И она поняла, что нужно делать и с чего начинать.
47
В тот же вечер Наташа позвонила по автомату одному из ближайших соратников Русакова по движению и попросила срочно раздобыть координаты того московского следователя, который прибыл из столицы для расследования этого дела. А еще через час у Турецкого зазвонил телефон, и он услышал далекий, встревоженный и чуть глуховатый от волнения женский голос.
— Я и так собирался встретиться с вами, — сказал Александр Борисович, узнав, кто говорит. — Но... немного погодя.
— Время не ждет, — сказала она. — Я звоню вам не из дома, из случайного автомата. Я видела вас на похоронах. Мои друзья слышали ваше выступление по телевизору. Почему-то мне кажется, что вам можно доверять. Скорее всего, за мной тоже следят, как следили и за ним. Вполне вероятно, что и мои телефонные разговоры для кого-то не секрет. Мы должны поговорить как можно быстрее, причем в таком месте, чтобы нас не увидели и не заметили вместе.
— Увы, — сказал он, — мы должны быть реалистами. Теперь это уже почти невозможно. Если кто- то установил профессиональное наблюдение, нам вряд ли удастся уединиться незамеченными. И потом, я еще слишком плохо знаю ваш город.
— Так что же делать? — спросила она упавшим голосом.
— Не будем, как говорится, городить Оссу на Пелион. Зачем эти игры в триллеры? Я имею право вызвать вас официально для дачи показаний по делу. Вот и все. Мне выделен кабинет в облпрокуратуре, где я провожу следственные мероприятия по делу, допрашиваю свидетелей и потерпевших. Вам будет заказан пропуск...
— Да нет, — сказала она. — Вы что, не понимаете? Я могу просто не дойти до этой вашей прокуратуры. Я даже квартиру свою боюсь оставить лишний раз без присмотра. Они подберутся ко мне и к тому, что у меня есть, может быть, уже в ближайшие часы.
— Ну хорошо, — сказал Турецкий. — Тогда сделаем так: поскольку я знаю, как вы выглядите, выходите завтра, как обычно, из своего дома, как если бы вы направлялись на работу. Во сколько вы выходите обычно?
— Около девяти.
— Ну вот и выходите. Назовите свой адрес. Как вы? — спросил он уже другим голосом.
— Соответственно моменту, — горько усмехнулась она.
— И вот еще что. К сожалению, я не знал Русакова при жизни. Но сейчас, поговорив с людьми и с вами, кажется, начинаю лучше понимать, кем он был. Мой телефон теперь у вас есть. В случае чего звоните в любую минуту. И еще: чтобы исключить разные неожиданности, через полтора часа ваш дом будет под охраной. Под надежной охраной. Держитесь!
Она звонила из чужого рабочего района, куда специально приехала в переполненном троллейбусе только ради этого звонка. Никакого опыта и выучки конспиративной работы Наташа не имела. Возможно, кто-то и следил за ней, но она ничего такого не заметила. А когда специально вышла на большой пустырь и пересекла его, а после выглянула из-за бетонного забора, никого за собой не увидела. Скорее всего, сейчас за ней и правда не было слежки и погони.
Она помоталась по городу, бесцельно заходя в магазины, вечерние кафе и только часа через два появилась у подъезда своей номенклатурной «башни» из розового кирпича, где, вполне возможно, преспокойно проживали члены того закрытого клуба, о существовании которого поведал ей в своем последнем письмеРусаков. На знакомой лавочке около дома сидели двое смурных подвыпивших забулдыг и смотрели на нее нехорошими глазами. Их взгляд не понравился ей. Кажется, все-таки опоздала.
Она кинула взгляд наверх, на окна своей квартиры. Нет, там было темно. Но то, что двое этих молодчиков, которых раньше она никогда не видела, расселись тут неспроста, Наташа не сомневалась.
Она хотела пройти, но один из этих субъектов, качнувшись вперед, поднял руку:
— Слышь, девушка! Погоди-ка! Зажигалочки не найдется?
— Извините, я не курю, — сделав шаг в сторону, чтобы обойти эту парочку, бросила она.
Но он вскочил и преградил ей путь:
— А парой тыщ не поможете?
Не хотелось связываться с этим отребьем, тем более что это могли быть и совсем другие люди, подручные того, каждая мысль о котором вызывала ненависть и мутящую разум жажду мщения.
Она сунула руку в карман пальто, нашла какую- то мелочь, протянула брезгливо. Он еще ближе шагнул к ней на нетвердых ногах, наклонился, будто рассматривая, что там такое скатилось на ладонь, и пробормотал себе под нос:
— Все в порядке. Идите спокойно. Мы от Турецкого.
Через несколько минут она уже была в квартире и первым делом бросилась туда, где держала материалы Русакова. Нет, все было на месте. Значит, никто пока еще не успел посетить ее и встреча, намеченная на завтрашнее утро, должна была состояться.
Ну что, что там было в этих папках?
Наташа одолела боль, набралась духу и раскрыла наугад ту, что лежала третьей по счету. Все верно, рабочие материалы: анализы социологических опросов, классификация данных, листы интервью и размышления, размышления... А вот и кое-что поинтереснее, в особом толстом пакете — записи сообщений разных людей о выявленных ими контактах чиновников разного уровня, офицеров милиции и сотрудников прокуратуры с теми, с кем они, казалось бы, контактировать не должны: сомнительными коммерсантами, а то и просто заправилами воровского мира, известными в городе крупными рэкетирами, держателями притонов, игорных заведений, частных банков, фондов и компаний, замешанных в строительстве финансовых пирамид...
И все это почему-то находилось без движения в
досье социолога, ученого, но вовсе не в сейфах и не в уголовных делах, как того требовал, казалось бы, здравый смысл. И понять причину такого парадокса было проще пареной репы: люди боялись. Боялись этих самых органов, изверились и уже не знали, на кого можно полагаться.
Кое-что из этих материалов попало на страницы маленькой зубастой газетки их движения под гордым названием «Свежий ветер». Основной же массив, видимо, так и лежал мертвым грузом, и, надо думать, многие из тех, что фигурировали здесь, не поскупились бы, чтобы завладеть этим «горячим» архивом.
В другой папке, самой толстой из всех, хранились теоретические разработки, расчеты и заготовки для диссертации. Это были вторые экземпляры, а первые, она знала, Володя держал дома.
Слезы навернулись на глаза, и горло перехватило — его характерный мелкий четкий почерк, его мысли... его помарки, выноски и значки на полях... О многом, что встречалось здесь, они столько раз говорили, обсуждали и спорили, смеялись, ругались... Она пробежала глазами один листок, потом еще несколько страниц... незаметно втянулась и начала читать уже подряд...
За окном давным-давно было темно и пора было отправляться ко сну — перед завтрашней утренней встречей надо было попытаться выспаться, чтоб быть в подобающей форме... Она уже легла и задремала, когда показалось, будто позвонили в дверь. Она вскочила и села, прислушиваясь. Но вот снова позвонили, и теперь уже более решительно и настойчиво. На часах было без четверти два.
