— Что, две таблетки от головной боли и рюмка коньяку?
— Я бы не сказала, что именно так… а вот две рюмки армянского коньяка и одна таблетка от головной боли — это, пожалуй, ближе к истине.
Судя по тому, как стал действовать спазмалгон, лекарство в аптечном киоске МУРа не бодяжили, и она вдруг почувствовала, что мозги вновь возвращаются в рабочее состояние. Даже промелькнула мыслишка, что неплохо было бы запастись здесь парочкой упаковок спазмалгона про запас, однако тут же отбросила эту мысль как кощунственную.
Дима! Ее Дима Чудецкий! И его подозревают в убийстве семнадцатилетней девочки.
Ничего страшней невозможно было и придумать.
К тому же ограбление квартиры… Мерзкое, кощунственное ограбление, в котором тоже повязан ее ученик…
Она сглотнула подступивший к горлу ком, заставила себя откашляться.
— А вы… не могло случиться так, что Дима с товарищем зашли еще к кому-то в этом доме, а следователь ухватился за первую попавшуюся версию?
Яковлев отрицательно качнул головой:
— В этом отношении ошибка исключена. Нам точно известно, что, перед тем как приехать к Лопатко, Чудецкий звонил ей, видимо договариваясь о встрече, и уже после этого он и тот второй, которого вы видели на экране, приехали к ней. Также были опрошены все жильцы этого подъезда, которые в это время были дома, и все, как один, показали, что в этот час гостей у них не было.
Осознавая, что она пытается найти хоть какую-нибудь спасительную лазейку для Чудецкого, Ирина Генриховна уныло кивнула и негромко спросила:
— А этот… второй… Кто он?
— Выясняем, — односложно ответил Яковлев, внимательным и одновременно прощупывающим взглядом наблюдая за своей гостьей. — Ирина Генриховна, я, конечно, понимаю ваше состояние и вашу боль за своего ученика, и мы сделаем буквально все, чтобы вычислить убийцу Валерии Лопатко, но вы и нас правильно поймите — все, точнее, почти все говорит не в пользу Чудецкого. И пригласил я вас не только для того, чтобы вы опознали его, но еще и для того, чтобы мне самому понять, способен ли он на убийство.
Он сделал ударение на слове «способен» и замолчал, понимая, насколько непростую задачку поставил перед женой Турецкого. От самого Турецкого он уже знал, что Чудецкий — пианист от Бога, что Ирина Генриховна видит в нем восходящую звезду и, когда он исчез из дома и к ней обратилась за помощью мать ее ученика, приняла в его розыске самое деятельное участие.
Ирина Генриховна подняла глаза на хозяина кабинета. Никогда раньше ей не приходилось отвечать на подобные вопросы, да она и представить себе не могла до этого момента, что ее могут спросить о подобном, и теперь пыталась найти в глазах начальника МУРа ответ уже на свой вопрос: «Насколько серьезно ваше подозрение, генерал? И насколько оно ответственно?»
Начальник МУРа понял ее правильно и кивнул утвердительно.
— Важно, очень важно. — Подумал немного и добавил: — Видите ли, обозначились кое-какие нюансы относительно ограбления квартиры Лопатко, я вам о них скажу чуть позже, и оперативникам, которые работают по этому делу, крайне важно знать психологический портрет Чудецкого.
— То есть способен ли он на подобное убийство или нет?
— Совершенно точно. Можно было бы, конечно, расспросить об этом его сокурсников, однако не хотелось раньше времени пускать круги по воде, так как ни к чему хорошему, я имею в виду Чудецкого, это не приведет.
— Спасибо, — Ирина Генриховна с силой растерла кончиками пальцев виски, одновременно думая и о своем ученике, и о словах Турецкого, брошенных им в запальчивости, насчет рельсы, на которую Ирина собиралась положить свою голову.
И вот он, этот «следующий раз». Она вновь подняла глаза на хозяина кабинета и негромко, но достаточно уверенно произнесла:
— Нет, Чудецкий не способен на подобное. — Под ее глазом дернулся нерв, и в голосе зазвучали металлические нотки: — Не способен. В силу своего воспитания, своей интеллигентности, да еще, пожалуй, того, что вы только что назвали психологическим портретом.
Начальник МУРа не сводил с нее прощупывающе-вопросительного взгляда.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Хорошо, пусть будет так. Но тогда еще один вопрос. Вы уверены в Чудецком только потому, что он талантлив и является вашим учеником, или же…
— Вынуждена признаться, что и это тоже, но сейчас, пожалуй, даже не это главное.
— Но ведь не сын же он вам! — воскликнул Яковлев.
— Нет, не сын, — усмехнулась Ирина Генриховна. — Хотя, признаюсь, я бы хотела, чтобы у нашей с Турецким Ниночки был такой брат.
— Тогда что же?
— Что же?.. — негромким эхом отозвалась Ирина Генриховна и потерла кончик носа. — Видите ли, Владимир Михайлович, вы, конечно, высочайшего класса профессионал и можете принять сказанное мной за…
Она замялась было, подыскивая нужное слово, однако на помощь ей пришел сам Яковлев:
— А вы говорите как есть. Я пойму.
— В таком случае должна признаться вам, что я уже несколько месяцев вечерами посещаю Центр эффективных технологий обучения, который занимается профпереориентацией, и должна признаться, что достигла определенных успехов. Так вот, на этой фирме есть отделение, которое готовит психологов с юридическим уклоном, и я…
Начальник МУРа смотрел на свою гостью как на пришелицу с другой планеты, а она между тем продолжала гнуть свое:
— …и я не позже как этой весной выйду на диплом. Что же касается профессиональной подготовки студентов Центра, то должна вам сказать, что наш курс читает человек, придумавший технологию, благодаря которой в процессе общения с подозреваемым можно определить, в какой степени тот склонен или же не склонен вообще к правонарушениям. Кстати, методика эта разработана в секретных службах и по ней выпускаются книги для служебного пользования.
Она вздохнула и развела руками:
— Так что, дорогой Владимир Михайлович, уже исходя из наработанной мной теории, а также из того, что я знаю о своем ученике и каким я его знаю, могу с уверенностью сказать: да, Дима довольно слабохарактерная личность и легко подпадающая под влияние более сильных лидеров, однако на подобное преступление, тем более убийство, он не спо-со-бен.
Теперь в ее голосе не было даже тени неуверенности, да и звучал он как металл.
И снова хозяин кабинета вопросительно-изучающим взглядом остановился на лице своей гостьи:
— Ну что ж, коли вы утверждаете, попробуем уверовать и мы в то, что Чудецкий не убивал Леру Лопатко.
Уже на пороге, провожая Ирину Генриховну, Яковлев протянул ей свою визитку со всеми телефонами и негромко произнес:
— Александр Борисович, конечно, знает, как мне звонить, но хотелось бы, чтобы и вы… Короче говоря, вдруг возникнет какая потребность, звоните. Буду очень рад.
