Но это были не те вопросы, которые она себе приготовила.
– Хорошо, – согласилась Лана и задала первый вопрос из тех, что заготовила заранее, – тогда скажите мне, пожалуйста, Артем… почему вашим солдатам выдают ботинки на два размера меньше ноги?
– Кто вам сказал? – не удержался на своем уровне, грубовато переспросил капитан. – Этого быть не может! – он снисходительно хмыкнул по отношению к ее полнейшей некомпетентности.
– Возможно, вы правы, даже и не должно так быть, верно?
– Абсолютно!
– Вот и я так поначалу думала. Пока вчера сама не увидела. Его сбитые в кровь ноги. Застарелые струпья. Не понимаю одного, как же он в такой обуви полы-то ваши мыл? На летние учения в лагеря поехал? В них же ходить нельзя, пальцы уродуются. Или это у вас делается специально? Вроде физической закалки для новичков, да?
– Этого не может быть… по определению! – веско произнес он, и стало заметно, что его настороженно-умиротворенное настроение как-то понемногу рассеивается, и его место занимает легкое раздражение. – Если вы действительно уверены в этом, то, значит, рядовой Хлебородов, уж извините, – съерничал он, – сам, по собственной воле, поменял свою нормальную обувь на какое-нибудь старье. Я этого не видел, но теперь, после ваших слов, обязательно учиню проверку и сделаю соответствующие выводы. Да, к сожалению, у нас случаются такие безобразия, когда, например, у солдата нет денег, а выпить в увольнении очень хочется. Обмен, так сказать, с приплатой. Понимаете? Скверно, конечно, очень скверно…
– Наверняка, скверно. Но к Андрею это никакого отношения не имеет, он принципиальный противник спиртного. Если только у вас этому не научили.
– Ну, вы скажете! – явно принужденно засмеялся капитан. – Кто ж станет заставлять? Ну, не водка, так какая-нибудь иная радость. У солдатиков их так мало, что, скажу по секрету, даже уродка кое-кому иной раз представляется какой-нибудь этой… Орейрой. Я серьезно!
– Да-а, – со вздохом протянула Лана. – Как я вас теперь понимаю, господин капитан. Тяжелая у вас должность. Вам же, оказывается, буквально за всем следить приходится лично. Ну, например, чтоб какой-нибудь… Как они у вас именуются, эти старослужащие? Деды, да? Так вот, чтоб какой-нибудь этакий… Дедов, например, не отнял у «солдатика», – позволила она себе чуточку передразнить интонацию Андрющенко, – его ботинки и не подсунул ему собственное рванье. Ну и в лоб чтобы не врезал, если тот вдруг попытается «вякнуть» командиру. За этим ведь тоже уследить надо? Не дай Бог, правду скажет, а доносить на подлеца – это позор для всей доблестной российской армии. Это ж мы с вами знаем, что тот подлец, а на самом-то деле он – товарищ. Разве не так?… Известно, капитан, – уже без почтения сказала Лана, – все это давным-давно известно. Кино смотрим, телевизор, газеты читаем… Написано. Даже уголовные дела возбуждали. И сажали таких дедов-садистов. И офицеров, кажется, разжаловали. Да, видно, все им мало… Но вы не отчаивайтесь.
Он натянуто хмыкнул и резко, скривив лицо в гримасе, отмахнулся от подходившей к их столику официантки Лиды, чтоб та не торопилась, подождала. Лида громко хмыкнула, пожала плечами и пошла обратно, к стойке бара.
– Вы иронизируете… причем, совершенно напрасно… Да, кстати, а как вас величать прикажете? Елена? Леночка? Или… как вас Андрей называет?… Кажется, Ланой, да?
– А вам-то откуда известно? – она постаралась сдержать удивление. – Дедов, что ль, сообщил?
– А причем здесь… какой-то Дедов? – сделал-таки легкую паузу капитан. – Откуда вы взяли такую фамилию?
– Ну, почему же сразу какой-то и откуда? Вполне определенный и очень, кстати, неприятный, невоспитанный человек. Типичный, между нами, уголовник. Он подходил вчера, этот наглый хам. Я его попросила отойти и не мешать разговаривать. Не понял – представляете? Так и заявил! Есть такая порода людей, которые считают, что им ни в чем нельзя отказывать. Пришлось отшить в резкой форме, чтоб дошло. Даже пригрозить пришлось, что лично вам пожалуюсь. Но потом мне показалось как-то неудобно обращаться к вам, капитан, с такой незначительной жалобой. А может, стоило? Что скажете? Все-таки ваш подчиненный, и к тому же не новичок, а сержант, командир, значит, который называет своего товарища Соплей, а незнакомую женщину, кстати, невесту своего сослуживца, девкой.
– Да бросьте вы… – капитан нахмурился. – Рассказываете так, будто… Вы просто были раздражены…
– А вы, если сомневаетесь, расспросите вчерашних дежурных на вашем КПП, они расскажут. Им было очень весело, когда этот ваш Дедов убрался… Но это все, повторяю, – мелочи. Просто мне обидно. И за вас тоже. Я не могла себе и представить, что в воинской части, о которой так много написано хорошего, доблестью которой призывают гордиться, и служить в ней, утверждают, – высокая честь, оказывается, возможно и такое откровенное хамство. Нет, я понимаю, что в тесном мужском коллективе женщин еще и не так называют, да и друг с другом обращаются совсем не по-дружески. Но чтоб именно в вашей дивизии?! Вы ведь на это хотели мне указать, да?
– Ну, в общем… – он поморщился от обилия слов, в которых сходу трудно было разобраться: хвалит она или ругает? Черт, мол, их, баб, всех знает. Поэтому лишь пожал плечами и раздраженно махнул Лиде рукой, чтоб та, наконец, подошла, но Лана остановила:
– Не торопитесь, Артем Васильевич, – миролюбиво предупредила она, – я еще не все вопросы вам задала. Давайте не будем спешить, а то как бы я нечаянно не испортила вам аппетита, – Лана улыбнулась.
– Ну, – весело отмахнулся он, – уж вы-то не испортите! Не верю, чтоб такая красивая и умная девушка могла быть способной на это. Но если вы не торопитесь, что ж, давайте и подождем немного с заказом. – И он снова отмахнулся от официантки, чтоб та не мешала разговору. Цирк, да и только… – Так что вам еще интересно?
– Скажу. Я знаю, что армии ангелы не нужны. Наоборот, даже противопоказаны. Ведь армия не от Бога, а от дьявола…
– Могу с этим поспорить!
– Сколько угодно. Но ведь существует же нормальная людская целесообразность, верно? Вот говорят, что только форменный идиот может решиться заколачивать микроскопом гвозди в стену… Не торопитесь возражать. Да, случаются ситуации, когда нет молотка и нечем забить гвоздь, чтоб потом, например, закрепить на нем веревку и повеситься. Тут и микроскоп – в самый раз…
Капитан рассмеялся.
– Остроумно… Вы даже не представляете, Ланочка, насколько это остроумно вами сказано! Сами, наверное, придумали? – в глазах его что-то сверкнуло. Может, солнечный зайчик.
– Мне будет особенно приятно, Артем Васильевич, если вы станете называть меня запросто и по-дружески – Еленой Евгеньевной. Заранее благодарю. Так вот, о микроскопе. Та ситуация, вы понимаете, исключительная. Редкая. Экстремальная, можно сказать. И понятно также, что, скажем, в условиях войны, когда на карту поставлены жизни, или если на тебя напали бандиты, микроскоп – тоже орудие. Но представьте обычное, мирное время. Вполне благополучная, даже славная по-своему воинская часть. По призыву приходит разный народ. Некоторые, возможно, даже и читать не умеют. Или умеют? Но материться все обучены, это уж факт… В армии есть всякие специальности, иногда редкие. И представьте себе, к вам попадает парень, который еще в пятнадцать лет собственными руками собрал свой первый компьютер. Много у вас таких? Или армии специалисты такого толка уже не нужны? Так зачем же было тогда везти человека через всю страну, чтобы он именно в Подмосковье сортиры мыл, а не в своем военном округе? Это что, армейская целесообразность? Кому пришла в голову такая поистине идиотская мысль? И какой опять-таки идиот, извините, даже и не пытаясь узнать, что за богатство попадает к нему в руки, и какой редкой еще в наше время специальностью призывник владеет, начинает без всякой надобности, как обезьяна в зоопарке, лепить новеньким микроскопом по ржавому, кривому гвоздю? Вот мой вопрос: зачем? В чем эта ваша целесообразность? В необходимости служить Отечеству там, где кому-то требуется? Неважно, кому, министру обороны, военкому, капитану Андрющенко или господину Алигаджиеву, требующему у военных обеспечить его почти дармовой рабочей силой. Или же все-таки дело в том, что очередной негодяй самолично присвоил себе право издеваться над честным, но физически слабым человеком? Уверяю вас, ответ может быть очень коротким. Но мне он важен. Позже объясню, почему. Поэтому прошу ответить, господин капитан.
