Бретт смотрел на это с любопытством. Подняв бровь, он
потянулся за вторым стаканом с кофе, но Дженкс его перехватил. Вервольф подумал
и откинулся на спинку стула, не взяв ничего.
— Так что вы намерены со мной делать, мэм? —
спросил он. На фоне среднезападного говорка его чуть гнусавый акцент был
особенно заметен.
А мне откуда знать?
— О, у меня на вас большие планы, — соврала я,
удивленная этим «мэм». — Дженкс хочет вас прикончить ради наглядного
урока, а я понемногу склоняюсь к мысли ему это разрешить. — Я устало
откинулась на спинку стула. — С садовыми фейри у него классно получается.
Бретт настороженно глянул на Дженкса — тот рьяно
кивал, — а на меня напала безграничная усталость. Черт. Ну почему бримстон
именно сейчас решил перестать действовать? Меня прошибло холодным потом — сразу
за мыслью, что попринимать его с недельку было бы неплохо.
Вервольф окинул меня взглядом, задержал глаза на порванном
вороте водолазки, поднял взгляд к лицу и уже только на него смотрел, —
лишь фокус как будто смещался в такт улавливаемым им звукам. Мне даже жутковато
стало.
Я подняла брови — в который раз пожалев, что не умею
поднимать только одну, — небрежно вскрыла три пакетика сахара и всыпала их
в кофе, не потому, что я так люблю, а чтобы противный запах перебить от этого
варева.
— Я знаю, где эта вещь, — спокойно сказала я.
Только по полной неподвижности Бретта понятно было, что он слышал. Дженкс
сердито глянул — ему явно не понравилось, что я сказала. А это потому, что не
хочу я держать заложников. Пусть идет к своим с информацией, которая обеспечит
мне какую-то свободу. Островные вервольфы знают, что мы в Макино, и будут нас
искать, пока не найдут. Бретт в заложниках их не остановит — он их круто подвел
и, в отличие от фейри, с которыми привык иметь дело Дженкс, вервольфы его смерти
скорее порадуются. Но, может, акт доброй воли и качественная ложь для наживки
дадут нам выиграть время, и я успею оклематься.
Хотелось бы надеяться.
— Спарагмос вам сказал? — с явным недоверием
произнес Бретт.
— А куда он денется? — прервал свое молчание
Дженкс. — Потому-то она у нас, а не у вас.
Ой-ей-ей…
— Она может оказаться у нас, — поправила я, пнув
Дженкса под столом. Заткнись, Дженкс. Лучше бы он молчал. Нет, заложника мы
взяли в первый и последний раз.
Бретт выглядел на редкость уверенно, несмотря на прикованную
под столом руку. За спиной у него подрались детишки — в ушах звенело от воплей.
— Так отдайте ее мне, — сказал вервольф. — Я
ее передам мистеру Винсенту и уговорю оставить вас в покое.
Дженкс подхватился дать Бретту в морду. Вервольф перехватил
его руку, кто-то из них задел стакан с кофе и опрокинул. Горячая жидкость
побежала мне на колени; ойкнув, я встала.
— Черт тебя побери, Дженкс! — крикнула я,
привлекая к нам все взоры. — Какого хрена!
В кафе вдруг стало тихо. Из бассейна с шарами раздалось
дружное «О-о», и я покраснела. В тишине очень громко разнесся чей-то голос,
интересовавшийся, нельзя ли ему заменить столовую воду на газировку. Я смущенно
моргнула оскорбленным мамочкам, вполголоса переговаривающимся с подругами.
Прошу прощения, — промямлила я, села, и уровень шума
восстановился. Черт! Это был мой кофе.
Не в том ты положении, чтобы чего-то требовать или условия
ставить, — заявил Дженкс, когда головы от нас отвернулись. — А если
ты или кто из твоих шавок шелудивых к ней хоть пальцем прикоснется, то однажды
утром ты найдешь трупы всех, кто тебе дорог. Бретт побагровел.
— Хватит! — прикрикнула я, думая, что так нам
перемирие не установить. Но реакция Бретта подтвердила: ему нужно чем-то
утихомирить Уолтера, чтобы вернуться в стаю. У Бретта большие неприятности; не
только Дженкс готов его прикончить.
С кислым выражением вервольф сел на место и смотрел он
теперь куда внимательней. Быстрота Дженкса произвела на него впечатление. Да и
на меня тоже, черт побери.
— Послушайте, — сказала я, добывая пачку салфеток
из держателя и промокая кофейную лужу. Мелькнула мысль, не нарочно ли Дженкс
его опрокинул. — Мне только нужно, чтобы вы отстали от Ника. Как по мне,
так пусть Уолтер подавится своей статуей.
Темные глаза Бретта выразили подозрение:
— Вы все еще стараетесь меня убедить, что ни на кого не
работаете и что рисковали жизнью ради… ради него?
Я кисло улыбнулась.
— Только не говорите, что я дура, — предупредила
я. Дженкс подвинул ко мне чашку с чаем, я на нее не посмотрела. — Мне нужен
день, чтобы достать статую, — соврала я. — Достать, перевязать
ленточкой и вручить вам.
Наручники чуть слышно звякнули, у Бретта дернулось веко.
— Значит, хотите вручить ее мне, — ровным тоном
повторил он.
Я сцепила пальцы на пластиковой кружке, чтобы не видно было,
как они дрожат.
— Угу. Как вам и хотелось бы.
Дженкс обалдело на меня смотрел, я ему улыбнулась.
— Мне нужно, чтобы вы от нас отвязались. Все
отвязались, — добавила я, выжимая красную струйку из заварочного пакетика.
Хотелось пить, а если я возьму второй стакан с кофе, Дженкс, чего доброго, и
его опрокинет. — Из города мне уезжать не понадобится. Статуя будет у меня
завтра к закату. Можете за нами приглядывать, если хотите, но если хоть одна
морда просунется, на мой вкус, слишком близко — обмен считаю несостоявшимся и
мы уезжаем. — Я нагнулась над своей чашкой. — Мы с Дженксом вас
разогнали по углам обрезком трубы и десятком сонных шариков. Хотите узнать, на
что мы способны в серьезной драке, или подождете эти жалкие тридцать шесть
часов?
— Обмен, значит? — издевательски протянул Бретт, и
Дженкс издал странный рокочущий звук. Я даже подумала: неужто пикси умеют
рычать. — Это больше похоже на выкуп, чтобы мы вас не трогали.
Плавным, почти неспешным движением Дженкс выдал ему
пощечину.
— Головой думай, кретин, а не задницей!
Дженкс! — воскликнула я, глядя, не смотрит ли кто на
нас в этом аквариуме.
Он уже труп! — Дженкс рубанул рукой воздух. —
Гниющий труп с кишками наружу, а строит из себя сторону в переговорах.
Я прищурила глаза.
— Мы его не тронем. Прекрати его бить.
— С Ником они не церемонились, — возразил он,
начиная спор заново. — И вообще, кто попался в плен, тому цена — дерьмо. А
с дерьмом — как с дерьмом.
У меня коленки под столом затряслись.
— Так вот: те, кто вырос до пяти футов, так себя не
ведут. Разве что невежественные дикари в лесу.
Дженкс, надувшись, откинулся на спинку стула.
Бретт стиснул зубы от моей нелестной характеристики его
стаи. Припоминая, что они сделали с Ником, трудно было Дженкса не понять. В
расстройстве чувств я попыталась унять дрожь в пальцах, попивая чай — кислый,
потому что Дженкс высыпал себе в кофе весь сахар до последнего пакетика. От
пикси просто воняло злобой, и это ощущение забивало даже вонь картошки-фри и
дрянного кофе, как запах горелых желудей.
