Журналисты были ошарашены не столько краткостью пресс-конференции, сколько ее содержанием. Что ж это за врачи: то отравлен, то не отравлен. Они поставили представителей средств массовой информации в дурацкое положение.
В зале началось жаркое обсуждение услышанного.
– Расчет на то, что второе сообщение большинство изданий публиковать не станет, – уверенно заявила молодая женщина. – Это сделано для галочки: появится в печати – хорошо, не появится – тоже не страшно. Больницу просто кто-то запугал.
Фокстерьер придерживался такого же мнения. Ему показалось, что заведующий отделением вообще ничего не говорил от себя. Даже произнося вступительные слова, он искоса поглядывал на бумажку. Что же заставило его публично признаться в коллективной ошибке? Вернее, кто? Видимо, для кого-то подобное заявление играло важную роль.
Сидя за рулем своей машины, Стае так задумался об этом, что едва не врезался в остановившуюся на красный свет иномарку. Здорово бы ему пришлось раскошелиться, задень он эту машину. Ведь ее водитель ни в чем не виноват. Нужно вести себя внимательнее и не отвлекаться.
Свои размышления Фокстерьер продолжил в редакции. Итак, кому-то понадобилось подчеркнуть случайность заболевания Самощенко. Значит, оно не случайно, у пациента имеются серьезные враги. Либо в сфере бизнеса, либо в сфере политики, это может знать только человек, находящийся рядом. В Красносибирске у Стаса есть хороший товарищ, однокашник по МГУ Костя Звонников, редактировавший местную оппозиционную газету. Он – человек въедливый, наверняка в курсе местных дел, нужно позвонить ему.
Их нельзя было назвать закадычными друзьями, после окончания университета Звонников и Фокин общались крайне редко, в основном при случайных наездах красносибирца в Москву. А с месяц назад Костя позвонил Стасу, понадобилась какая-то помощь, и между ними установилась бойкая связь, в первую очередь тут нужно благодарить электронную почту. Если же возникали срочные дела – они созванивались. Тут уже низкий поклон мобильникам – не надо думать, застанешь человека на месте или нет.
– Костя, что за кошки-мышки творятся вокруг вашего Самощенко?
– Сразу заметно?
– Ну так весь вечер на арене. Невозможно не заметить.
Он директор авиационного предприятия, – полуутвердительно-полувопросительно сказал Фокстерьер.
– О бизнесе можешь забыть. Здесь замешана исключительно политика. Вблизи это очень бросается в глаза. Самощенко неформальный лидер «Союза справедливых сил», который идет к выборам вровень с «Неделимой Россией», а ближе к финишу запросто может обогнать их. Там публика помоложе, поэрудированнее, «справедливцы» не чураются всяких модных веяний. И безусловно, конкуренты от этого просто звереют.
– Ты так говоришь, будто почувствовал это на своей шкуре.
– Причем в буквальном смысле. Помнишь, когда мы с тобой последний раз говорили? В тот вечер меня отмутузила группа неизвестных лиц.
– Где?
– Прямо в подъезде своего дома. У меня вся морда была в синяках, два ребра сломаны. Я сегодня первый день вышел на работу. Еще не могу смеяться в полную силу – ребра ноют. А случилась эта петрушка всего-навсего из-за публикации предвыборных рейтингов.
Фокин заметил:
– Обычно этим грешат кандидаты, занимающие вторую строчку.
– Конечно. Особенно если разрыв маленький. Поэтому все подозрения падают на «Неделимую Россию». Я имею в виду не столько себя, сколько Самощенко.
– Твоя газета имеет среди них информаторов?
– Есть источник, – ответил Звонников со вздохом. Он вспомнил, какие гонорары требует женщина из политсовета «Неделимой России» за свои сообщения.
– Можешь узнать, кто у них занимается политтехнологией, пиаром, созданием имиджа партии?
– Стае, это московская фирма «Сигнал». Нам давно известно.
– Своих пиарщиков не нашлось?
– В Красносибирске нашли только профессионального психолога. А остальных пиарщиков… Ты же знаешь наш суровый край – народ трудовой, дармоедов мало. Приходится их искать в столице, – поддел он приятеля.
– Могли бы и своих вырастить. У вас таланты на каждом шагу, – не остался в долгу Фокстерьер. – А ты дашь мне координаты этой фирмочки?
– Тебе-то зачем? – удивился Константин.
– Сдается мне, речь Викентьева написана не могу сказать умелой, скорее, корявой рукой политтехнолога. В общем, для него кто-то писал. Не может нормальный человек, специалист, нести подобную околесицу. Обтекаемый язык, ни одного живого слова.
– Ну, написана ему речь. Это преступление? Тем более что он руководящий работник, таким сочинять некогда.
– А ты полагаешь, это случайное совпадение? Люди постоянно работают на соперников Самощенко, и врач ЦКБ к ним же обращается с просьбой подготовить спич по поводу его диагноза. Такая ничтожная доля вероятности, что говорить смешно.
– Ага, – задумчиво протянул Константин. – То есть они сами вышли на этого Викентьева по чьей-то подсказке. Если это подтвердится, материал получится ох крутой. Мне кажется, начинать нужно с беседы с Викентьевым. В фирме, я слышал, сидят тертые калачи. Огонь ребята. Поэтому хорошо предварительно иметь задел, хотя бы опереться на беседу с врачом. Иначе они мигом обрубят все концы, и улетит твоя жар-птица, Стае.
– Викентьев сейчас труднодоступен.
– Думаю, скоро Самощенко оклемается, волна схлынет, тогда к нему будет легче подкрасться.
Они договорились держать друг друга в курсе всех новостей. В ожидании момента, когда можно будет вцепиться челюстями в Викентьева, Фокстерьер потихонечку стал собирать материал про пиар-фирму «Сигнал».
Глава 2 СИБИРСКИЙ ОТВЕТ
Вадим Николаевич Болгарин не находил себе места – верхушка партии была обезглавлена. Здоровяк Ширинбеков в одночасье скончался, Самощенко из-за болезни надолго выбыл из игры. Из лидеров только он остался. А вдруг в один прекрасный день и его захотят устранить? Есть от чего прийти в уныние. Ему бы сейчас уехать из Красносибирска куда подальше, тем более что есть хорошие возможности – его пригласили на «круглый стол» в болгарской Варне или можно еще без особого труда примазаться к делегации на конференцию в Амстердам. Он там, кстати, никогда не был, а очень хочется посетить квартал красных фонарей. Уже всего его друзья там отметились. Он же вместо этого вынужден торчать в надоевшем хуже горькой редьки Красносибирске и заниматься донельзя скучными делами. Мало того что пришлось возглавить комиссию по похоронам Ширинбекова, так теперь нужно возиться с заболевшим Самощенко, вокруг которого творятся какие-то непонятные дела. Сначала стране сообщили, что кумир красносибирцев отравлен. Потом тот же врач выступил на пресс-конференции и сказал, что, по уточненным данным, отравления не было. Окончательную причину болезни он не назвал, лишь туманно намекнул на возможное оперативное вмешательство. Обычному человеку из таких слов трудно что-либо понять. Но журналисты слеплены из другого теста – они тут же принялись трубить, что Евгений Владимирович делал себе операцию омоложения, ему пересадили стволовые клетки. Эти операции дают большой процент брака. Однако такие лишенные всякой логики предположения рассчитаны на полных простофиль. Зачем Самощенко омолаживаться, если у него и без того хорошая, располагающая внешность? Да и какой она может быть у человека, который каждое утро принимает контрастный душ!
