Я тоже не думала, — в отчаянии сказала я. — Но ты
меня бросил куда раньше, чем уехал из Цинциннати. Я не скоро смогла смириться,
что ты врал о том, куда все время пропадаешь, и возвращаться к такой жизни я не
хочу. Мне не важно, что дело было не в другой женщине. Может, мне бы даже легче
было, если бы так. Но это просто деньги. Ты вор, а мне не мешал думать, что ты
работаешь честно.
Ник замер, раздавленный.
— Я изменился.
Слушать я не хотела. Такие никогда не меняются, просто лучше
скрывают.
— У меня есть другой, — сказала я тихо, чтобы
голос не дрожал. — Он всегда рядом, когда мне нужен, а я рядом, когда
нужна ему. Мне с ним хорошо. Я не вернусь к тому, что, было, не проси. Ты ушел,
а он… — Я вытерла глаза ладонью, смущаясь, что они мокрые. — А он
нет, — закончила я. Он мне помог забыть тебя, сволочь ты.
Ты его любишь?
Люблю или нет — какая разница? — сказала я, положив
руки на колени.
Он вампир? — спросил Ник, сидя не шелохнувшись, и я
кивнула..
Но как ты ему веришь? — возмутился он. — Он
пытается тебя привязать! Ты же знаешь. Господи, нельзя же быть такой наивной!
Ты что, не видела, как ты отреагировала на шрам? Вот только сейчас, с Айви?
Я смотрела на него во все глаза, ощущение предательства
вспыхнуло снова, наполняя злостью и страхом.
— Когда-то ты сказал мне, что если я хочу стать
наследницей Айви, ты отвезешь меня в церковь и уйдешь. Что ты любишь меня
достаточно сильно, чтобы уйти, если так я буду счастлива. — Сердце у меня
колотилось, я с трудом развела сцепленные руки. — Так что поменялось, Ник?
Он опустил голову, а когда поднял снова, лицо его
переполняли эмоции.
— Тогда я тебя еще не терял. Я не знал, что ты значишь
для меня, а теперь знаю. Рэй-Рэй, любимая, это не ты сейчас решаешь, это
вампирские феромоны. Спасайся, пока ты не сделала еще ошибки, которую нельзя
будет поправить!
Краем глаза я заметила, как в зеркале что-то мелькнуло.
Айви. Слава Богу! Я схватилась за дверную ручку.
— Не тебе мне говорить об ошибках, — бросила я,
сграбастала сумку и вышла, хлопнув дверью.
Я была рада отвлечься хоть на Айви. Микрик теперь стал снизу
серым, а кверху постепенно светлел, и еще на нем красовались профессионально
сделанные наклейки. Мерзкий запах растворителя уже почти не чувствовался. Айви,
подходя, смотрела на дорогу, предостерегающе выставив тонкие пальцы — сигнал
мне не выходить из-за грязных грузовиков и предоставляемого ими укрытия.
Остановившись у заднего бампера, я сложила руки на груди и поджала губы. Ник
хлопнул дверью и побрел ко мне.
— Как там, все чисто? — небрежно спросила я
подошедшую Айви. — Здорово. Есть хочу — умираю.
Погоди минутку, я пакет возьму. — Скользнув мимо меня,
она открыла переднюю дверь и достала запечатанный бумажный пакет из-под
сиденья. Громко хлопнув дверью, она протолкалась мимо Ника и позвала меня идти
следом. Короткая остановка перед выходом из укрытия, и мы пошли к ресторану:
она — по-вампирски тихо, я — громко шлепая по мостовой. За нами шел Ник. По всем
правилам, самого слабого из команды надо ставить в середину, но я не
чувствовала себя за него в ответе, да и опасности почти не было.
У тебя волосы длинней стали, — сказала Айви, пока мы
шли по заасфальтированной площадке к обшитому деревом зданию в окружении сосен.
«Беличье дупло»? Господи, как… провинциально.
Угу. — Я поморщилась, вспомнив о ногах. — Да, у
тебя случайно станочка с собой нет?
Она сделала большие глаза.
Станочка?
Ладно. Забудь.
Ну не скажу же я ей, что похожа на орангутана?
— С тобой ничего не случилось? — спросила она с
явной тревогой.
Я на нее не смотрела. Незачем. Она по запаху мои чувства
распознает легче, чем я прочту рекламный слоган на скорости в шестьдесят миль.
— Не-а, — ответила я, зная, что она не о недавних
моих приключениях спрашивает, а о Нике.
— Что он сделал? — Локти у нее стали двигаться
скованно. — Клеился?
Я глянула на нее искоса и снова перевела взгляд на дверь
ресторана.
— Нет пока.
Она сердито хмыкнула.
— Так будет. А я его убью.
Я разозлилась. Шаги по мостовой отдавались по всему
позвоночнику.
Я о себе сама в состоянии позаботиться, — бросила я, не
думая, что нас слышит Ник.
Я тоже, — сказала она. — Но если я буду вести себя
как дура, надеюсь, ты меня остановишь.
Я справлюсь сама, — ответила я, старательно смягчая
тон. — А ты как себя чувствуешь? — спросила я, меняя тему. — Не
думала, что ты можешь уехать из Цинциннати.
Лицо у нее стало настороженным.
— Я же только на день. Перебьется Пискари. — Я
молча ждала, и она добавила: — Что, город рухнет, если я уеду? Успокойся,
Рэйчел.
Я кивнула, но сомнения остались. Ее помощь мне очень нужна,
особенно в планировании, но она и по телефону или по электронке могла бы мне
советовать.
Здесь мы какое-то время в безопасности, — сказала она,
оглядывая здание. Мы подошли уже к двери, Ник нас нагнал. — Внутри только
люди.
Хорошо, — вяло согласилась я, чувствуя себя здесь чужой
и слишком заметной.
Шурша пакетом, Айви придержала для меня дверь и вошла
следом, предоставив Нику разбираться с отшатнувшейся стеклянной створкой
самостоятельно. Я обратное превращение совершила на абсолютно пустой желудок,
есть хотелось отчаянно, и я глубоко втянула запах жареного мяса. Внутри было
приятно — ни темно, ни слишком светло, и табаком не воняла. По стенам висели рога
и оленьи головы, а людей было немного — что понятно во вторник днем. Может,
было чуть холодновато, но не слишком.
Меню висело на стене, и еда вроде предлагалась обычная для
баров. Стены были без окон, только в двери стекло, и то матовое, а присутствующие,
окинув нас долгим взглядом, вернулись к свои делам. У короткого бара сидели
трое толстых типов и один тощий, из-под продранного зеленого винила их
табуретов торчала белая набивка. Не отрываясь от повтора субботней игры по
телику, они метали в рот еду и переговаривались с пышноволосой матроной за
стойкой.
Если верить часам на стене танцзала, было всего три часа
дня. У часов, кстати, стрелки были в виде удочек, а цифры — из пластмассовых
мух для наживки. В дальнем углу стоял музыкальный автомат, а над бильярдным
столом с красным фетровым покрытием свисал длинный светильник с цветными
лампочками.
Бар настолько типичен был для северной, глубинки, что у меня
на душе потеплело. Мне не нравилось, что мы здесь единственные внутриземельцы,
но вряд ли стоило ждать проблем. Вот к ночи, после семи кружек темного и с
полным залом единомышленников, кто-нибудь мог бы к нам прицепиться, но не в три
часа дня, когда в помещении ровно пять человек, включая персонал.
