— Хватит! — закричал Максим, прикрывая руками голову. — Перестань!
Максим уже не надеялся, но, вопреки его ожиданиям, крики подействовали. Град ударов прекратился. Максим лежал на асфальте, обхватив голову руками и зажмурив глаза. Кто-то схватил его левую руку (так грубо, что хрустнули суставы) и сдернул с безымянного пальца платиновое кольцо.
— Ты… проиграл, — услышал Максим над собой глуховатый, хрипловато-одышливый голос Андрея Маратовича.
«Я жив», — подумал Максим и осторожно открыл глаза.
Узкоглазый стоял перед ним в испачканном светлом пиджаке, подобно гипсовому изваянию. Он тяжело и хрипло дышал — видимо, драка вымотала и его.
Максим хотел подняться, но Андрей Маратович небрежно толкнул его ногой.
— Лежи! — приказал он. Затем сунул руку за лацкан пиджака и достал маленький автоматический пистолет, типа пятизарядного вальтера. Направил дуло на Максима и сказал: — Ты уже понял, что место это безлюдное. Когда-то здесь сидели рыбаки, но год назад ушли и они. Знаешь, почему?
— Вероятно, потому, что рыбы не стало, — предположил Максим, глядя на маленький пистолет, дуло которого было направлено ему прямо в лицо.
— Верно, — усмехнулся узкоглазый. — Так что мы здесь одни. Калибр у этой игрушки небольшой, стреляет она почти беззвучно. Выстрела никто не услышит.
— Зачем вы мне все это говорите? — севшим голосом спросил Максим.
— Затем, что я могу пристрелить тебя, а потом спокойно смыться отсюда. Никто меня не увидит и никто не остановит. А твой труп найдут только завтра, когда студенты сельхозакадемии пойдут на занятия. Он будет плавать в воде с распухшей рожей. — Андрей Маратович передернул плечами. — Поганое, должно быть, зрелище.
— Я… — начал было Максим, но узкоглазый его перебил.
— У меня руки чешутся тебя прикончить, — холодно и тихо произнес он. — Но если ты расскажешь все, я оставлю тебя в живых. Ну так как? Хочешь попытаться спасти себе жизнь?
— Я… не понимаю, что вы от меня хотите. — На глазах у Максима стояли слезы, голос его подрагивал. — Я сделал все, как вы просили. Ваш уголовник наверняка уже перевернул всю мою квартиру и изъял все негативы. Даже те, которые не представляют для него интереса. Что вы еще от меня хотите?
— Статья, — загадочно произнес Андрей Маратович. — Статья в Интернете. Это ведь твоих рук дело?
— Ста… — Максим обескураженно мотнул головой. — Какая статья? Не понимаю, о чем вы.
— Большой валун, поросший мхом, — так же загадочно ответил Андрей Маратович.
Плечи Максима затряслись.
— Господи… — плаксиво загнусавил он. — Зачем вы меня мучаете? Я ничего не знаю ни о каких валунах.
— «Вся правда о будущем Президенте республики», — холодно процитировал Андрей Маратович. — И не делай вид, что ничего об этом не знаешь. Этот пасквиль появился в Интернете сегодня утром, а вечером его уже не было. Говори, паскуда, ты сам ее написал или кого-нибудь попросил?
Максим обхватил ладонями голову и стал раскачиваться, тихонько ноя под нос:
— Я не знаю… Не знаю, о чем вы говорите… Я устал… Я хочу домой… У меня раскалывается голова…
— Сейчас она у тебя на самом деле расколется, — с холодной насмешкой произнес Андрей Маратович. — Как орех. Спущу курок — и разлетится пополам. Вместе с мозгами.
Максим вскинул голову и посмотрел влажными глазами на Андрей Маратовича.
— Хватит меня пугать! — истерично взвизгнул он. — У меня штаны… мокрые. Не верите — можете пощупать. Я ничего не знаю ни про какую статью. И перестаньте меня мучить.
С полминуты Андрей Маратович молча разглядывал лицо Максима, тускло освещенное фонарем. И убрал пистолет.
— Ладно, — сказал он. — Будем считать, что я тебе поверил. Если узнаю, что обманул, из-под земли достану. Вгоню тебе этот пистолет в жопу и нажму на спуск.
Максим поднял дрожащую руку и осторожно потрогал пальцами лицо. Боли почти не было, но по собственному опыту Максим знал, что это шок и что через минуту лицо запылает, словно его прижигают паяльной лампой.
Узкоглазый посмотрел на него с усмешкой и сказал:
— Ты, кстати, правильно сделал, что закричал. Я запросто мог тебя задушить. — Максим ничего не ответил. Андрей Маратович окинул его внимательным взглядом и добавил: — Плохо выглядишь. Глаза-то хоть целы?
— Целы, — промямлил Максим.
Андрей Маратович кивнул:
— Хорошо. Остальное через пару дней зарастет. Иди к пруду — умойся.
Максим тяжело поднялся на ноги и поплелся к мерцающей кромке воды.
Холодная вода обожгла израненное лицо, но слегка прояснила мысли. «Что здесь происходит? — мучительно подумал Максим, силясь разглядеть свое отражение в темной воде. — И что я здесь делаю? Абсурд какой-то».
— Умывайся лучше, — посоветовал ему Андрей Маратович. — И волосы тоже, у тебя на них кровь. Черт, и когда только я успел так тебя измордовать?
В голосе узкоглазого чувствовалось удовлетворение и даже скрытое торжество. Он говорил как победитель.
— Ты нечестно дрался, — со странной смесью уныния и злобы огрызнулся Максим. — Мы не договаривались кусаться и царапаться.
— Мы и под дых бить не договаривались, — парировал Андрей Маратович, — но это тебя не остановило. Кстати, хороший был удар. Я даже подумал, что мне конец. Ты зря потом бил по почкам, тебе нужно было вырубить меня ударом в челюсть. У меня слабая челюсть, — почти добродушно пояснил Андрей Маратович.
Максим зачерпнул пригоршню воды и выплеснул себе на волосы.
— Ладно, — сказал Андрей Маратович, — хватит ребячиться.
Максим еще раз промыл лицо, достал из кармана грязный платок и прижал к кровоточащей щеке. Затем поднялся на ноги и повернулся к узкоглазому.
— Верни кольцо, — попросил Максим. — Я тебе за него заплачу.
Андрей Маратович усмехнулся и покачал головой:
— Не верну. Я его выиграл. Теперь оно мое.
— Это память о матери, — с чувством сказал Максим.
Узкоглазый пожал острыми плечами:
— Мне плевать. Кольцо останется у меня. Но ты можешь попробовать у меня его отнять. Есть желание?
Желания продолжать драку у Максима не было. Он и после первой схватки чувствовал себя полуживым.
— Нет? Ну, дело твое, — сказал Андрей Маратович. Он отряхнул рукав пиджака и двинулся к машине, бросив на ходу: — Поехали. Довезу тебя до дома. Гиря нас, наверное, уже заждался.
При воспоминании о Гире на душе у Максима стало еще паршивее. Тем не менее он послушно поплелся к машине.
15
До дома оставался еще квартал, когда Максим вдруг повернул голову и, ткнув пальцем в стекло, взволнованно произнес:
