Ведущая. Сейчас по городу начали циркулировать слухи, что всему виной стали ошибочные, а то и провокационные выступления лидера общественно-политического движения «Гражданское действие» Владимира Русакова, который якобы намеревался на этих студенческих беспорядках нажить собственный политический капитал. Но вот мы только что слышали, что случилось с ним самим...
Турецкий. Я еще не настолько вник в здешнюю ситуацию, чтобы с абсолютной уверенностью ответить на такой вопрос. Но, насколько мне известно, Русаков не нуждался в повышении собственного рейтинга. Он и так был достаточно популярен и заметен на политической арене вашего региона. Об этом говорят его публикации в газетах, так отзываются о нем практически все, с кем мы успели встретиться.
Ведущая. Мы только что услышали о смерти Владимира Михайловича. Известны ли вам какие- нибудь подробности его гибели?
Турецкий. Я мог бы сослаться на тайну следствия и не отвечать на ваш вопрос. Но как раз сейчас в интересах следствия я должен приоткрыть завесу и сказать правду: здесь умышленное убийство! Это с достоверностью установлено следствием.
Ведущая. Не связываете ли вы происшедшее с предстоящими менее чем через два месяца выборами нового губернатора?
Турецкий. Собственно, это был первый вопрос, который я услышал, только ступив на вашу землю. Мы пока не имеем данных, подтверждающих эту версию. Будем работать, будем подбираться к истине.
Ведущая. Как долго вы думаете пробыть у нас?
Турецкий. Ровно столько, сколько потребует самое тщательное и объективное расследование.
Она поблагодарила его, и Турецкий поехал в свою гостиницу, торопя минуту, когда увидит своих помощников, вернувшихся с очередным уловом: Рыжков — из библиотеки и госпиталя, где лежали раненые омоновцы, Данилов — из больницы. Он чувствовал, что это дело начинает захватывать его по-настоящему.
41
От Степногорского телевидения до спецгостиницы УВД, где поселили Турецкого с его маленькой командой, на машине ехать было минут двадцать. Они промахнули несколько кварталов, то взбираясь по улицам, поднимавшимся на холмы, то ухая вниз
по крутым спускам. Турецкий с интересом разглядывал новый город, всегда имеющий свое, особенное лицо, крутил головой, пока не заметил, что за ними неотступно петляют два «жигуленка»: палевая «семерка» и «девятка» цвета мокрый асфальт.
«Занятно, кто бы это мог быть? — подумал он. — Уж здесь-то, кажется, я никак не мог успеть нажить себе врагов. Кто это и почему привязались?»
Он проверил оружие и усмехнулся над собой: что может противопоставить один человек атаке чуть ли не десятка преследователей? Он мысленно перечислил тех, кто мог бы за ним таскаться и вести наблюдение: ребята из местного УВД, приставленные «пасти» москвичей, чтоб не разрыли ненароком каких-нибудь нежелательных фактов, бдительные парнишки из областного УФСБ, рядовые бандиты, ну и наконец, журналисты, доморощенные папарацци, посланные своими шефами разнюхать, где поселили столичную знаменитость.
Вскоре они приехали, и Турецкий поднялся к себе на третий этаж. Но не успел он и плащ сбросить, как снизу позвонил дежурный гостиницы:
— Господин Турецкий, вы у себя? К вам хотят пройти какие-то люди.
«Странно, — подумал он. — Уж где-где, а здесь я никому, кажется, свиданий пока не назначал».
— А что за люди? — спросил он.
Тот замялся и, наконец, ответил:
— Местные жители.
— А сколько их? — спросил Турецкий.
— Пятеро. Говорят, очень нужно к вам. Говорят, не уйдут, если не примете их
— Ну хорошо, — сказал Турецкий. — Проверьте документы и выпишите пропуск на одного. Пусть поднимется.
«Черт их знает! — подумал он. — Все-таки чужой город, как другая планета. Лучше бы подготовиться».
И он вытащил пистолет из кобуры, передернул затвор и сунул оружие за пояс брюк. Минут через пять в дверь осторожно постучали.
— Открыто, войдите! — крикнул он.
В номер как-то боком вошел плотный кавказец среднего роста и средних лет в дорогой черной кожаной куртке и светлых брюках.
— Здравствуйте, — сказал он спокойно и вежливо, почти без акцента. — Позвольте представиться: Али Арсланов, здешний предприниматель. Автоколонки, бензин, автосервис.
— Очень приятно, — сказал несколько удивленный Турецкий. — Садитесь. Слушаю вас. Но моя машина в Москве.
— Не буду скрывать, — улыбнулся гость, — что я один из очень уважаемых людей в этом городе и моя деятельность намного шире, чем «резин-бензин». Вы понимаете, да?..
— Кажется, понимаю, — сказал Турецкий. — И что же вы хотите?
— Тут, когда весь это шурум-бурум был, ну, там, на площади, у меня два племянника пропали. Братья. Они недавно приехали... из Гудермеса. Я их искал два дня, а сегодня... нашел.
— И я, кажется, даже знаю, где вы их нашли, — сказал Турецкий. — В морге Центральной больницы, так?
Тот кивнул, и в его черных глазах сверкнули искры ярости и горя.
— Мальчишки! — сказал он. — Дураки! Хотел их к серьезному делу приставить... А вышло вон что.
— Я выражаю вам, как родственнику, соболезнование, — сказал Александр Борисович, — но они впутались, кажется, в очень серьезное дело. Гораздо серьезнее, чем вы можете предположить. Что вы хотите и чем я могу вам помочь?
— Понимаете, уважаемый, — потише и доверительно заговорил гость. — Мы мусульмане, мы покорны воле Аллаха. Коран запрещает, чтобы верный пророку столько дней оставался без погребения. Я хотел забрать их из морга, но мне не отдали. Я предлагал им такие деньги! — с искренним удивлением воскликнул Арсланов. — Очень большие
деньги! А они не хотят! Говорят: закон, порядок... Понимаете, — сказал он потише, — все говорят, это зависит только от вас. Я решил бы вопрос, но все здешние вас боятся: вы из Москвы.
Турецкий вспомнил судмедэкспертов из бюро судебной медицины, с которыми говорил вчера, и кивнул:
— Если говорят «нельзя», значит — нельзя, — подтвердил он. — Дело здесь не во мне. И я вам тоже ничем не помогу, закон есть закон.
— А, — махнул рукой Арсланов. — Закон, закон... А если я вас хорошо попрошу? Очень хорошо попрошу.
— Ничего не получится, — сказал Турецкий. — Пока не разберемся, вам придется смириться. Аллах милостив... Правда, не знаю, как по вашим законам Всевышний относится к наемным убийцам.
— А что, — глухо сказал чеченец, — есть сведения, материалы?..
— Именно так, — кивнул Турецкий. — Очень похоже на то, что ваши племянники сыграли именно такую роль, а потом убрали и их, как исполнителей, которые больше никому не нужны.
Арсланов вскочил, всплеснул руками, в бешенстве воскликнул что-то на родном наречии и снова тяжело опустился на стул.
