Информации обрушилось столько, что следственно-оперативная группа Турецкого еле поспевала допрашивать людей. Всего было арестовано семнадцать человек: сам Нелюбин, шестеро боевиков-уголовников у телецентра, девять членов подпольной организации «Долг», включая Дениса Грязнова, у штаб-квартиры «Гражданского действия», а также подполковник милиции Михеев, замначальника Регионального управления по борьбе с организованной преступностью.
«Братва», дерзкая и наглая с простыми людьми, здесь хорохориться уже не смела. Все, как один, кто раньше, кто чуть позже, дружно поджали хвосты и пораскрывали рты, или, говоря их языком, запели.
Несколько менее разговорчивыми оказались члены «Долга», но когда в коридоре СИЗО двое из них как бы случайно столкнулись с Нелюбиным, шагавшим под усиленным конвоем из двух автоматчиков, заговорили и они, и все дали чрезвычайно интересные и важные показания, полностью раскрывшие задачи, планы и цели этой организации. Правда, все они ссылались на человека, сбившего их с толку и заманившего в свои сети, на Романа Тучкина, который пока что допрошен быть никак не мог, так как находился в реанимации Зареченской больницы в коматозном состоянии из-за передозировки наркотиков.
Что касается Михеева, то и он был полностью изобличен и, выйдя из шока после внезапного ареста и ознакомившись с имеющимися против него показаниями, также был вынужден пойти на сотрудничество со следствием.
Непосредственным же основанием для его ареста послужила организация им так и не удавшейся попытки убийства содержавшегося под стражей Иссы Арсланова.
Группой захвата, напрямую подчинявшейся Михееву, был задержан некто Ландырев, которому Михеев обещал освобождение или побег, если он, оказавшись в одной камере с Арслановым, ночью убьет его ножом, который должен был передать ему подполковник Михеев. Именно в момент передачи ножа в одном из следственных кабинетов для допросов СИЗО, где второе лицо области, занятое борьбой с оргпреступностью, захотело побеседовать с задержанным Ландыревым с глазу на глаз, он был взят с поличным и немедленно разоружен, причем весь эпизод от начала до конца был записан на видеопленку скрытой телекамерой.
Откуда было знать Михееву, что намеренно включенный в оперативную схему уголовник Ландырев, карточный шулер — «катала», много лет состоял тайным агентом-информатором Степногорского областного угрозыска, ценнейшим источником Коренева, носившим оперативную кличку Птенчик?
Как и все остальные, Михеев отлично понимал, что положение его совершенно безнадежное и только подробнейшие чистосердечные признания могут дать ему хоть какой-то шанс на смягчение его участи.
Допрос Нелюбина должен был стать кульминационным моментом в этом эпизоде дела, и все это понимали, а потому к допросу надо было подготовиться особенно тщательно. После очередного совещания в составе, уже ставшем обычным — областной прокурор Золотов, Коренев, Грязнов и Турецкий со своими помощниками, — пришли к выводу,
что сначала следует провести несколько очных ставок свидетелей с Нелюбиным.
Но вот с кого начать и с кем первым свести Нелюбина — это был чрезвычайно важный вопрос, и здесь никак нельзя было ошибиться. Поэтому решено было предъявить Наталье Саниной для опознания Нелюбина в числе ряда лиц.
84
Наташа Санина сидела за столом рядом с Турецким и Даниловым, когда в большой кабинет ввели четверых высоких мужчин спортивного сложения в похожих серых куртках.
— Гражданка Санина! — сказал Турецкий. — Вам предъявляются четверо мужчин для опознания. Посмотрите внимательно и скажите, при каких обстоятельствах и когда приходилось вам встречаться с одним из присутствующих лиц?
Санина без колебаний указала на Нелюбина и объяснила, что видела этого человека на площади в момент массовых беспорядков, когда он внезапно появился рядом и вытащил ее из разбушевавшейся толпы.
— Вот он, этот человек, — показала она рукой, — стоящий вторым слева.
— Вы опознаете его категорически?
— Да, категорически. Трудно забыть человека, который спас тебя. Когда девятнадцатого апреля во время событий на площади началась давка, меня окружила толпа пьяных подонков, но рядом оказался этот человек. Он заслонил и оттащил меня от них и помог выбраться из толпы. Правда, потом я узнала, что все это было подстроено нарочно, чтоб оказать на меня в дальнейшем психологическое воздействие. Даже обидно. Я приняла это тогда за рыцарский поступок настоящего мужчины. И была благодарна ему.
— Вы больше никогда не видели его?
— Нет, видела.
— Когда и при каких обстоятельствах?
— Возможно, я никогда бы не вспомнила, но волнения того дня как будто активизировали память. Впервые я увидела его на Центральном кладбище в конце декабря девяносто третьего года. Но это вряд ли имеет значение.
— Теперь все имеет значение, — сказал Данилов. — И больше никогда не встречали?
— Нет, я видела его еще раз, примерно минут через десять — пятнадцать после того, как он выволок меня с площади и привел на улицу Юности.
— А при каких обстоятельствах вы увидели его вновь и почему это вам запомнилось? — спросил Турецкий, пристально вглядываясь во внешне невозмутимое лицо Нелюбина, которому в этот момент, кажется, на долю секунды все же изменила выдержка.
— В такие минуты, наверное, как-то особенно четко работает память, — сказала Наташа. — Поэтому я помню все, как будто просматриваю какой- то фильм. Я медленно шла от площади, где остался Русаков, когда вслед за разбегавшимися людьми меня обогнали двое очень похожих невысоких парней кавказской наружности. Я видела, как они вбежали в арку большого дома...
— Вы могли бы точно указать этот дом и эту арку?
— Безусловно, — твердо сказала она.
— Видели ли вы то, что происходило в глубине двора за этой аркой?
— Нет, я оставалась на улице и видеть ничего там не могла. Я видела только, как вслед за кавказцами в ту же арку быстрым шагом вошли трое в каких-то похожих куртках, такого, знаете, грязно-болотного цвета. Они вышли оттуда почти сразу же и снова оказались на улице впереди меня и подошли вот к этому человеку, как я поняла, ожидавшему их. Я даже решила, что они ошиблись двором.
— Слышали ли вы что-нибудь?
— Нет, ничего.
— Как долго они пробыли там?
— Полагаю, меньше минуты.
— Пытались ли они потом войти в другие дворы?
— Нет.
— А что было дальше? — спросил Турецкий.
— Они перебросились несколькими словами вот с этим человеком, но я не могла их слышать — они были метрах в сорока — пятидесяти от меня. Но я поняла, что все они вместе, и притом все четверо были озабочены и серьезны. Потом они прошли еще несколько десятков метров, и я потеряла их из виду.
