он сзади. Переходим на вторую полосу.
Пока производили перегруппировку, мимо Турецкого, мигая зажженными фарами и громко сигналя, промчался темно-зеленый джип. Между ним и Филей оставались еще три машины, которые ну никак не обращали внимания на крутого нахала. И тот выходил из себя и так «орал», будто вез по меньшей мере премьер-министра российского правительства. А черный «мерседес»-универсал неспешно подбирался к будущей жертве, ничего не нарушая и не требуя. Ему уступил дорогу Голованов, затем снова вернулся в крайний левый ряд Турецкий, освобождая соседнюю, третью полосу «мерину», номер которого был записан на том же листке.
— Оттягиваемся назад? — спросил Голованов.
— Ага, вот они, голубчики, — сказал наконец и Филя. Но следом ворвался негромкий, но четкий голос Щербака:
— Приготовьтесь, джип нажимает, сейчас сползем на крыло «черного».
Но неожиданно получилось так, что уходящий вправо «лексус» невольно согнал на вторую полосу какой-то замызганный «жигуленок», заслонивший его тем самым от «черного», и «мерседес», избегая теперь столкновения с этим «жигулем», важно пропылил мимо, а затем, добавив скорости, быстро ушел вслед за джипом.
— Не понял, — сказал Филя. — Присматриваются, что ли? Выбирают?
— Борисыч, уходи вправо, — сказал Голованов, — ты долго перед его носом маячил, мог запомнить. А ты, Филипп, приготовься, они наверняка где-нибудь впереди прижались к бортику и ждут. Красиво смотришься, блин! Как там твоя девушка? Ау!
— А на девушку, — ответил грубым голосом Щербак, — водила из джипа аж пасть ощерил… Ох, ребяты-ы, кажется, пробудил он во мне страсть! Ну, падла, держись!
— Вон они, — быстро заговорил Филя, — справа, у поймы. Значит, будут действовать перед Спасским мостом. Там за ним съезд на Волоколамку. Не промахнитесь, а то уедете хрен знает куда. Лучше прижмитесь к обочине, а потом догоняйте. Мы-то от вас не убежим. Конец связи.
Перешедшие на крайнюю правую полосу кольцевой дороги Турецкий и Голованов с Демидовым посмотрели, как метрах в пятидесяти впереди резво взяли с места джип с «мерином» и пошли на левую сторону, догоняя Филю с Щербаком.
— Ну все, клюнули-таки, — сказал Демидыч, выходя из машины навстречу Турецкому, остановившемуся сзади. — Подождем да подъедем? Пусть завяжутся. Опять же и дэпээска подбежать еще должна… — Он достал из футляра, висевшего на груди, сильный армейский бинокль и стал смотреть туда, где начинался подъем к мосту и куда умчался Филя, увлекая за собой подставлял. — Кажись, есть! — сказал наконец и крикнул Севе: — Включай связь, сейчас пойдет трансляция, — и протянул бинокль Турецкому: — На, Сан Борисыч, посмотри, если хочешь, хорошо видно.
Турецкий поднес бинокль к глазам, достал из салона и вставил в ухо «улитку» от радиоприемника в машине. Он и будет транслировать разговоры-переговоры Фили с бандитами, для чего тот нацепил на себя миниатюрный микрофон, а в каждой из трех машин помимо радиоприемника имелся еще и диктофон, все эти речи записывающий.
— О, блин! — послышался голос Фили. — Надо же так влипнуть!.. — и тише: — А ты чего сидишь? Переживай давай… Руками размахивай, меня матери, или чего там… — Да иду, иду! — почти закричал он.
Хлопнула дверь.
— Ну глянь, мужик, что ж ты творишь? Смотри, новая машина, а ты ее так уделал! Не, мужик, честно говорю, ты налетел…
— Ну виноват, ребята, виноват! — тонко заканючил Филя. — Что делать-то, сейчас вызову инспекцию, какие разговоры? Вопросов нет!.. А с другой стороны, вон взгляни сам, у меня-то ничего нет, а на твоем крыле одна только легкая царапинка. И та не моя! Да чего вы мне тут башку дурите?! Сами же подставились! Идите на хрен, вызываю ГАИ!
— Не суетись, уже вызвали. Нам, мужик, твои капризы, упрямство ни к чему. Пусть приедут посмотрят, потом к оценщикам из страховой компании поедем… Никуда ты от нас не денешься, пока бабки не выложишь, понял, гнида?
— Сам козел! Почему это я должен куда-то ехать с вами? Поедете вы со мной. В мою контору, и там быстренько разберемся! Думаете, на дурачка наехали, да? Ща!
— Ты б, мужик, не базарил, — вмешался второй голос, погрубее — первый-то был молодой и звонкий, с небольшим акцентом, как у кавказского человека, выросшего в Москве, что лишний раз подтверждало: подставлялы те самые. — Ты видишь, мы на тебя не наезжаем, сами хотим миром дело закончить. Но если ты станешь, сука, базарить не по делу, нам ведь проще простого, можем и по-плохому!.. Вон девку твою заберем как заложницу, и пока не отдашь бабки…
— Ага, она тебя у нас подождет, — снова вклинился молодой. — Поедешь с нами, красавица?.. Поедет, куда, бля, денется… А вот и ментовка прикатила… Ну что, уважаемые, делать-то будем? Вот глядите, как этот хмырь нашу машину уделал…
Турецкий видел в бинокль, что из бело-синих милицейских «Жигулей» с мигалкой на крыше выбрались двое крупных милиционеров и, присев на корточки возле «поврежденного» черного автомобиля, начали пальцами щупать вмятину, или что там такое было, отсюда не видно.
Тихий голос Щербака сказал:
— Только не подъезжайте. Они тут театр показывают. Номер «Жигулей», — торопливо продиктовал он цифры, добавив: — Лейтенант и старлей. У младшего «калаш». Похожи на настоящих. Терпите. Потом посмотрите видеосъемку.
И тут прорезался голос милиционера:
— Да, гражданин, залетел ты, однако. Смотри, что наделал! Я тебе, как специалист, честно скажу: дорого ремонт обойдется. Ну давайте, пока протокол будем составлять… потом оценку надо произвести…
— Да у нас есть недалеко хороший автосервис, как раз по иномаркам, — сказал грубый голос. — Возле Ленинградского шоссе, как повернешь на Куркино.
— А, знаю, — солидно согласился милиционер. — Только какая нужда гнать-то туда? Вон, десять минут по Волоколамке — тоже отличный сервис. И посмотрят, и починят, и оценят! — он рассмеялся. — Все, как говорится, тридцать три удовольствия… Ну так чего будете решать? Канитель станем заводить или между собой разберетесь?
— Да я … — неуверенно сказал Филя, — я бы миром… А на сколько тут ремонту? Только без балды!
— Лично я бы вас, гражданин… Предъявите-ка ваши права… Так… так… так… Значит, гражданин Агеев, Филипп, стало быть, Кузьмич… очень хорошо. Ага, а машинка-то не числится ли в угоне? Замутенков! Ну-ка возьми документы и быстренько пробей у нас это транспортное средство!
— Да вы что, товарищ капитан?! — возмутился Филя.
— А вы не придуривайтесь! И не выступайте, гражданин! — уже зло оборвал его милиционер. — Проверим, если порядок, поедете рассчитываться, а нет, так машину задержим. До полного выяснения. Это ваша супруга в салоне?
— Нет… — совсем убитым голосом проговорил Филя, воображая, какое в настоящий момент стоит ржание в машинах, где этот репортаж внимательно слушают друзья и коллеги. И по тому, как он крякал, что-то мычал сквозь стиснутые зубы, было ясно, каких неимоверных трудов ему стоило самому сдерживаться от хохота. Наконец он с трудом, почти со стоном, выдавил: — Это так, одна знакомая…
