Двухметровый, казавшийся довольно неуклюжим, Лось мгновенно сложился пополам, если не втрое, отпрыгнул на несколько метров и рванул в глубину двора. Там была траншея – ремонтировали тепломагистраль, она уходила в подвал девятиэтажного дома. Следом за Лосем через задний выход заведение покинули двое «пацанов» с пушками, не измайловцы. Один лысый как колено, чем-то напоминавший Улыбабова, другой раненый: ему только что отстрелили половину уха, он прижимал его рукой. Турецкий на всякий случай постарался запомнить их приметы, вдруг уйдут. Лось на бегу оглянулся, заметил преследователей и, сделав головокружительный пируэт, перемахнул через насыпь в канаву.
Турецкий что есть духу бросился наперехват, к девятиэтажке, она была башенного типа, одноподъездная. Его путь был в несколько раз длинней, зато пролегал по непересеченной местности, если повезет, он успеет раньше Лося и «пацанов».
Турецкий успел раньше. Решетчатая дверь, ведущая в подвал, открыта, на лестнице свалены трубы, сам подвал практически неосвещен – ремонт в полном разгаре. Снизу – еще одна дверь, цельнометаллическая. Едва Турецкий закончил рекогносцировку местности, из подземелья появился, грязный как черт, Лось. Первым делом он закрыл нижнюю дверь обрезком тубы. Затем посмотрел на себя при дневном свете и стал спокойно подниматься наверх, стараясь по возможности отряхнуться. Подоспевшие «пацаны» забарабанили в дверь, даже выстрелили пару раз – безрезультатно. Лось, довольный как слон, помахал им с верхней ступеньки подвальной лестницы, как будто они могли его видеть, и хотел уже театральным жестом спрятать пистолет в карман куртки, но в этот момент Турецкий арматурным прутом выбил оружие у него из рук и заехал коленом в пах. Совсем нетеатрально получилось, а банально и даже пошло. Лось беззвучно, как рыба хватая ртом воздух, съехал вниз. Турецкий, следуя его же примеру, запер за ним дверь все тем же прутом, подобрал выпавший пистолет и спрятал в карман.
– Со времени нашей последней беседы, Лосев, у меня накопились кое-какие вопросы. – Турецкий поудобнее облокотился на перила, всем своим видом давая понять, что расположен к долгому разговору.
Лось, щурясь на свет, посмотрел наверх, в сторону Турецкого. На лице его было написано крайнее удивление.
– Ага. Вижу, ты меня узнал, – сказал Турецкий одобрительно.
– Да пошел ты! Я ни в кого не стрелял. А на оружие у меня разрешение.
– Да ты поэт, Лосев, – одобрил Турецкий. – Я тоже могу. Ты поэт, зовешься Лосев, получаешь в переносец. Ну как?
Раздался металлический грохот. Запертые в подвале «пацаны», похоже, нашли в полутьме увесистую трубу и теперь работали ею как тараном. Дверь заметно задрожала.
– Эй! – заволновался Лось. – Открывай! Слышь, ты! Открывай бегом!
– Куда спешить? – Турецкий полез за сигаретами, предполагая, что это движение останется незаконченным.
Лось кинулся к решетке и постарался выдернуть прут. Готовый к такому повороту событий, Турецкий хлестнул его валявшимся под ногами электродом по пальцам. Лось отступил на исходную и обложил «важняка» в семь этажей.
– Что ж, – рассудительно проговорил Турецкий, внимательно выслушав сказанное, – переходим на «ты», я не против. – И врезал ему в «переносец».
Тем временем двое в подвале делали свое дело с завидным упорством. Дверь начала поддаваться.
– Что тебе надо, мент?! – заорал Лось в истерике.
Видя, что дверь долго не продержится, Турецкий перестал тянуть резину.
– Кто убил Волкова, Реваза и Дырокола? Можно – по отдельности, можно – списком. Только живо.
– Эти! – Лось ткнул пальцем в сторону подвала.
– Конкретнее! – потребовал Турецкий, демонстративно берясь за прут.
– Лысый! Остальные в кабаке.
Дверь от очередного удара прогнулась и приоткрылась. В образовавшуюся щель можно было просунуть руку.
– Порешили их уже! – снова заорал не своим голосом Лось. – Или повязали!
«Пацаны» просунули в щель не руку, а трубу, еще раз поднажали – и дверь рухнула. Оба тут же взялись за пушки, но бивший в глаза свет на секунду ослепил их. Поэтому Турецкий не спеша, словно в тире, выстрелил каждому в правое плечо.
Круто, поздравил себя Турецкий, как в американском кино. Или еще круче? Только там пистолеты хлопнулись бы об пол с победным звоном, а у нас, увы, бездарно упали в грязь.
– Руки за го… – Довести торжество до логического завершения Турецкий не успел.
Кто– то сзади огрел его по затылку. И все погасло.
РЫБАК
Было без четверти шесть вечера.
К Зине возвращаться после этой нелепой истории с наркотиками теперь опасно. Нужно искать новое пристанище. И у него была одна наглая идея.
Но пока что он снова слонялся в центре города. До начала «Футбольного клуба» по каналу НТВ оставалось минут пять, но посмотреть его было негде. А ведь там наверняка будут последние сплетни про федерацию, про футбольные разборки…
Внезапно его осенило. Магазин бытовой техники!
Рыбак двинулся вперед по Солянке, свернул направо в переулочек, в котором как будто был магазин фирмы «Партия»… Так и есть. Придется сыграть роль покупателя телевизора.
В результате эту передачу он смотрел на двух телевизорах «Сони», одном «Шарпе» и трех – «Томпсонах». Рыбак имитировал придирчивого покупателя. Но все зря. О федерации не было сказано ни слова, поскольку весь выпуск оказался посвящен противнику «Буревестника» – мюнхенской «Баварии».
"Долго и упорно культивирующиеся слухи о смерти «Баварии» как суперклуба оказались сильно преувеличены. В домашнем матче «Бавария» произвела впечатление мощной и отлаженной команды. «Боруссия» же, по всей видимости, перегорела еще до игры. После ничьей с минимальным счетом в Москве «Бавария» в турнирной таблице чемпионата Германии семимильными шагами ринулась вверх, словно намерившись показать провинциалам, кто в доме хозяин.
Под стартовым натиском хозяев «Боруссия» (и это недавний победитель Лиги чемпионов?!) готова была пасть уже на седьмой минуте. Кингстон одним касанием направил мяч в центр штрафной, где Джорджевич не слишком расчетливо подставил под него голову.
Штанга!
Как сказал бы патриарх отечественного футбольного репортажа Степан Мефодьевич Переверзев, Джорджевичу не всегда хватает координации движений…
Но где тонко – там и рвется. «Бавария», мгновенно нащупав прореху в обороне гостей, дальше шагала уже по проторенной дорожке…
Затем к успеху был близок российский легионер Константин Бруталис. Естественно, речь идет о штрафном ударе. Вратарь «Боруссии» Харальд Хоффман умудрился так выстроить «стенку» напротив своих ворот, что совершенно не видел момента удара. А Бруталис в этот раз даже не пытался перехитрить голкипера. Мяч, пущенный им не на точность, а на силу, безо всякой подкрутки, угодил точно в Хоффмана, вернее, в его наугад выставленные руки. Результат: опасность была ликвидирована, мяч переведен на угловой, а Хоффман сломал три пальца на правой руке и был немедленно заменен!
