— Я понимаю, — сказал Турецкий. — Но чем я мог бы вам помочь? Ведь вам, как законодателю, известно, что мы, юристы, должны быть вне политики, абсолютно нейтральны, ну и так далее...
— Ах, бросьте! — сказал Платов. — Есть абстракции писаных законов и есть реальная жизнь.
Поймите, это мой регион! Я действительно патриот своей земли, не на словах! Тут мои предки лежат, деды и прадеды! Я отдал ему всю свою жизнь. Единственная моя задача — вытащить область из ямы, избавить ее от произвола Москвы, от криминального беспредела, наладить жизнь! Вы же видите, Александр Борисович, кто рвется к власти. Если они сумеют тут воцариться, то, что случилось в воскресенье, покажется детской песенкой и аукнется по всей России! Для них ведь победа на выборах здесь только первый этап, только трамплин.
«Эх, — подумал Турецкий, глядя в его серо- стальные честные глаза. — Задал бы я тебе вопрос, дорогой товарищ Платов, — где ты был все эти пять лет своего губернаторства, отчего все эти славные начинания ты отнес на второй срок?.. » .
А Платов говорил с пылкой убежденностью, и казалось, то, что слетает с его уст, для него действительно свято и он сам верит в это всем сердцем. И Турецкий поверил бы ему, наверное, если бы... Если бы не был тем, кем он был, если бы не провел за жизнь тысячи допросов, когда заведомые мерзавцы и божились, и землю ели, и вдохновенно врали с такой убедительностью, что им поверил бы и сам Станиславский.
— Так чем я могу помочь вам? — спросил Турецкий. — Как бы то ни было, каждый на своем месте, мы служим России, так что в конечном счете интересы у нас общие.
— Вот именно! — воодушевился Платов. — А значит, наша первая задача — не дать темным личностям прорваться во власть, оттеснить порядочных людей и установить диктатуру беспредела. Я обеспечу вам все условия, пойду на все. Вы должны найти и разоблачить организаторов этих ужасных событий.
— Слушаю вас, — сказал Турецкий и придвинулся к губернатору вместе с тяжелым креслом, всем видом выражая готовность оказать собеседнику всяческое содействие.
— Понимаете, Александр Борисович, ведь что получилось? Когда все это произошло, меня в городе не было. Обеспечение порядка было возложено на руководство областного УВД и ФСБ, и я со своей стороны предпринял все возможное, чтобы ничего подобного не случилось. И все же катастрофа разразилась. Спрашивается, почему? Вот на какой вопрос прежде всего вы должны ответить!
— Ну а зачем тогда мы здесь? — пожал плечами Турецкий. — Именно этим мы и занимаемся.
— Наверное, вы не поняли меня, — сказал Платов, понизив голос. — Необходимо форсировать вашу работу. Получить результат как можно быстрее! По крайней мере, в течение ближайшего месяца. Мне нужно реабилитировать свое имя и снять с себя эти вздорные обвинения, будто я отдал приказ спецназу ломать людям ребра... Потому что потом будет уже поздно.
— Я бы рад, — сказал Турецкий, — но, к сожалению, тут от нас мало что зависит. И ускорить события мы не в силах, если, конечно, нам нужен верный результат. Так ведь?
— И все же, — сказал Платов, — я думаю, что от вас зависит многое... Если вы нуждаетесь в средствах...
«Это уже смахивает на «барашка в бумажке»! — присвистнул про себя Турецкий. — Пусть предложение и высказано в самой туманной форме, однако имеющий уши да услышит. Эх, Турецкий, не теряйся, чего там! Теперь же никто не теряется по этой части. А он, надо думать, не поскупится... »
Но он как бы не услышал последних слов губернатора и сказал:
— Николай Иванович, что мы с вами ходим вокруг да около? Давайте прямо: если вы кого-то конкретно имеете в виду, назовите имя. А уж я со своей стороны попробую добыть факты и с фактами в руках подтвердить или опровергнуть ваши предположения.
— Я рад, что мы поняли друг друга, — облегченно сказал губернатор. — Собственно, ничего другого мне ведь и не надо...
— Но знайте, — сказал Турецкий, — я буду беспристрастен. То есть не буду ввязываться в здешние разборки ни на чьей стороне.
— Да, да! — воскликнул Платов. — Это подразумевается само собой.
— Ну а имя? — тихо спросил Турецкий.
И губернатор, подавшись к нему и не отводя своих серых нержавеющих глаз, так же тихо выговорил:
— Клемешев.
И они молча встретились глазами.
«Неплохо, — думал Турецкий, когда тот же джип нес его обратно по улицам Степногорска в сторону их «базового лагеря». Теперь можно будет вздохнуть полегче: материальное обеспечение наверняка будет на уровне: и люди, и транспорт, и связь... И мешать местные уже не осмелятся... Эх, если б знала моя благоверная, читая мое легкомысленное письмишко денька этак через два, какую заметную роль оно сыграло в деле нашей общей победы, если таковая, конечно, нам суждена».
51
А следующий день был ознаменован несколькими чрезвычайными событиями. И в московских газетах, и практически во всей прессе Степногорска появилось официальное заключение правительственной комиссии в связи с событиями, имевшими место на площади Свободы. Оно было коротким, бездоказательным, безапелляционным и явно продиктовано не столько серьезным анализом, сколько сиюминутной политической конъюнктурой.
Вся ответственность за случившееся возлагалась на руководящее ядро общественного движения «Гражданское действие», которое не сумело обеспечить порядок в своих рядах, проследить за поведением участников шествия и обеспечить необходимые меры безопасности в местах большого скопления людей. Персональная ответственность была возложена на лидера движения Русакова, чьи многочисленные необдуманные подстрекательские публичные и печатные выступления взвинтили страсти, и прежде всего в молодежной студенческой среде. Кроме того в числе митингующих было отмечено множество лиц в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Раздавались призывы атаковать и взять штурмом административные здания, где размещаются местные органы власти. В создавшейся обстановке действия вызванных для обеспечения порядка нарядов милиции и ОМОНа надо признать адекватными и правомерными.
Комиссия выражает соболезнования семьям погибших, а также всем пострадавшим во время уличных беспорядков и надеется, что следственная группа Генпрокуратуры Российской Федерации, расследующая настоящее дело, сумеет в ближайшее время полно, объективно и всесторонне разобраться в совершенном правонарушении.
— Ай да молодцы! — воскликнул Турецкий, закончив чтение вслух обоим своим коллегам сего унылого шедевра государственной мысли, и отшвырнул газету. — Ну конечно! Чего тут голову ломать? Так же проще всего. И нам, так сказать, указание, где именно искать и на чью голову валить. Просто плакать хочется... Правители!
— Вы лучше вот это почитайте, Александр Борисович! — сказал Рыжков и потряс над головой страницами городской молодежки. — Тут, кажется, кое- что поинтересней!
