— Все на месте, Славка, пошли проверим. Но… в том кабинете больше о деле ни слова. Очень возможно, что запись продолжается. А я — балда, совсем забыл… — Он достал из папки подаренный Питом сканер и показал Грязнову. — Вот мы сейчас и определим, кто там «пишет»…
А ведь действительно писали! На это тотчас указал сигнал красной лампочки. Одновременно прерывисто запищал динамик. Ориентируясь на убыстряющийся писк, Турецкий обшарил штору и вскоре вытащил из плотной ткани крохотную булавочку. Протянул Грязнову, тот надел очки и внимательно рассмотрел. Кивнул, мол, слышал о таких.
— На обычные металлодетекторы и сканеры не реагирует. Керамика.
— Теперь посмотрим, откуда нас пишут, — сказал Турецкий и остановился напротив окна. — Иди сюда, Слава. Погляди, узнаешь?
— Серая? — спросил Грязнов. — Так это та самая «Волга»?!
— Похоже, она, родненькая. Номера только не вижу!
И немудрено, в оранжевом свете фонарей «двадцатьчетверка» была неприметной, а вот антеннка выдавала. И еще то обстоятельство, что машина все-таки казалась чужой в ряду блестящих «меринов», крутых джипов и моднючих «ауди». Плебей среди аристократов.
— Ах вы, засранцы! — забывшись, закричал Грязнев. — Щас мы вас уделаем! — Грязнов кинулся из кабинета в холл, где находились его оперативники.
А Турецкий, стоя у окна, держа в руке сканер, направленный рожками прямо на «Волгу», вдруг увидел, что красный сигнал у него погас, а машина, словно вспугнутая ворона, рванула с места и скрылась за углом здания. Все, удрали. И Славкины орлы теперь ее вряд ли догонят.
В одном деле наконец появилась ясность: «слухачи» наверняка из ведомства покойного Матюшкина. Ну что ж, на эти задницы есть в конце концов их служба собственной безопасности. Но это уже Костины проблемы.
Когда вернулся расстроенный неудачей Грязнов, Александр Борисович был спокоен и даже ироничен. Ну неудача. Зато полная ясность. В конце концов важно то, что существует полная запись, и совсем нет убежденности в том, что нельзя стать ее обладателем.
— Я чего думаю, Славка, — не обращая внимания на нервно вышагивающего Грязнова, сказал Турецкий, — мы с тобой тут свою миссию выполнили. Сейчас приедет кто-то из руководства ФАПСИ, им надо будет отдать копию нашей записи, а заодно и генерала. Пусть сами решают, что с ним делать, это не наша с тобой епархия. Поскольку сейчас, с ходу, предъявить ему мы ничего не можем. А сюда надо срочно подключить… ну, ты знаешь кого…
— Я тоже считаю, что нам местная публика ничего не скажет. А вот у Крота получится. Тогда я поехал, а ты дожидайся. Чего-то наши молодые кадры помалкивают. Как у них там?..
Молодые «быки» явно были не в себе. Причина их нервного поведения скоро прояснилась. У обоих парней — один-то был не московский, прописку имел временную и снимал квартиру у алкаша-пенсионера, а второй, татарин, напротив, жил в большой семье в районе метро «Автозаводская», — так вот, постоянной работы у них не было. Оба уверяли, что не покладая рук трудятся на Москворецком рынке, у азеров, переносят и охраняют товар, тем и зарабатывают на хлеб свой насущный. И дома у них, что у одного — в практически пустой комнате с раскладушкой по-спартански, столом и табуретом, что у второго — в четырехкомнатной квартире, забитой старой мебелью и кишащей детворой, ничего противозаконного не нашли. Ни оружия, ни наркоты, на что, особенно во втором случае, все-таки рассчитывали. Так вот, в первом случае парень испугался всерьез, что его выкинут из Москвы и придется жить нелегально, как большинству бомжей, а у него, видать, уже имелись планы по поводу хозяина-алкаша. И все это видел заместитель Грязнова подполковник Евгений Злотников: на роже ведь у молодого бандита перспектива написана. Но зацепки нет, а вот с дедом надо будет провести разъяснительную работу.
Ничего не найдя у него, подполковник принял самостоятельное решение отпустить его. Но напоследок сказал, что теперь с него глаз не спустит, чтоб знал и боялся пойти на крайность.
Со вторым оказалось проще. Семья была, по всему видно, простая и работящая. И папаша, старый кадр с ЗИЛа, Ахмет Газитулин, увидев милицейскую команду, заявившуюся с обыском, тут же пообещал, если чего преступное обнаружат в доме, самолично спустить шкуру с сукиного сына. К счастью для оболтуса, там тоже ничего криминального не обнаружили. И за дальнейшую судьбу его можно было не сильно волноваться.
А вот у Жилы и Зуба, как они числились в картотеке МУРа, то есть у Жилина с Горевым, было обнаружено и оружие, и травка. Последняя — в количестве, достаточном для того, чтобы отравить население маленького поселка. Зуб, обладатель сего богатства, тут же заявил, что требует адвоката, говорить отказывается, а наркоту ему только что подбросили приехавшие для обыска менты. Но ведь и замнач МУРа тоже был не дурак, не забыл про закон и первым делом ввел в квартиру Зуба соседей — в качестве понятых. А те давно имели на этого уголовника зуб. Может, отсюда и пошла его кликуха? Со ртом у него вроде все было в порядке, опять же и фамилия — Горев, а не какой-нибудь Зубов. Или Зубков. Зубатов там. Но теперь это было второстепенным. Составили протокол изъятия вещдоков, чем и решили дальнейшую судьбу Зуба.
А вот оружие, найденное у Жилы, представляло самый живой интерес для экспертов-криминалистов. Был это такой же, как найденный возле убитого на Кутузовском матвеевского бандита, «тэтэшник» китайского производства со спиленным номером. Ну просто брат-двойняшка!
В отличие от «нервного» Зуба, похоже уже прикинувшего свой очередной срок, Жила волнения не проявлял, хотя отвечать, откуда оружие, также отказался. Как и признавать его своим. Ну, естественно, недруги подбросили. Ничего, криминалистическая экспертиза разберется, недолго ждать. Жила казался индифферентным, но скулы его были напряжены, а прикрытые глаза беспокойно взблескивали.
Заметив это, подполковник Злотников велел своим следить за преступником, что называется, во все глаза.
Но — не уследили.
Когда обыск и составление протоколов завершилось, сотрудница местного РЭУ в сопровождении участкового опечатала опустевшую квартиру, и теперь, вероятно, надолго, поскольку ни семьи, ни родных Жила не имел, а даже за хранение оружия по статье двести двадцать второй Уголовного кодекса России, с учетом прошлой судимости, ему грозил как минимум новый трояк, — словом, когда все закончилось, Злотников дал команду двигать к машинам. Задержанный — со скованными за спиной руками.
Но на площадке второго этажа случилось непредвиденное.
Дом был старой постройки, и лестничные окна выходили во двор, где вплотную к стенам подступали сараи и гаражные ракушки, вопреки всем противопожарным и санитарным нормам.
Никто не обратил внимания на то, что окно на площадке было приоткрыто. Да и свет на лестнице был, прямо надо сказать, сиротский. А Жила заметил все и, более того, сделал так, что его конвоиры, чтобы не тесниться на узкой для троих лестнице, чуть прошли вперед. И в этот момент Жила, оттолкнувшись от ступенек, сделал гигантский прыжок, вперед плечом вылетел в приоткрытое окно и загрохотал по крыше сарая вниз.
