Айви кашлянула, я глянула в укоризненные глаза под узкими
очками и пожала плечами. Она знала, о чем я думаю.
— На дорогу смотри! — крикнула я.
Я едва успела схватиться за ручку дверцы, как она ударила по
тормозам, чуть не вписавшись в бампер какой-то «тойоты». Качнувшись вперед по
инерции, я гневно воззрилась на нее.
Нику удалось удержаться на сиденье, и хоть он всем видом
выражал неодобрение, но вслух ничего не сказал. Айви улыбнулась взбешенному
водителю «тойоты», продемонстрировав острые клыки — пусть сдуется и порадуется
еще, что мы не останавливаемся проверить, все ли с ним в порядке.
Пока мы торчали на светофоре, я слазила в сумку за
амулетами. Ник ранен, а терпеть боль ему необязательно. Ну да, я на него зла,
но кому будет лучше от его страданий?
Два гладких кругляша легли в ладонь — один я, подумав,
бросила обратно. С момента обратного превращения у меня не болело ничего — ни
ободранная спина, ни сбитые костяшки. Интересное явление. Я покопалась еще,
добыла иглу для пальца. Укол был почти незаметен; я выдавила три капли крови.
Резко и чисто запахло красным деревом, кровь впиталась в амулет.
— Э-э, Рэйчел? — многозначительно спросила Айви, и
я засунула палец в рот:
— Что?
— Нет, ничего, — сказала она, помолчав.
Айви приоткрыла окно, прохладный ветер шевелил мне волосы, и
я подумала, что какое-то время похожу с длинными.
Правильно мы решили сразу домой ехать. Вампиры — они
домоседы. Непоседливые домоседы, завсегдатаи кабаков и пьянок, забияки, каких
свет не видел, и все же домоседы. По вполне понятным причинам. Кстати, я так и
не знала, почему она приехала. Меня беспокоило, как она справится с жаждой
крови без толпы добровольных доноров, оставшихся в Цинциннати. Может, вне зоны
влияния Пискари ей это легче? Оставалось на это надеяться.
Микрик сдвинулся с места, и я полезла в сумку за амулетом
для цвета лица. Глаза в машине толком не нарисуешь, но хотя бы выспавшейся и
отдохнувшей буду выглядеть. И от мешков под глазами избавлюсь, — мрачно
подумала я, открыв складное зеркальце. Прищурившись в полумраке, я пригляделась
внимательней.
— Айви! — воскликнула я, пробираясь вперед. —
У меня что, веснушки пропали? — С круглыми глазами я наклонилась между
Айви и Ником, вертя головой, чтобы они оба посмотрели.
Айви отвлеклась на секунду от дороги и снова отвернулась. На
лице у нее расплылась улыбка, без всяких слов сказавшая мне ответ.
— Открой-ка рот, — попросила она.
Озадаченная, я так и сделала. Айви повернулась, при этом
плавно затормозив — даже не глядя на остановившуюся перед нами машину. Впрочем,
я успела задергаться. Справа донесся тихий вопрос Ника:
— Что, нету?
Айви кивнула.
— Чего нету? — бросив Нику амулет от боли, я
открыла рот и попыталась понять; на что они смотрят.
— Пломбы пропали! — потрясенно воскликнула я. С
бьюшимся сердцем я глянула на запястье. — Метка осталась, — сказала
я, глядя на оставленный Алом шрам. Захотелось проверить еще метку Тритона на
ступне, но я не полезла из-за дурацких волос. Зато на локоть глянула: — А шрам
от велосипеда исчез.
Извернувшись, я попыталась разглядеть шрам на плече — это я
как-то прошлась колесом по газону и шлепнулась на газонокосилку.
— На шее шрамов не осталось, — тихо сказала Айви,
и я застыла, встретив в зеркале ее взгляд. Там проглядывала чернота. —
Посмотреть, все ли исчезло?
Я села обратно, вдруг остро почувствовав ее вампирскую
природу. Ник кашлянул, вежливо намекая, что не советовал бы, и я подавила свою
первую реакцию — отказаться. Если шрам пропал, это стоит всей черноты, которой
я замарала душу. Так что я кивнула, сама понимая, что это неразумно.
Айви медленно и глубоко вздохнула, от звука у меня кровь
будто вспыхнула. Глаза у нее потемнели полностью — я замерла, уставившись на их
отражение в зеркале. Пальцы ее спокойно лежали на руле, а мне казалось, будто
они с потрясающей интимностью трогают мне шею, сжимают ее легко — но с
непреодолимой настойчивостью.
Я втянула воздух, и по телу — будто пламя от спички —
искрами побежала дрожь. Меня пронзило жаром — от шеи до самого ци. Я тихо
застонала и наверняка смутилась бы, если б могла ясно мыслить.
Айви отвела глаза от зеркала и задержала дыхание, унимая
жажду крови.
— Шрам остался, хоть он и не виден, — сказала она
хрипло и плавно. Глаза нерешительно глянули в мои и метнулись в сторону. —
Прости, — добавила она, вцепляясь в руль.
Со стучащей в висках кровью я пересела обратно на откидное
сиденье. Ну и глупость я выкинула. Дрожь постепенно прошла. Шрам не уродовал
больше мою шею, но вампирский вирус в крови остался. Просто счастье, что я
ведьма и не могу превратиться в вампира. Физически не могу. Может быть, именно
поэтому Айви терпит мои закидоны?
В машине стало неуютно тихо и к тому же дуло — Айви
полностью открыла окно. Было холодно, но я не собиралась ничего говорить.
Где-то в багаже у меня были духи — они не давали моему запаху смешиваться с
запахом Айви. Может, стоит их найти.
Мы понемногу подъезжали к мосту, и напряжение ослабло. В
полумраке салона я разглядывала свои руки — безупречно гладкие, лишившиеся всех
отметин, оставленных мне на память жизнью. Чары словно все заново запустили: ни
веснушек, ни детских шрамов, ни дырок в зубах…
Меня пронзило страхом. Я опять бросилась вперед.
— Ник, — прошептала я. — А что, если
вмешательство отца Трента тоже…
Ник улыбнулся и взял меня за руку, от него пахло гостиничным
мылом.
— С этим проблем не будет, Рей-Рей. Если вампирский
вирус так и остался у тебя в клетках, то и внесенные отцом Трента изменения
останутся.
Я высвободила руку. Все это казалось пока не до конца
реальным.
— Ты уверен?
— Веснушки у тебя исчезли, а чувствительность к
вампирам осталась. Похоже, что чары воссоздают твой облик по ДНК. А если ДНК
изменена, будь то вирусом или… — Он покосился на уставившуюся в окошко
Айви, обманчиво спокойно сжимающую руль, — …чем-либо другим, то изменения
сохраняются.
Улыбаясь, он наклонился ко мне. Я застыла, а лотом
отдернулась — поняв, что он собирается меня поцеловать.
С нарочито спокойным лицом Ник сел обратно. Покраснев, я
отодвинулась. Не хотела я, чтобы он меня целовал. Что же с ним не то, блин?
— Это не чары были, а демонское проклятие, —
мрачно сказала Айви, трогая машину вперед. Мы по-прежнему двигались короткими
рывками, но этот рывок был грубоватым — явно нарочно. — Она до чертиков
замарала свою душу, вытаскивая тебя из передряг, долбодятел.
Ник широко раскрыл глаза и повернулся ко мне. Взгляд стал
затравленным:
