Все произошло быстро, удивительно быстро. Наверное, и минуты не прошло. Турецкий оглянулся. Наташа была цела, на лице ее читался ужас. Кажется, к счастью, она не видела последних мгновений того человека.
Пацан или «браток» Клемешева смотрел на Турецкого с какой-то странной серьезностью, а потом вдруг улыбнулся.
Турецкий выбрался из машины, не чувствуя ног, голова кружилась, его мутило. Помог выбраться Наташе, на правой руке которой еще болтались наручники. Далеко позади, на шоссе, появились машины с мигающими синими и красными проблесковыми огнями, и тот телохранитель Клемешева, который застрелил своего напарника, сидевшего за рулем, ловко выскочил из джипа, пробежал вперед с десяток метров и быстро сел в ту машину, которая обогнала их. Приземистый черный «БМВ» взревел мощным двигателем, рванул с места и быстро исчез из виду.
Распевая на голоса сиренами, примчались и окружили их со всех сторон несколько милицейских и оперативных машин. Из них выпрыгивали люди. В вечернем полумраке Турецкий узнал длинного Грязнова, Дениса, потом Коренева, еще нескольких человек в спецснаряжении, в форме и штатском.
— Где? — спросил Грязнов.
Турецкий показал:
— Там.
— Кто?
— Потом расскажу. Жаль, но не мы.
Они обнялись.
— Да, — сказал Грязнов. — Можешь поздравить. Минут пять назад мне передали в машину — только что люди Коренева взяли по адресу Вторая Причальная, дом тридцать два, квартира восемь, Никиту Борисовича Горланова. Сопротивления не оказал, но очень удивился.
— Да откуда? — изумился Турецкий. — Как?
— Понимаете, дядя Саша, — сказал Денис, — дело техники в полном смысле .слова. Перед тем как вы поднялись туда, в квартиру, где был Клемешев, я успел вам кое-чего присобачить за лацкан пиджака. Так что мы слышали все, каждое слово. И там, в квартире, и после... уже в машине...
Еще какая-то одинокая машина появилась на шоссе. Она тоже ехала из города и приближалась к ним. Подъехав совсем близко, мягко остановилась у обочины. Из нее вышел какой-то человек и не спеша направился к ним. Когда он подошел, Турецкий узнал Али Арсланова.
— Добрый вечер, добрый вечер! — спокойно приветствовал он и Коренева, и Александра Борисовича. — Что такое? Сразу столько уважаемых людей... Что-нибудь произошло?
— Да, — сказал Турецкий. — Вон там, метрах в
пятидесяти, один человек сумел уйти от закона. Вернее сказать, ему помогли уйти какие-то неизвестные.
— Совсем ушел? — уточнил Алибек.
— Совсем, — кивнул Турецкий. — Окончательно. Так что, Али? Значит — «резин-бензин»?
— А что? — Тот удивленно поднял брови, хотя и в сумерках было видно, что глаза его очень серьезны. — Что-нибудь не так? «Резин-бензин»...
89
Прошло еще несколько дней. Весь город только и говорил о событиях последней недели, об огромной операции, которую провели и успешно завершили объединенные силы московской и степногорской прокуратур и служб уголовного розыска. Об этом писали все газеты, об этом толковали на телевидении. События получили резонанс по всей стране.
Уже все знали о том, что следователю Турецкому вместе с его помощниками удалось разоблачить и бывшего мэра, который, как выяснилось, был вовсе не тем, за кого себя выдавал, а крупным уголовным «авторитетом», и главарей ультраправой профашистской подпольной организации, которые смогли внедриться в студенческую среду и в ней рекрутировали своих новых членов, и о том, что оказался напрямую связанным с бандитами Клемешева не кто-нибудь, а второй человек в местном управлении по борьбе с организованной преступностью, ну и о том, конечно, что в результате всех этих событий резко поднялся политический вес движения «Гражданское действие», которое так и не удалось оболгать его врагам, даже после вероломного убийства Русакова.
Потом пошел слух, который, впрочем, почти сразу же получил подтверждение, что в городе начались аресты «неприкасаемых», бывших руководителей областного Управления внутренних дел, председателей разных фондов и заводских директоров, что начата глубокая аудиторская проверка целого ряда банков, фирм и компаний, причастных к финансовым махинациям и незаконным сделкам, включая даже подпольную торговлю новейшей военной техникой в обход установленных каналов.
Уже не таясь говорили, что все эти аферы никак не могли осуществляться без прямого или косвенного участия высших чиновников администрации и даже самого губернатора Платова, что обнаружены и подняты целые кипы документов, доказывающих существование сложной системы преступных взаимных расчетов и глухой круговой поруки, объединившей едва ли не большую часть ответственных руководящих работников региона.
Такого разгрома казавшейся несокрушимой машины коррупции страна еще не знала, а потому ситуация в Степногорске приковала к себе внимание всей России. Все понимали, что это только начало, что предстоит кардинальная перетряска на всех эшелонах региональной власти, которая запятнала себя разветвленными связями с самыми жестокими представителями криминального мира.
Об избрании Платова, понятно, уже и речи не шло, он исчез с экранов, и верь город ждал, когда он, наконец, будет лишен депутатской неприкосновенности и против него будет возбуждено уголовное дело. Но в один из вечеров было объявлено, что губернатор Платов неожиданно тяжело заболел, находится в больнице, а следовательно, и вопрос о его участии в выборах отпадает сам собой.
В создавшейся патовой ситуации, при отсутствии реальных претендентов и кандидатов на должность первого лица региона, избирком принял решение выборы перенести на месяц и временно сосредоточить административную власть в городе в руках вновь назначенного представителя Президента по Степногорской области.
Но кто бы что ни говорил и о чем бы ни писали журналисты, все сходилось на следователе Турецком, без которого вряд ли поднялась бы вся эта буря. Только одни считали и прямо называли его злым гением, а другие — чуть ли не спасителем и избавителем региона.
Работы Турецкому в городе было еще навалом. Его по-прежнему берегли и охраняли, поскольку никто не мог поручиться, не захочет ли кто-нибудь из ближайших подручных Клемешева или «серого фюрера» организации «Долг» Нелюбина расквитаться с этим «важняком» за смерть первого и арест второго.
Но сам Александр Борисович словно утратил страх, ему до смерти надоело прятаться в укрытиях. Какая-то интуиция подсказывала, что опасность миновала. Да и Коренев подтверждал это: как сообщали его тайные источники в уголовной среде, оставшиеся на свободе солдаты бывшего мэра тоже вздохнули свободнее, и сейчас им было уже не до Турецкого. Все они были заняты своими делами: и в преступной среде происходила серьезнейшая перегруппировка сил с перераспределением прав, сфер влияния и полномочий.
Наконец, кому-то пришло в голову просить Турецкого выставить свою кандидатуру на губернаторских выборах. И если первое сообщение об этом он воспринял скорее как розыгрыш или анекдот, в котором он фигурировал уже в качестве фольклорного персонажа, то когда об этом вполне серьезно заговорили известные в городе журналисты и комментаторы, Александр Борисович поначалу призадумался, у кого не все в порядке с головой — у него или у них, а после и вовсе испугался.
